Внимание Росса привлёк последний в ряду, самый молодой по виду светловолосый мужчина с простодушным лицом. Это был Дром, вызванный в самый последний момент. Проник в его мысли…

Дром был очень доволен, что приглашён во дворец, о большем он не думал. Дром слышал, что приглашённые надеялись быть избранные на освободившиеся должности, но не верил, что в отношении его такое может произойти. Он явно приглашён сюда по ошибке. Так что нечего этим морочить себе голову. Если кого и назначать, то только Плюща. Остальные ему в подмётки не годятся. Уже представлял, как расскажет дома про неслыханную роскошь. Они не поверят, что он всё это видел своими глазами.

Росс перевёл взгляд на Плюща. Тот был высок, сохранял внешнее спокойствие и правильную осанку. Запустил мысленный щуп в его сознание…

Внутри того была настоящая буря: несомненно, на его место метит Готан. На это он многозначительно намекал. Очень возможно, вид у него представительный. Правда, больше для женщин… А может, Моку назначат? Он умеет надувать щеки и выставлять себя знатоком! Или этот выскочка Дром, не без талантов, но явно не обошлось без Задуя, с которым у него дальнее родство. Нет, мне не простят верную службу Одуру. Ох и самодуром же он был, но всё же его жалко…

Росс посмотрел на Готана, рослый, лощёный красавец…

Готан думал: «Не шибко представительный Великий князь у нас теперь, девки вешаться на шею такому не будут. Хотя на титул поведутся. Это как пить дать. И ещё Сыном Богини именуется. Круто! Расскажу сегодня Варе, каков из себя этот сынок!..»

В сознании Готана стали сменяться сладостные картины разнообразных утех с Варей. Росс сначала смутился, а затем рассерчал и уже готовился наказать его за непочтительное к себе отношение, но сумел сдержать гнев. Решил, что слишком суровые меры применять не будет, но проучит этого гордеца.

Дождался, когда на вопрос Сеченя про верное служение князю ответит Талан, попросил внимания и попросил подойти к себе Готана. Заставил его наклонить к себе голову и шепнул ему на ухо:

— Сегодня у тебя с Варей ничего не получится. Только в следующий раз. Иди. Можешь быть свободен.

Пока Готан направлялся к нему, вложил ему глубоко в подсознание полную половую немощь до полудня следующего дня. Ловелас был просто ошарашен. Поклонился и на пошатывающихся ногах с вытянувшимся лицом удалился.

Юноша велел Сеченю продолжать опрос. Сам же занялся Мокой. Усач с седовласой пышной шевелюрой считал себя самым достойным из всех кандидатом в управляющие, Луня — в меньшего воеводу…

Россу бросился в глаза насупленный Сувор, первый слева в общем ряду. Высокий, жилистый, с лицом изувера. «Действительно, заплечных дел мастер», — вспомнил сказанное о нём Росс. Проник в мысли Сувора и изумился: Оказывается, тот переживал за больную жену и такую же дочь. «…Они верят в меня, считают самым лучшим во всем мире, а я совсем не такой. Много делал недостойного. Такого, что им рассказать нельзя. И всё ради них. Они, конечно же, не просили этого и, несомненно, осудили бы, узнай правду. Но я вот такой. И это всё для них… Понятно, что мои „друзья“ уже доложили новому правителю о моей верной службе прежнему князю и он удалит меня как можно дальше от себя… С какими глазами я приду к своим и скажу об этом? А потом им расскажут и о всём том, что я был вынужден делать, преподнесут в самом отвратном виде, даже не оправдаешься и тогда…»

Сила переживаний Сувора была такова, что у Росса начали увлажняться слезами глаза. Он наклонил голову и незаметно для всех вытер их.

Потом принялся за остальных кандидатов.

Среднего роста, рябой Лунь выглядел простецки, добродушно улыбался, но внутри был настроен просто вражески: «Мал ещё быть Великим князем, скоро тебе рога пообломают. А я помогу, отомщу за Одура…»

Росс подкинул ему незаметную мыслишку-вопрос: «Кто сможет пообломать рога?» Лунь тут же как бы сам себе ответил: «Братья Одура имеют много сторонников, они уже начали подготовку. Вот соберутся и тогда разберёмся… Только Сувор наотрез отказался нам помогать, мы ему этого не простим, он ещё сильно пожалеет…»

Вздохнув, Росс смирил свой гнев, сказав себе: «Ладно, с этим мы ещё разберёмся, а пока помолчу об этом. Пусть пребывает в уверенности, что я этого не знаю».

Талан надеялся: «А вдруг назначат меня? Будет трудно, но справлюсь. Самый опасный мой соперник Плющ, головастый и знающий, следует это признать, как бы не было мне неприятно…»

Короб гадал, что же сказал Готану Сын Богини?.. Росс заронил мысль: «А кто из присутствующих тут наиболее подходит в качестве управляющего и младшего воеводы?..» Короб ответил, словно бы самому себе: «Ну, конечно же, не я, а Плющ и Лунь…»

Росс суммировал всю информацию. Сделал знак, что желает говорить:

— Плющ. Прошу подойти ко мне.

Плющ не поверил своим ушам, но сразу же прошагал вперёд.

— Ты согласен стать управляющим города?

— Да, Сын Богини.

Росс почувствовал, что Плющ испытывает почти эйфорию.

— Назначаю тебя на эту должность. И высказываю своё пожелание: если это не помешает тебе исполнять твои обязанности, то возьми в свои помощники Дрома. Надеюсь, он возражать не станет.

Дром удивлённо вытаращил глаза. Плющ сказал:

— Думаю, он окажется весьма полезным.

Росс обратился к Дрому:

— Дром, а как ты? Согласишься?

— Сын Богини, нужно быть дураком, чтобы отказываться от подобного предложения, — искренне ответил Дром, просто осчастливленный, — а я не дурак!

Все заулыбались столь искреннему и простодушному ответу.

Росс подумал, что служба советника Задуя станет куда усерднее после выдвижения его родственника, пусть даже и дальнего. Это ему понравится.

Плющ низко поклонился и вернулся на своё место.

— Сувор. Подойди ко мне.

В зале воцарилась изумлённая тишина. Чуть ли сильнее всех был изумлён