в пятки, когда Закари говорит:

– Добрый день, милая.

Входная дверь открывается, я вздрагиваю, но не отвожу взгляда от Зака. В дом влетает Зейн, не успеваю ничего понять, как в руке Закари появляется пистолет, он направляет черное дуло четко мне между глаз, склоняет голову набок и говорит брату.

– Закрой дверь с той стороны. У нас с твоей подружкой незавершенное дело.

Зейн берет меня за руку и сжимает пальцы, отвечаю ему тем же, словно он сможет спасти меня от чудовища.

Не сможет, и все в этой комнате знают об этом.

Закари медленно опускает взгляд на наши руки и прикрывает веки, а открыв их, глубоко вдыхает.

– Зак, прекрати, ты же не…

– Что я не? – спокойным голосом спрашивает Закари у младшего брата. – Не выстрелю ей в голову? Хочешь проверить?

Со стороны улицы слышу голос Рэнли, он окликает Зака по имени. В его голосе легко распознаются тревожные нотки.

– Всё в порядке Рэнли, забери отсюда заступника и уведи его подальше от меня.

Зейн не двигается с места, краем глаза вижу, как его пальцы то собираются в кулак, то снова расслабляются.

– Зейн, – зову его я, и он поворачивается. – Иди, я справлюсь.

Не справлюсь. Да я готова потерять сознание от страха.

Пару мгновений он ещё сомневается, но стоит мне прошептать: "Пожалуйста", как он сдается.

Оставшись наедине с Закари, снова встречаюсь с ним взглядом. Пару ударов сердца я вовсе не понимаю, что мне делать. Попытаться сбежать? Рыдать или притвориться мертвой?

Вот он – мой персональный призрак во плоти.

Он всё же поймал меня.

Глава четырнадцатая

Закари опускает пистолет и смотрит на меня так, словно сейчас придушит. Вот-вот он сорвется с места, подлетит и впечатает моё одеревеневшее тело в стену, сомкнёт руки на шее и раздавит позвонки в щепки. Я вижу в его глазах смерть. Безусловно мою.

Словно по мановению волшебной палочки все кошмары воплотились в жизнь. Они выползли из самого темного покрытого пылью и паутиной угла моего сознания и преобразились в лице моего персонального призрака по имени Закари Келлер.

Как я могла думать, что способна сбежать от него?

– Что с лицом? – спрашивает он.

Несколько раз моргаю и думаю, что ослышалась. Прикасаюсь к порезанной щеке и вздрагиваю. Не от боли, от осознания, что всё ещё жива.

– Царапина, – отвечаю я. – Где моя сестра?

Боюсь услышать ответ, но я должна знать.

– Далеко.

Чертов ублюдок. Уже однажды я потеряла родных из-за их семьи, я не хочу повторения. Это раздавит меня.

– Где вакцина? – спрашивает он.

– Далеко, – отвечаю я.

Закари приподнимает бровь.

– Насколько далеко? – уточняет он.

Сглатываю ком и отвечаю:

– Несколько дней пути.

– Направление?

Молчу. Большего не скажу. Когда я оставила одну из ампул закопанной под дорожным знаком в Бериморе, я рассчитывала не только на её обмен. Где-то в глубине души я знала, что Зак найдет меня и не убьёт, пока я не верну ему чертову ампулу. Мы поедем за ней, и у меня будет время сбежать или убить его, пытаясь это сделать.

– Собирайся, мы едем за вакциной.

Вот он момент, но я должна быть уверена, что Лекса не у него. Иначе смысла в побеге не будет.

– Я отдам тебе вакцину, только отпусти сестру, Фиби и Софи, – стараюсь говорить как можно более хладнокровно, но на имени сестры голос предает меня и дрожит.

Закари медленно словно кот идет ко мне, и я сама впечатываюсь в стену. Он нависает надо мной, словно грозовая туча, мне приходится вскинуть голову, чтобы видеть его глаза. Он начинает говорить, и я чувствую его дыхание на своём лице.

– Не тебе ставить мне условия, Алекс. Я могу приказать, и их убьют через секунду, могу отдать их Гарсия, у него как раз напряженка с женщинами, – он дает мне мгновения, чтобы я поняла – Зак не шутит. – Где вакцина?

Сглатываю колючий ком страха.

– Кроме меня, никто не знает место её расположения. Если ты тронешь их, я никогда тебе не скажу…

– Котенок выпускает коготки? – спрашивает Зак и поднимает руку к моему лицу.

Стою словно заколдованная королевской коброй и боюсь дышать. Его пальцы плавно проходятся по скуле и опускаются на шею. Теперь моё дыхание сравнимо только лишь с загнанным в угол зверьком. Пальцы Зака смыкаются на шее, и с каждой секундой хватка становится все сильнее и сильнее, лишая меня кислорода. Но я даже не отвожу от него взгляд. Он знает, что я его боюсь, однажды сама в этом призналась, но будь я трижды проклята, больше подобного он от меня не услышит.

– Надо было убить тебя ещё в ту ночь.

Его шепот сравним с колдовской песней, от которой мне хочется выть. Прикрываю глаза, но открыв их, твердо смотрю на него.

– Все мы совершаем ошибки, о которых потом сожалеем. Отпусти девушек, и я уведу тебя к вакцине. Только ты и я. Вдвоём, без твоих людей.

Снисходительная улыбка появляется на его лице и тут же пропадает.

– Даже защитника не возьмёшь с собой?

Мы оба понимаем, о ком именно он говорит.

– Нет.

Зак убирает руку, так резко словно обжегся об меня. Отступает на шаг и глубоко вдыхает.

– С половиной уговора я согласен. Только ты и я. Отправимся за вакциной, а всех бродяжек, что мои люди собрали здесь, уже везут на девятку, и они останутся там, пока мы не вернемся. Потом они уйдут.

Я ему не верю. Но выбор у меня невелик.

– А я?

На этот вопрос он не отвечает, выходит из дома, и я тут же снова оседаю на пол. Подношу руки к лицу, они дрожат. В голове стоит гул, как отголосок ужаса сегодняшнего дня.