сопли по щекам, хотя на столе и лежали бумажные салфетки. Полковник тоже слегка растерялся и протянул ей вместо салфеток свой, почти чистый носовой платок (он в него всего раза три высморкался).

— Ферапонт! — Прасковья от избытка чувств перешла на ты и стала называть полковника по имени. — Ферапонт, не верь бабам. Возьми себе на заметку: даже бабы не доверяют другим бабам, и ты им не верь.

Знаете, господа читатели, пока Прасковья изливает свою душу полковнику Пронину, размазывая сопли по щекам, я хотел бы сказать несколько слов в своё оправдание. В мой адрес поступило несколько критических замечаний, что в книге много юмора ниже пояса, что без уважения я отношусь к нашему советскому прошлому и так далее.

Я желал бы сочинять лучше, в угоду вкусам своих читателей, но, к сожалению, я не писатель. Это писатели сочиняют, а я хроникёр, повествователь, рассказчик, летописец. «Как хроникёр я ограничиваюсь лишь тем, что представляю события в точном виде, точно так, как они произошли, и не виноват, если они покажутся невероятными», — так писал Федор Михайлович Достоевский о своём романе «Бесы» в тысяча восемьсот семьдесят первом году.

Я могу только повторить слова Достоевского: «Я хроникёр»! И моё повествование — это точное изложение фактов, событий и описание ваших поступков. Поэтому будьте ко мне снисходительны. Я рассказываю, ничего не прибавляя и не убавляя, не приукрашивая и не очерняя. Как говорят в народе: «За что купил, за то и продаю».

Полковник Пронин слушал Прасковью, осторожно направляя её мысли в нужную сторону. Сочувственно кивая головой, он расспрашивал её о трудной бабской доле, с кем она в последний раз имела половую связь. Может, мужики — эти сволочи — обидели её чем-то? А сам засунул ей руку под юбку, гладил по внутренней стороне бедра, слегка трогая рукой её яшмовую пещеру, как бы поощряя её к более правдивому рассказу. Кстати, на даме не было трусов… ну это так, к слову.

Вдруг он услышал новость, которая его очень заинтересовала. Оказывается, новоиспеченный муж страшненькой соседки исчез неделю назад, прихватив из квартиры использованное нижнее женское бельё. Её бельё и даже нижнее бельё её старенькой мамы.

Вот он, момент истины… Полковник понял почему прекратились насилия над женщинами под покровом тёмной ночи. Теперь маньяк и его подручные стали работать днём, легально, то есть они прекратили нападения на женщин и стали знакомиться со слабым полом в ресторанах, в общественном транспорте, в интернете, на сайте знакомств и склонять их к близости… и воспользовавшись моментом воровать нижнее бельё.

Полковнику оставалось только подтвердить свою догадку. Прийти домой и посмотреть сводку происшествий за последний месяц, а также поговорить со своими коллегами из аналитического отдела ФСБ.

Ну, после таких радостных новостей полковник, как честный человек, должен был её (Прасковью) трахнуть хотя бы три раза, что он и соблаговолил сделать. (Правда, получилось у него всего один раз и очень быстро. Ну давайте будем к нему снисходительны… очень уж он переволновался).

Хуже нет месяца февраля: погода стоит отвратительная, настроение скверное, до весны ещё далеко, девки по улицам ходят одетые, не посмотреть, не пощупать, да ещё в масках.

У меня один знакомый амээсник с красивой фамилией Рейтузов на улице с одной девахой познакомился. Вроде девка как девка, современная, то есть ничем внешне от мужика не отличается: ботинки сорок пятого размера, руки в наколках, причёска короткая (лица из-за маски не видать), в ушах тоннели… грудь маленькая.

Ну, как говорят в народе, — главное, чтобы баба согласная была. Подошел он на улице к ней и спрашивает:

— Хочешь большой и чистой любви?

Дама молча закивала, а в её глазах радостные чёртики запрыгали. Ну, завёл он её в ближайшую парадную, прямо под лестницу. А там темно. Он с неё одежду срывает, а сам ещё изгаляется над ней.

— Отгадай, дорогуша, загадку… женский половой орган из пяти букв.

Дама задумалась ненадолго, а потом и молвит прокуренным и пропитым голосом:

— Не знаю даже, что сказать… Или ж*па с двумя П, или очко с мягким знаком.

Закричал Рейтузов нечеловеческим голосом и даже убежать хотел. Дамой оказался зек… он отсидел восемнадцать лет и только неделю назад как с зоны откинулся. В общем, спутал Рейтузов даму с зеком. В этом ничего необычного нет, сейчас легко можно ошибиться.

Ну, что там в парадной дальше было, об этом история умалчивает. Но они оба — и Рейтузов, и зек — вышли из парадной удовлетворённые и со счастливыми лицами под масками.

В этом году ещё новый штамм коронавируса появился, «Омикрон» называется. Утром встал — голова болит, сопли, чихание, боль в горле и усталость. Вот и думай: то ли ты корону подхватил, то ли просто простуду, то ли это с похмелья тебя колбасит. И к врачам обращаться бесполезно. Ещё Гиппократ говорил: «Не навреди».

Этот принцип был зафиксирован в его «Клятве». И с тех пор главным моральным принципом медицинской деятельности стало не «Вылечи», не «Облегчи страдания пациента», а «Не навреди».

Да, господа, медицина — это искусство обманывать пациента на период, пока природа сама справится с болезнью. Помните, как у незабвенного Николая Васильевича Гоголя: «Больные — все, как мухи, выздоравливают. Больной не успеет войти в лазарет, как уже здоров; и не столько медикаментами, сколько честностью и порядком… Чем ближе к натуре, тем лучше… Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет».

Поэтому и не любит народ врачей, ох и не любит и до последнего вздоха пытается избежать посещения поликлиники. Вот как об этом писал поэт Ярослав Смеляков: «Если я заболею, к врачам обращаться не стану, Обращаюсь к друзьям (не сочтите, что это в бреду): Порошков или капель — прошу вас не надо»… Ну и так далее. Люди сами лечатся.

Более того он (народ) даже сам по анализу своей мочи определяет себе болезнь. А анализ мочи простой русский мужик сдаёт просто. Выйдет он из своего деревенского дома и пописает прямо с крыльца.