— Кстати, Тать, — ухмыльнулся он, — вдруг ты забыл, что дома тебя ждет страшная жена и пятеро по лавкам?

Я помотала головой:

— Нет, такое забыть невозможно.

О себе Рольц рассказывал мало, больше вспоминая службу в ордене: «А вот как-то мы с парнями в самоволку в один погребок — там пиво варили божественное — решили пойти...» Но однажды вечером что-то такое повисло в воздухе, щемящее сердце, и я услышала больше, чем должна:

— Родителей убили, когда мы первый раз за Город дрались. Мы не лезли к отступникам, нам и своего куска земли было достаточно, но те захотели нас выжить, напали, уроды, ночью тайком, а ведь накануне договор о дружбе подписали. Врали, что боги, сволочи, играют нами, но мы не должны им поддаваться, будем противостоять вместе. Наши и поверили... Повезло, остальные сектора быстро на помощь пришли, поняли, что порознь нас размажут. К нам в дом вломились к одним из первых. Мать меня собой прикрыла.

Рольц выдохнул, пережидая, когда дрогнувший голос вновь окрепнет.

Сколько ему тогда было? Гнев богов случился тридцать лет назад. Мне белый казался почти мальчишкой — лет двадцати от силы, но, видно, тут стареют медленнее.

— Я ничего не помню, мелкий был, даже ходить еще не начал. Мне потом рассказали, когда подрос, что отец на мгновение опоздал — успел лишь меня от удара защитить, а мама умерла у него на руках. А потом он и сам погиб... Тогда много народу полегло. Меня взял в семью друг отца, так что теперь у меня старший брат есть. Ну как старший... У нас с ним лет семь разницы.

— Я тоже мало что помню о первой битве.

Я закашлялась — собственное вранье поперек горла встало — и с благодарностью приняла от белого кружку воды.

— Ты, наверное, ровесник моего брата, — сделал наблюдение Рольц.

Я не возражала. Чем больше он придумает за меня, тем меньше мне врать.

— Занятный у тебя браслет, Тать, — вдруг заинтересовался Рольц. — Смотрю на него и не пойму — вроде артефакт, а вроде и нет.

— Был артефакт, сломался. Таскаю как память.

Могу я быть сентиментальной? Пусть моя плетенка и вызывает вопросы, но снять ее и мысли нет.

— Хочешь, посмотрю? — щедро предложил Рольц, и я поспешно убрала руку за спину. Последние дни я чувствовала себя настолько хорошо, что могла спокойно сидеть на кровати без приступов головокружения.

— И вот зря ты так, — обиделся парень, — у меня учитель был из красных, говорил, что, если продолжу заниматься, могу стать артефактором.

— Но ты пошел в белые, — указала на очевидное.

— У них форма красивая, — Рольц мечтательно закатил глаза, — и ездят они на кахорсах. Моего, правда, убило в бою, — он, закручинившись, повесил голову, — хороший был, послушный.

Лошадь, догадалась я. Порыв сесть рядом, утешающе положить руку на плечо, произнести слова соболезнования я успешно задавила. Еще неправильно поймет. Мы не подружки с ним. Мы, вообще, по разные стороны баррикад. Только почему я чувствую себя старшей сестрой? Дурацкая жалость к потенциальному врагу. Я заморгала, прогоняя слезы.

— Помни о том, что он спас тебе жизнь, отдав свою, — проговорила делано сухо.

Рольц с тяжким вздохом кивнул, а я задумалась о том, чем сейчас занят мой боевой бык. Вернулся в расположение части или предпочел вольную жизнь? Бегает сейчас небось по лугам и вспоминает меня как страшный сон.

Про подземников Рольц знал немного. Мол, раньше были людьми, жили в горах, добывали редкие камни, руду, твердое топливо, только однажды один из них нашел темницу бога. Какого именно, Рольц не знал, зато знал результат освобождения — племя получило способность управлять камнями и слышать голос гор.

Сами горы могли проявить милость и принять под покровительство тех, кто в нем нуждался и кто просил о помощи. Таких подземники лечили, если надо — помогали. В тот день удостоившихся счастливцев было двое: я и Рольц.

Стена нашей палаты внезапно выгнулась, пропуская подземника. Угрюмец поманил меня за собой, я удивленно встала с кровати, бросилась было причесывать пятерней волосы, но в последний момент поймала себя на неподходящем жесте и уцепилась пальцами за ремень штанов — нечего давать почву ненужным размышлениям Рольцу. Впрочем, парень явно не имел богатого опыта общения с женщинами, иначе давно бы меня раскусил, но чувство хождения на грани свербело постоянно. Повезло еще, лекарства у подземников были столь вонючими, что собственный запах не улавливался совершенно.

Я понадеялась, что пришло время отправить меня на поверхность. По мере выздоровления стены нашей лечебницы давили все сильнее. Хотелось на свежий воздух, подставить лицо солнцу, вымыться наконец нормально, а не с кружкой воды прыгать.

— Я с вами, — подскочил Рольц, но подземник решительно мотнул головой.

— Дело, — проскрипел он не терпящим возражений тоном.

— Только для взрослых, — не удержалась я, насладившись зрелищем вытянувшейся от огорчения рожи парня.

— Да я давно... — начал он было возмущенно, но осекся, поймав мою усмешку. Я помахала бывшему, как я надеялась, соседу и замешкалась перед стеной. Это подземник — раз и шагнул, а я могу и застрять со своим «везением».

Из каменной поверхности, точно она была водой, высунулась рука, сгребла возмущенно пискнувшую меня за китель и втянула внутрь.

— Быстрее надо, — пояснил Угрюмец свое рукоприкладство. Я одернула китель, посмотрела негодующе даже рот открыла и... замерла, разглядывая окружающее меня чудо.

Стены узкого невысокого коридора были покрыты... пусть будет мхом. Плотный серебристый ковер из коротких острых листьев украшали длинные стебельки, каждый из которых заканчивался светящимся шариком размером с ноготь. Шарики качались на ножках точно в такт неслышной мелодии, а еще меняли произвольно цвет: от белого, желтого, красного до сине-зеленого. Я точно на дискотеке маленьких человечков оказалась.

— Идем, — нетерпеливо дернули меня за рукав.

— А как же? Они же? Это