На этот раз воспоминания уносят меня в туман и ужас, пришедший с ним. В то время, когда я ещё не верила, что это возможно, а ведь могла бы быть более осмотрительной и подготовиться заранее, но я старалась не выныривать из розовых облаков. Это было глупо.

Четвертый и пятый глотки немного уносят меня в расслабленное состояние. Вытягиваю ноги вперед и упираюсь затылком о стену.

Воспоминания о базах и семье Келлер я стараюсь прогнать как можно быстрее, но мозг словно клинит на Закари. Я снова вспоминаю его слова. То, как он прогонял меня, как последнюю дворовую собаку. То, как обещал убить при встрече, и спустя столько времени я позволяю себе слезы.

Роняя пьяные слезы на пол, немного жалею себя. Немного. Только сегодня. В свой фальшивый день рождения.

Я ведь… я чувствую себя растоптанной. Возможно, это и глупо, ведь сама пыталась обмануть Закари, но во всём этом обмане с моей стороны было куда больше правды, нежели лжи.

Я действительно боялась его, ревновала и любила, ненавидела и сама искала с ним встречи. Избегала и била пощечины. Страдала и была счастлива.

В какой-то степени я была более живой и настоящей только рядом с ним. Рядом с чудовищем.

Больше я повторения этого не хочу. Не хочу вознестись в небеса только ради того, чтобы потом меня оттуда прогнали, бросили обратно на грешную землю. Не помогли и оставили внутри черную дыру разочарования.

Шестой, седьмой, восьмой, девятый и десятый глоток.

Слезы продолжают капать, и наконец-то я отправляюсь в забытье.

Выныриваю из него с нереально больной головой. Снова пью и опять засыпаю. Просыпаюсь и снова засыпаю.

Теряюсь во времени, но всё же бутылка крепчайшего алкоголя заканчивается, и когда похмелье сходит на нет, я отправляюсь в ванную комнату при келье. Забираюсь в ледяную лохань и смываю с себя пьяный бред и море слез, о которых никто никогда не узнает. Ещё примерно два часа сушу волосы своей же футболкой. Одеваюсь и решаюсь вернуться домой более обновленной и сильной, чем уходила оттуда.

Два дня я пила и ничего не ела. Последняя еда – торт на бутафорский праздник. На такой же фальшивый, как и моя самоуверенная и непробиваемая физиономия.

Глава тринадцатая

Вот и прошли две недели. Ровно четырнадцать дней с моего "психа". Я бы это так не назвала, но слышала, как Синтия обозначила мою двухдневную пропажу именно таким эпитетом. Это не был срыв или полноценная истерика, мне просто нужно было время наедине со своими демонами. Мы побеседовали, поплакали вместе и на время разошлись по своим углам ринга. Когда-то мы снова сойдемся в центре, а пока – я "свободна".

Эти дни всех сторонюсь именно я. Дело не в том, что я обижена или огорчена, просто мой лажовый праздник показал, что самые близкие люди приносят самую горькую боль и жесточайшее разочарование.

Мы договорились с Лексой о том, что попытаемся поговорить после моего настоящего дня рождения, и я жду эту беседу с ужасом. Уже завтра состоится очередное недопонимание. Зная это, стараюсь отвлечься на любые мысли.

Иду вдоль улицы следом за Зейном. По другую сторону дороги шагают Хьюго и Кортни. Остальные сегодня дома. Кит и Синтия присматривают за Лексой, Фиби и Софи. Парадокс в том, что Лекса сильнее Синтии и Кита вместе взятых, но об этом мы не распространяемся. Девочки догадываются, ведь они видели Лексу в действии, но другим мы не говорим, это что-то вроде нашего маленького секрета.

Прямо на перекрестке стоит машина, кажется, что шины не порезаны. Подходим ближе и убеждаемся в этом. Цела. Более того Хьюго с легкостью открывает водительскую дверь, находит в машине ключи, даже топливо есть, но она не заводится. Пыхтит и тут же глохнет. Хьюго ещё пытается, но надежда тухнет с каждым поворотом ключа в замке зажигания. Кортни говорит о том, что нужно зарядить аккумулятор и тогда машина будет на ходу.

– Тихо, – говорит Зейн и быстро вытаскивает Хьюго за шиворот из машины.

Сначала я не понимаю в чём дело, но Зейн показывает на Волка, который, вздыбив шерсть, уносится вдаль по улице. Через пару мгновений оттуда разносится грохот, словно огромный медведь раскидывает машины в стороны. Скрежет металла и рык.

Вот мы их и встретили.

Зараженные.

– В укрытие!

В этот раз я не спорю с приказами Зейна и бегу к ближайшим открытым дверям. Я и Хьюго забегаем в одну, Зейн и Кортни в другую на противоположной стороне улицы. Выглядываю из дверного проёма и с сожалением смотрю на машину, сейчас они снесут её, и тогда мы снова окажемся там же, где и были.

Звук приближается, и из дымки тумана появляются монстры. Больше я никак не могу их назвать. Большие и мохнатые хищники. Их семеро. Слишком много. Успеваю заметить глаза, пустые темные глазницы, словно через них на нас смотрят из самой бездны кромешного ада.

По позвоночнику пробегает холодок ужаса. Вокруг огромных тел парит, словно от загнанных лошадей, даже с такого расстояния я чувствую их запах.

Моя рация оживает, и я слышу голос Зейна:

– Приготовиться.

Вскидываю автомат и направляю его на толпу, Хьюго делает то же самое.

– Огонь.

Очереди выстрелов оглушают, но я не прекращаю палить, пока не кончаются патроны. Перезаряжать уже не успеваю, на нас несутся трое раненых монстров. Достаю пистолет, стреляю, пуля летит мимо, точнее, зараженный уклоняется от неё. Сука!

Встаю в полный рост и кричу Хьюго:

– Бежим!

Забегаем вглубь дома, перепрыгиваем завалы. Слышу, как за спиной зараженные ударяются о косяки и просачиваются внутрь, они как лавина, которая вот-вот поглотит нас. Сердце колотится с утроенной силой, ноги работают быстрее обычного.

Узкий коридор душит, хорошо, что он быстро заканчивается. Забегаем в комнату. Тут нет дверей. Хьюго поднимает стул и бросает в окно. Стекло разбивается вдребезги, и мы практически одновременно перепрыгиваем его. Лицо обжигает огнём, острый осколок, оставшийся в раме, вспарывает щёку, но я даже вскрикнуть