Шрифт:
Закладка:
– Девочки, – строжил нас отец напоследок, – звонок каждый вечер ровно в 21.00. И чтобы обе были дома. Никого не водить, даже на праздники. Самим тоже вести себя достойно.
Мама стояла рядом, ласково улыбаясь и немного нервничая:
– Петя, у нас хорошие и умные дочери, уверена, они будут вести себя прилично. Правда ведь?
Мы в очередной раз заверили их, что будем паиньками. Вскоре настал момент прощания. До последнего мы стояли на перроне и долго ещё потом махали вслед уходящему поезду.
– Ирка, – пихнула меня Алла в бок, – свобода?
– О чём ты? – тон сестры мне не понравился.
– Не будь дурой. Мы теперь живём одни. Можно приводить спокойно Ярика домой, и тебе Андрея.
– Не забывай, что у нас есть бдительные соседи. Думаешь, они не настучат при первом же удобном случае?
–Хм, о них я как-то не подумала. Как же быть?
– А никак. Пусть всё идёт, как и шло. Думаю, на Новый год пригласим их. Всё-таки праздник.
– В твоей голове тоже иногда возникают светлые мысли, – с сарказмом подметила сестра, – так и сделаем.
Со снежными вихрями завертелась и наша жизнь в круговерти событий. Родители, как и обещали, звонили каждый вечер, иногда приезжали на пару дней навестить. Мама готовилась к записям новых песен, времени у неё было в обрез, но каждые свободные дни она рвалась домой.
Наступала предновогодняя кутерьма, все зачёты в институте были сданы и мы с Алкой с головой ушли в подготовку к празднику. Стояли в очередях за продуктами, выбирали наряды.
Как и впредь, все подруги сестры напрашивались ко мне на макияж. Так что в деньгах мы не нуждались. Помимо парней, пригласили к нам Юру и Любу, а также двоих подруг Аллы. Ярик притащил настоящую живую ель, которая заняла место в зале, переливаясь разноцветными искрами, летящими от стеклянных игрушек и мишуры.
Наступило новогоднее утро.
– Засоня, подъём, – Алка стащила с меня одеяло, – пошли готовить.
– Отстань ещё хоть на полчаса, – я попыталась вернуть назад отобранное, но не тут-то было: сестра вцепилась как клещ.
– Ирка, овощи сами себя не сварят, в салаты не нарежутся. Поднимайся.
Спорить с ней было бесполезно. Надев халат, отправилась на кухню, где нас уже ждали сложенные горой продукты. За окном кружили в воздухе крупные хлопья снега, одевая город в новую шубку. В солнечных лучах снежинки искрились и переливались, словно бриллиантовые. Сегодня наш первый Новый год с Андреем. Много ли их подарит нам судьба?
– Не спим! Ирка, ну в самом деле, – голос сестры прервал мои размышления, – давай уже шевелиться, – она вручила мне большую чашку и нож, а сама принялась мыть овощи.
К шести часам почти всё было готово. Алла плескалась в ванной, напевая на весь дом мамины песни.
Зайдя в спальню, я осмотрела наши наряды. Родители привезли нам в подарок два шикарных платья. Для Аллы рубиново-алое в пол, которое ей необычайно шло, подчёркивая фигуру. И моё – светло-зелёное, короткое, свободного кроя, с плиссированной юбкой. Я подобрала косметику для себя и сестры, ожидая её из ванной, когда услышала Алкин встревоженный голос:
– Ирка, а хлеб у нас есть?
Зачастую мы обедали в столовой университета, ленясь готовить дома. И покупали в основном только полуфабрикаты. Пройдя на кухню, открыла хлебницу, из её недр на меня печально смотрела засохшая горбушка. А ведь магазины скоро закроют.
Даже не переодевая халата, накинула зимнее пальто:
– Алла, я за хлебом, – и поспешила в магазин.
Выйдя во двор, занесённый снегом, я заметила знакомую фигуру:
– Андрей? Что ты здесь делаешь? Я ждала тебя позже.
Он сидел на заборчике небольшого палисадника, который окружал наш дом. Поднявшись, сделал шаг в мою сторону и замер, опустив голову и пряча виноватый взгляд.
В груди тревожно ёкнуло:
– Почему ты молчишь? Что произошло? – я подошла ближе.
– Прости меня, земляника, – раздался глухой голос любимого, – нам надо расстаться.
Словно обухом по голове. Растерявшись, не могла подобрать слов…
– Как же так?
– Прости. Бабушкины соседи донесли о наших встречах. Сегодня у нас состоялся серьёзный разговор. Меня переводят в московский институт. Родители пригрозили, если я не расстанусь с тобой, то они выгонят меня из дома и лишат своей поддержки. Пойми, я не хочу скитаться по коммуналкам. Не смогу так. И не хочу поступать так с тобой. Не хочу тебе такой судьбы…
– Как благородно, – душа заледенела, холодные иглы впились в сердце, разрывая его на части, – ты просто трус, прячущийся за маминой юбкой.
А ещё после его слов, будто пелена с глаз спала. Это надо же… Я так вжилась, срослась с юным телом, моё сознание перестроилось, дала волю гормонам, позабыв вмиг весь опыт прошлой жизни, будто корова слизнула…
– Не вини меня, – вдруг разозлился Андрей, – чего ты ждала? Светлого будущего в жалкой комнатушке, жизни на стипендию?
– Я лишь верила, что ты любишь меня, – голос мой дрожал, но слёзы удалось сдержать. Не хочу плакать перед ним.
– Не обвиняй меня в обмане, я говорил тебе правду. Мне сейчас тоже больно, – Андрей поднял на меня глаза, в них был лишь страх за своё будущее. Ни боли от потери, ни остатка былых чувств. Он боялся бедности.
– Ты быстро утешишься, с помощью родительских денег. Я спешу, нам не о чём больше разговаривать. Прощай.
– Земляника, – он попытался удержать меня, схватив за рукав пальто, – постой, прошу! Дай объяснить…
Выдернув руку, я ускорила шаг. На разговор сил не было. Не задумываясь, шла по улице, не видя куда. По щекам катились слёзы, растапливая падающие снежинки. Значит, такова моя судьба? Сколько жизней ни живи, а везде наткнёшься на предательство? Ну, уж нет! Моя жизнь в моих руках! Не хочешь, чтобы тебе делали больно не пускай в неё никого. Усевшись на скамейку, плотно укрытую снегом, закрыла лицо руками и разрыдалась.
Глава 27
Пять лет спустя
Я стояла у окна в большом светлом кабинете рижского Дома ЦК Партии. За стеклом шумела улица Кирова. Не помню, кто сказал, что Рига похожа на маленький Париж. Прогуливаясь вдоль старинных зданий, можно и правда поверить в это, наслаждаясь великолепной европейской архитектурой.
Сюда я приехала по распределению год назад, помог мне Ярик, ныне супруг моей сестры Аллы. Меня продвинули по линии комсомола и направили в Международный отдел
