К скрипу колес добавилось музыкальное сопровождение.

— Лай-лай-на-на-ла, — тянул на одной ноте скрипучий голос мужчины, не обладавшего и намеком на музыкальный слух.

«Такой и мертвого разбудит, — подумала с усмешкой, приподнимаясь и поворачивая голову.

Крик замер в горле, а ужас волной прокатился по телу, вздыбливая волосы дыбом.

В этой повозке вернули к жизни лишь меня, остальные так и остались лежать мертвой грудой, застывшим взглядом смотря в небо.

Господи! Выдохнула, крепко зажмуриваясь, но скрип колес никуда не делся, как и заунывное пение возничего.

Спокойно. Бояться нечего. Подумаешь, лежу рядом с мертвецами. Логично же — бойня была, а не битва. Столько народу полегло, что и подумать страшно... Жалко их — сил нет, но у смерти обратной дороги не бывает. «Господи, спаси и помилуй», — беззвучно прошептала в усыпанное звездами небо.

Мертвых надо хоронить, вот и везут их на кладбище, заодно и меня. Они же не знали, что я еще жива. Решили, что того... Мне же лучше — с мертвой спросу нет. Так чего я паникую? Парни лежат тихо, оживать не собираются. Нормальные они мертвецы, правильные.

Ну а мне сейчас только «мертвых с косами» вдоль дороги не хватает для полного антуража. Ночь, я и дорога на кладбище в тихой такой компании.

Ладно, с теорией разобрались, пора переходить к практике.

Тихонечко села, переждала приступ головокружения.

Не поняла, это у них традиция такая — мертвецов накрывать собственными плащами? Еще и двумя? Странно, остальные лежат просто так, в рваных мундирах, в покореженных доспехах, с рваными ранами на телах. Я сглотнула, отводя взгляд и усилием воли прогоняя приступ тошноты.

Два белых плаща на мертвой мне сильно напрягли своей нелогичностью. Но от усилий взломать логику вояк я только заработала очередной приступ головной боли. Ладно, черт с ними. Лучше начнем сначала.

Задача — добраться домой. Проблема та же: где у нас Город?

По сторонам тянулись склоны невысоких, заросших кустарником гор. Похоже, мы ехали в объезд, впрочем, я слишком плохо знаю окрестности Города, чтобы понять, куда мы направляемся. Может, у них принято сжигать мертвых в особом месте?

Я посидела, оглядывая залитую чернотой и оттого кажущуюся негостеприимной обочину дороги. Побуравила взглядом спину возничего — отвратительный все же голос у мужика. А если я сейчас за его спиной воскресну? После битвы с ожившими мертвецами меня ожидает либо вопль ужаса и паническое бегство, либо попытка укокошить меня повторно. Из литературы помнилось, что возничие ни разу не трусливые ребята, могли и ворью по морде дать. Так что я решила не проверять крепость нервов у мужика.

Ощупала собственное лицо, с облегчением убедилась, что щетина при мне, и аккуратно поползла к краю, стараясь не касаться мертвецов.

Повозка чуть замедлилась на подъеме, помогая мне решиться на прыжок. Земля ударила по пяткам, я взмахнула руками, ловя равновесие. Поймала. Испуганно оглянулась, но мой побег остался незамеченным.

Выныривать после теплых плащей на стылый холод оказалось плохой идеей, и тело начала бить дрожь. Я растерла мигом заледеневшие пальцы, плотнее закуталась в зеленый плащ и присела на камень, переждать. План был тихонько двигать вслед за повозкой — с большой долей вероятности нас все же везли в Город. А еще лучше дождаться рассвета и на свету уже оглядеться и сориентироваться.

Тут в мои умственные упражнения ворвался стук копыт. Нервный такой, многочисленный и разгоряченный.

Я шустро полезла наверх, оскальзываясь и шипя, когда пальцами натыкалась на колючий кустарник.

Повозка еще не успела уехать далеко, так что мне было слышно, как стук копыт затих около нее.

Я замерла, обратившись в слух, благо звуки в ночной тишине разносились широко по округе.

— Где он? Я спрашиваю: где он?

Синий орал так, словно потерял нечто важное.

И мне как-то нехорошо стало, потому как с повозки пропала именно я. Вряд ли там был еще один оживший труп. В такие совпадения сложно поверить. Сразу вспомнилось, что я ограбила поместье на территории синих, да и драку устроила в серой зоне. Неужели докопались? Нет, не должны были. Я же сейчас с мужским лицом. Значит, это мое участие в битве привлекло их внимание. Готова ли я узнать подробности? С таким голосом вряд ли меня планируют осчастливить, так что я полезла выше.

А синий не сдавался:

— Плащи еще теплые, он не ушел далеко. Разбиться и прочесать округу.

Умный какой и шустрый... Я стиснула зубы, проклиная синего. Не дадут ожить нормально. Передохнуть. Выпить чашечку кофе.

Стоп. Никаких мыслей о кофе, я сама от него отказалась, когда мертвяка в короне грохнула, так что никаких соблазнительных воспоминаний о прошлом. У меня есть только настоящее и будущее, в котором бабуля, я и дети. Точка.

На дороге темными тенями показались всадники. Не меньше двадцати. Да что же их много-то так?!

Я замерла, вжимаясь в склон.

Над горами взмыли, жадно пожирая темноту, сразу три ярких огонька. Я присела, моргая ослепленными глазами. Потом переползла за крупный камень, понимая, что зря. Все равно найдут. Перевернут тут каждый камушек, но найдут.

— Туда! — Радостный крик перечеркнул мою надежду. Быстро как. Наверное, что-то из поисковой магии применили.

Стало обидно до слез. Только ожила, один глоток свободы, можно сказать, сделать успела. И некому помочь. Стражи... Живы или нет, сказать было трудно, плетеный браслет не отзывался.

Я бессильно сморгнула слезы, стискивая ладони, остро, до боли, ощущая собственную беспомощность — разве что плюнуть силы есть. Тяжело встала, опираясь спиной об ледяную поверхность камня и готовясь встретить врага лицом к лицу.

Неужели на этом свете для меня нет другого пути, кроме как в застенки синих? Неужели ни один из их богов не проявит милосердие? А как же закон черных и белых полос? Сколько можно мне бросать лишь черноту под ноги? Не желаю сдаваться, но и сил бежать нет. Я так хочу к бабуле, к детям, в теплую уютность нашего домика.

Взвыла беззвучно, ощущая, как текут по щекам