Костяшки на пальцах Адама кровоточили, как после драки, но он объяснил это тем, что продолжал тренировать боксерский удар в камере, боксерской же грушей для него послужил мешок с пенькой, которую любезно предоставил ему для этой цели начальник тюрьмы. Адам признался, что во время тренировки пару раз промахнулся и влепил не по мешку, а по стене, даже не заметив этого.

Когда же заключенному сообщили о жестоком убийстве его отца и свидетелях, заставших его на месте преступления, Адам воздел очи к потолку и возблагодарил бога за то, что как раз в это время находился за решеткой и, следовательно, не мог стать причиной смерти родителя. При этом присутствующий здесь же его адвокат выразил предположение, что раз в природе существует человек, которого даже близкие знакомые с легкостью признали за сера Адама Юстаса, следовательно их показания помогут доказать суду, что его подзащитный не имел отношения и к предыдущему убийству.

При этом от Рамса не укрылось, что молодой Юстас не выразил сожаления относительно гибели своего родителя, который сразу же поверил досужим домыслам и не защитил своего единственного сына и наследника.

Все это Финк рассказал на следующем внеочередном заседании клуба, состоявшемся вечером, после того как полицейские вернулись из Пентонвиля.

Как и вчера, клуб был собран быстро, и, вопреки прогнозам, все, кроме Честертона, оказались на месте. Даже Тереза Фишер и Флеминг явились на Бейкер-стрит заблаговременно, чтобы занять лучшие места. На руках у мисс Фишер сидел терьер Агаты.

Наученная вчерашним опытом, миссис Смит заранее позаботилась о тесте. И теперь, гордая и запыхавшаяся, руководила безупречной Полин, которая раскладывала по миниатюрным тарелочкам знаменитые булочки.

— Мне кажется, вчера обсуждая историю об исчезновении девочек и их учительницы, мы выслушали более чем достаточно самых разных версий разгадок данной метаморфозы, — начал заседание Морби. — При этом произнесенные версии случившегося, если расположить их по шкале, начиная от самых реалистических и примитивных до совершенно фантастических, наверное, заняли бы ее полностью. Но если история с девочками произошла пятнадцать лет назад и никто так ничего и не знает об их местонахождении, предлагаю более не тратить на нее времени, а сразу переходить к происшествиям наших дней, к загадке, разгадать которую, дабы помочь полиции, мы можем уже сегодня.

В этот день Морби занимал кресло председателя, еще до заседания Беркли сообщил, что Честертон уехал на какие-то раскопки, отчего не может присутствовать на заседаниях, которые, к слову, вообще не были запланированы, а стало быть, он уже не имел возможности подстроить свои планы таким образом, чтобы принять участие в расследованиях.

— Итак, все началось с истории похищения стряпчего конторы «Миллер и сыновья» Чарлза Найза. Едва услышав подробности этого дела, я выдал инспектору Финку личные дела трех преступников, в чьей вине был абсолютно уверен. Но так как разумная разгадка этой истории в итоге не была принята, по известной вам всем причине, я предложил бы выдвигать самые сумасшедшие и невозможные версии происходящего, с тем, разумеется, единственным условием, что выдвинутую гипотезу придется доказывать. Итак, что же в этой истории невозможно совсем, невозможно совершенно и абсолютно? — Морби обвел притихшую аудиторию пытливым взором. — Иными словами, я предлагаю нам всем вернуться к странным преступникам, которые одновременно и сидят в тюрьме, и похищают, грабят и убивают людей.

— Что можно по собственному желанию выходить из тюрьмы и, сделав дело, возвращаться туда, — предложила Дороти. — Моя безумная версия: мистер Морби прав относительно трех воров, двойников не было. Реальные фигуранты в назначенное время покидали свои камеры и шли на дело, чтобы, выполнив заказ, вернуться обратно. Равно как и Адам Юстас, у которого не было ни одного шанса доказать, что не он убил свою любовницу, после того как свидетель застал его на месте преступления. Теперь же убийцу, мало того, отцеубийцу — выпустят на свободу. Кроме того, как я понимаю, он унаследует движимое и недвижимое имущество своего покойного родителя, и его будут считать добропорядочным членом общества.

— Если бы преступники получили возможность выходить на свободу, зачем им бы понадобилось туда возвращаться? — парировал Флеминг.

— А за алиби! — неожиданно громко воскликнула Агата, неизящно хлопнув себя по лбу ладонью. — Все ведь знают, что тюремное заключение — лучшее в мире алиби!

— Хорошо, тогда второй вопрос, — Морби сделал серьезное лицо и поднял два пальца, — второй вопрос: как они покинули тюрьму?

— Им мог помочь надзиратель, — Дороти потупилась, ощущая, как глупо прозвучали ее слова.

— Надзиратель мог бы позволить арестованным прогуляться по вверенному ему коридору, а как дальше? Через все посты, по прозрачным коридорам?.. — помотал головой Финк. — А потом еще и вернуться… Да так, чтобы комар носа не подточил… нет. Невозможно.

— А если взять не надзирателя, а начальника тюрьмы? — поддержала подругу Агата. — Начальник тюрьмы отдает стражникам приказ привести такого-то заключенного в специальную комнату, скажем, для встречи с его адвокатом, а дальше…

— Дальше преступник переодевается в одежду адвоката, берет его пропуск и выходит. Совершает преступление, и потом все в обратной последовательности, — закончила за Кристи Дороти.

— Но преступление отнимает не один час, — не понял Финк. — Во всяком случае, эти похищения людей, с поздним ужином и прочее, где взять столько времени?

— Адвокат переодевается в тюремную робу и отправляется в камеру, — невозмутимо продолжила Агата. — Камеры одиночные, адвокату там ничего не угрожает. К тому времени надзирателя меняют на того, кто не знает преступника в лицо. Или, еще более вероятно, надзиратель в доле.

— Браво, миссис Кристи! — захлопал в ладоши Морби. — Таким образом, мы имеем настоящий заговор, во главе которого стоит начальник тюрьмы, который поставляет преступников для совершения преступления и затем обеспечивает им стопроцентное алиби!

Всю ночь Финк промучился с составлением рапорта о преступной деятельности директора тюрьмы Пентонвиль. Наутро документ лег на стол начальника и без малейшей задержки тут же был отправлен специальным курьером наверх. А уже после обеда Скотленд-Ярд посетили вежливые, одинаково одетые господа из службы государственной безопасности МИ-6 и в спешном порядке изъяли все бумаги, касающиеся тюрьмы Пентонвиль, а также дела троих преступников, похищающих людей, и убийства сэра Ганнибала Юстаса.

Финк злился, но ничего не мог сделать: только что в его руках было практически раскрытое дело, о котором, успей он подготовить документы для суда, журналисты говорили бы еще много лет. Слава, деньги, повышение по службе… Теперь ему оставалось лишь сожалеть об утраченных возможностях. Се ля ви, как говорят французы. Такова жизнь.

Глава