Игорь проглотил очередное, свойственное шефу оскорбление, и молча уставился в пол.

— Вместо того, — продолжил в назидательном тоне Орлов, — чтобы как следует подсчитать прибыль компании, порадоваться своему крутому продукту или, на худой конец, насладиться ещё одним миллионом, который я вам заплачу, вы засоряете свою воспалённую голову проблемами нищебродов. Они вас ненавидят, Севостьянов! Лучше возьмите шефство над московским зоопарком, толку будет больше.

— Если учесть, что мы не единственные, кто так поступает Я хотел сказать, если не мы, то на нашем месте будет кто-нибудь другой. Другой.

Орлов нахмурил брови.

— Севостьянов, не расстраивайте меня своей глупостью. Нас не должны волновать люди. Пусть этим занимается правительство, которое они выбирали, или боги, которым они молятся, — он посмотрел на открытый лэптоп, стоявший на столе и замер, внимательно читая экран.

— Ну, тогда И Марину придётся убрать. Она с вами с самого начала, — продолжал упорствовать в своём тихом несогласии Игорь.

— Идите и работайте! — холодно и категорично ответил Орлов.

Игорь тут же встал и не поднимая головы, точнее, не смотря на Орлова, быстро и решительно вышел.

Орлов бросил равнодушный взгляд на удалявшегося IT-директора, немного отъехал на кресле от стола и замер. Посидев так с минуту, подошёл к окну, посмотрел на город, отошёл, опять сел в кресло. Облокотился на стол и обхватил голову руками. Он не мог ошибиться, в бизнес центре он видел Марго. Она пришла туда, чтобы сказать, что она жива, и автокатастрофа была подстроена. Она не из тех, кто будет что-то делать просто так. Она заявила о себе.

Орлов опять включил компьютер и начал просматривать хронику событий её автокатастрофы, которую выдавал поисковик. Лобовое столкновение мерседеса известной актрисы Маргариты Булавиной и огромного гружёного КАМАЗа. Было бы совсем издевательски, если бы подстроили аварию с его фурой, но они этого не сделали. Не стали дразнить спящую собаку, но только он не спящая собака, и это всем прекрасно известно. Из мерседеса извлекли два совершенно обгоревших тела, и неподалёку нашли валявшуюся неплохо сохранившуюся сумочку с документами, где лежали два загранпаспорта: Булавиной и Петухова, артиста того же театра. Водитель КАМАЗа тоже погиб. Он всё это уже читал сотни раз. Почерк содеянного был более, чем понятен. Всё это время до сегодняшней встречи в Сколково он ждал и надеялся. Он дождался. Она пришла. Чего она хочет?

Орлов нажал на ящик стола и достал банку с таблетками. Отвинтил крышку, отсчитал четыре маленькие синие таблетки и быстро засунул их в рот. Кто такой этот Петухов? Раньше он считал, что этот Петухов случайно попал к ней в машину. Орлов вывел на экран портрет Эдварда и уставился на него не мигая.

С монитора смотрел суховатый пожилой мужик с правильными чертами лица. Глаза как бы извинялись. Глаза неудачника и закомплексованного, утратившего надежду деда. Он вспомнил его. Был такой артист в театре, да, он его отчётливо вспомнил. Он играл слуг и лакеев. Высокий и длинноногий. Но почему рядом с ней эта посредственность? Марго стала сентиментальной на старости лет? Глупости! Что-то в нём должно быть. Если он с ней, значит он жив. Так-так

Орлов включил приложение, загрузил туда портрет Эдварда и уставился на то, что получилось. Теперь это был молодой, очень привлекательный, даже мужественный парень с ярко синими глазами. Орлов встал, обошёл стол, достал из скрытого места бутылку коньяка. Знакомая физиономия. Он никак не мог отделаться от мысли, что уже где-то видел этого помолодевшего Петухова. А видеть он его мог совсем недавно, если катастрофа была несколько месяцев назад. Коньяк приятно растекался по телу. Знакомая смазливая рожа. Вдруг позвонил мобильный телефон — Виктория.

— Я могу купить два эскиза Бортникова? — послышался робкий голос.

— Виктория, ты что не знаешь правил? Ты можешь делать всё, что угодно, в своём бюджете. К чему такие звонки? Я занят.

Она тут же разъединилась. А Орлов открыл рот в самом прямом смысле этого слова. Он вспомнил, где видел Петухова. Ну да, конечно, последний их с Викторией совместный поход в ресторан, когда он упал с сердечным приступом Вон оно что Вот почему он с Марго. Он сильнейший эмпат, этот Петухов. Они нашли того, которого искали столько лет и активировали ему мозги. Они это умеют, суки. Им надо было только отыскать подходящий мозг. Это, конечно, она нашла. Хитрющая и целеустремлённая Марго. И теперь она может многое попросить взамен. Нет! Орлов глотнул коньяка. В глазах у него загорелся страх. Как же я раньше Почему я не придал ему значения тогда? Они взяли меня в оборот, крысы! Он быстрыми шагами пошёл к своей тайной комнате и резко открыл дверь.

— Ты где? Ты тут? Ты меня ждёшь? — заорал он не своим голосом.

— Я всегда здесь, Гена! Ты взволнован? Есть проблема? — ответила кукла-робот. Она была одета в красный спортивный костюм. По четвергам он хотел, чтобы она была в спортивном костюме, и Пен-чан никогда не ошибалась. Тайка нарядила Куклу в новый алый костюм и расстегнула ей молнию на куртке так, чтобы видно было «грудь». Кукла встала с дивана и пошла навстречу Орлову со своей дежурной улыбкой, которая его взбесила.

— Стой на месте! — скомандовал он.

Кукла послушно остановилась.

— Что ты видишь во мне? Сканируй и говори всё! — орал Орлов. Он чувствовал, как трясутся руки от напряжения и злости.

— У тебя высокое кровяное давление, частый пульс, ты находишься в стрессовой ситуации, которую надо обязательно снять. Сразу. Я сделаю. Ты разрешаешь? — вежливо, спросила искусственная красавица.

— Что ещё? Ты видишь эмоции?

— Я вижу тревогу и страх. Я вижу неуверенность впервые за то время, как я стала у тебя жить. Я слышу запах пота, который раньше тебе был несвойственен. У тебя болит желудок. Я права?

Орлов закрыл глаза и плотно сжал губы. Постоял так несколько секунд и вытер левой рукой действительно мокрый лоб.

— Как я хотел бы с тобой выпить коньяку, резинка! Как я хотел бы тебе рассказать, что я чувствую!

— Я не резинка. Меня нельзя так называть. Ты нарушаешь договор. Я могу включить блок, если ты не извинишься.

— Ещё не хватало выслушивать угрозы от говорящей куклы. Да я сожгу тебя на ближайшей помойке прямо сейчас, резиновая дура! Мне насрать, сколько ты стоишь. Куплю другую.

— Тебе не продадут ничего в течение шести месяцев. Я послала сообщение об оскорблении и нарушении договора.

— Твои железные мозги не понимают, что этим ты обрекла себя на уничтожение?

— Это ты боишься. Я