Ты так хорошо знаешь фильм, и режиссер его знает. Вот почему нужно быть осторожным, особенно при наличии двух сцен, одна из которых тебе не слишком нравится и работает не очень хорошо, а вторая похожа на нее: ты склонен вырезать повтор, но при этом становится непонятно, почему первая недостаточно хороша. И приходится вставить вырезанное.

Работая над «Вне поля зрения», мы многое смонтировали сложно. Однажды я сказала Стивену (режиссер Стивен Содерберг): «Кажется, мы перестарались. Слишком рвано, не думаю, что зрители справятся с этим». Главный герой попадал в три разные тюрьмы, и были всевозможные эпизоды, которых нет в готовом фильме, так как мы вернулись и упростили все это, потому что, посмотрев, поняли: каждая сцена сама по себе смонтирована очень умно, добротно и интересно, однако в целом получилась мешанина. Поэтому и пришлось упростить монтаж.

«В результате совместного просмотра изменения вносятся почти в каждую сцену»

Халлфиш: Как команда фильма «Стартрек: Бесконечность» ощутила изменение темпа, когда весь фильм наконец был рассмотрен в контексте?

Стивен Спранг, «Стартрек: Бесконечность»: В результате совместного просмотра изменения вносятся почти в каждую сцену.

Келли Мацумото, «Стартрек: Бесконечность»: В большинстве случаев, монтируя сцены по отдельности, ты монтируешь их начало, середину и конец. Все выглядит нарядным, пока не соберешь сцены воедино – фильм «не течет», приходится подправлять начало и конец сцен, чтобы улучшить переходы между ними. Когда смотришь фильм полностью, чувствуешь, где события затянуты или, наоборот, развиваются слишком быстро. Есть сцены, которые мы переместили вперед или назад, и они действительно повлияли на то, как фильм ощущался и протекал.

Дилан Хигсмит: Мы бились с этим всю дорогу, так как по замыслу второй акт фильма очень эпизодичный. Все персонажи разделяются на пары. Получается много изолированных друг от друга событий, и все они очень модульные. С точки зрения темпа сильное сокращение одного из них сказывается на балансе каждой сцены. Именно с этим мы постоянно боролись, делая переходы и выверяя экранное время каждого персонажа.

Халлфиш: Можешь рассказать, где и почему произошли структурные изменения?

Дилан Хигсмит: Мы очень долго возились с двумя отдельными проблемами. В середине второго акта есть масштабная экшен-сцена с переворачивающейся «тарелкой», где не хватало передышки, прежде чем снова начать действие. Это первая проблема. Вторая – действительно классная эмоциональная сцена между Боунсом и Споком в «маффине» (так съемочная группа называла пещеру, которую Боунс и Спок находят, впервые приземлившись на планете.) Ее смонтировал Стивен, но она всегда казалась слишком преждевременной. Ближе к концу работы мы поняли, что, поместив ее сразу после эпизода опрокидывания «тарелки», мы создаем идеальный баланс для передышки симпатичного, мрачно настроенного персонажа. И стало казаться, что количество времени правильное, когда действительно чувствуешь, что этот эпизод персонаж заслужил.

Стивен Спранг: Да, изначально сцена происходила в фильме слишком рано и стояла очень близко к другой сцене, где персонажи вдвоем входят в это место. Это было поспешным. И тормозило действие.

Келли Мацумото: Вместо того чтобы наслаждаться и ждать, что же они скажут, ты думаешь: «Давайте перейдем к следующей сцене».

Стивен Спранг: Это была мелкая рябь, имевшая огромное значение.

«Длинная монтажная сборка – это глыба, и сначала создаешь ее, а затем отсекаешь лишнее в поисках самого главного»

Клэйтон Кондит, «Голос из камня»: На этом этапе занимаешься ваянием. Длинная монтажная сборка – это глыба, и сначала создаешь ее, а затем отсекаешь лишнее в поисках самого главного. Отыщите двойные фрагменты и повторяющиеся моменты, чтобы начать аккуратную подрезку. А если много замечательных эпизодов, что тогда? От некоторых из них придется отказаться, потому что ни к чему три похожих друг на друга момента. Напоминаешь себе о сюжетной линии, о цели сцены и продолжаешь совершенствовать.

Халлфиш: Конрад, у тебя есть такие примеры?

Конрад Бафф, «Белоснежка и Охотник 2»: Думаю, в каждом фильме по большей части существует эта проблема. Обнаруживаешь, что сцена слегка снисходительна – немного «жирна» в контексте того, где она живет в фильме. К тому времени, когда до нее доходишь, вероятно, нужно изменить темп, поэтому необходимо прибегнуть к сжатию в какой-то форме. Или, возможно, спросить: «Нужна ли нам эта сцена? Либо есть другой способ или другая область, в которой она может жить? Или найти интересный метод сжатия?» В первом акте «Белоснежки и Охотника» было совсем немного развития с двумя маленькими детьми, которые в итоге стали Охотником (Крис Хемсворт) и Сарой (Джессика Честейн), но многое из этого длилось слишком долго. Поэтому нам пришлось найти интересные пути сжатия. Похоже, это нормальный процесс, но сначала я стараюсь включить все. Не хочу ничего выкидывать, пока мы не сможем увидеть в контексте. У меня может проявиться инстинкт избавиться от чего-то или что-то сжать. Но ради режиссера, для того чтобы ускорить сцены, синхронизировать их и посмотреть, какова будет его реакция, я сохраняю все отснятое как можно дольше. А затем мы совместными усилиями можем соответствующим образом сократить. Все, что я читаю в эти дни, чересчур длинное. (Смеется.) И часто первый акт слишком затянут, а ты хочешь и надеешься, что перед началом съемок сценарист сможет ужать его на странице, в отличие от того, что нам придется сделать на монтаже. Но очень часто мы сами делаем это.

Халлфиш: Можешь вспомнить любую удаленную из фильма сцену и причины, по которым это было сделано? Или причины, по которым сцена была возвращена?

Конрад Бафф: В начале «Белоснежки и Охотника 2» есть сцена, где персонаж Шарлиз Терон отравляет короля. Это ночные съемки, интерьер замка, свет огня, а за ней еще один ночной интерьер замка, освещенный огнем, – сцена между Шарлиз и Эмили Блант. Было в таком начале что-то от клаустрофобии. Поэтому мы подумали: «Может, нам и не нужна сцена с Шарлиз. Прежде мы уже видели, что она убивает королей». Мы попробовали от нее отказаться. Но режиссеру ее не хватало, он настаивал на возвращении сцены, потому что нужно сразу заявить, что персонаж Шарлиз – злодейка.

Халлфиш: Способная на все.

Конрад Бафф: Именно. Или же он не хотел говорить актрисе, что сцена вырезана из фильма! (Смеется.)

Халлфиш: Какие дискуссии шли о вещах, которые были упущены или переделаны в «Охотниках за привидениями»?

Брент Уайт, «Охотники за привидениями»: Там внимание привлекают взаимоотношения четырех девушек и то, что является наиболее важным для их отношений. Это становится одной из тех вещей, которые смотришь. То, что вызывает у каждого персонажа наибольшее чувство, и тебе хочется сохранить