А к г ю л ь. Ой, хвастаешь!

Б и б и. Нет, Акгюль, честное слово. На учебных прыжках я каждый раз орала, как сумасшедшая. Для бодрости, наверно. (Глубокий вздох.) Ну, а теперь все прошло бесшумно.

А й п е р и. Ты, доктор, чай будешь пить или покушать хочешь?

Б и б и. Ничего не хочу. Только спать.

А к г ю л ь. У нас в это время никто не ест. Лишь папина жена любит перед сном плотно закусить.

Е л а м а н. За что ты так невзлюбила Клару? Что она тебе сделала? Ревность? Конкуренция? Боишься потерять в семье привилегированное положение? А у тебя самой нет недостатков?

А к г ю л ь. Миллион. Во-первых, я безумно сентиментальна. Во-вторых, я ужасно доверчива…

Б а з а р. В-третьих, ты лучшая девушка в республике.

А к г ю л ь. Не преувеличивай, дед. Не лучшая, а лишь одна из лучших.

Е л а м а н. Без фокусов! Отвечай на вопрос.

А к г ю л ь. По поводу Клары?.. Не знаю… Не знаю… (После паузы.) Понимаешь, папочка, как-то она уж очень умеет ничего не делать. Ну, ровным счетом ничего. Даже бабушке не поможет посуду вымыть. И я тоже глаза подкрашиваю и губы мажу, в зеркало смотрюсь чаще, чем требуется, но я все-таки…

Н а з а р. Сдаю экзамены с грехом пополам…

А к г ю л ь. Хотя бы. И вот сегодня, например. Мы все собрались вместе, у нас такое чепе, а она валяется в своей шелковой пижаме, жрет, наверно, шоколад и в ус себе не дует.

Б а з а р. Осторожней, курица, об усах. Не твоя это компетенция.

Б и б и. А мне кажется, Акгюль, ты чуточку преувеличиваешь. Я к ней присматриваюсь, и мне удалось с ней побеседовать несколько раз, так между прочим, о разных мелочах. По-моему, она неплохой человек. Она душевна, привязчива и, представь себе, даже самокритична.

А к г ю л ь. Задавака!

Б и б и. Ее только нужно снять с пьедестала. Пусть ходит вместе с нами по нашей грешной земле и поймет, что отдохнуть приятно только после работы, а не вообще… Уверяю тебя, Акгюль, ты ее еще поймешь, привыкнешь к ней, а может быть, даже и полюбишь…

А к г ю л ь. У меня нет матери, но я никогда не изменю ее памяти.

Е л а м а н. Довольно! Надоело! Безответственная болтовня. Спать! Иди, Биби, тебе надо хорошенько отдохнуть. Иди, моя умная, моя нежная героиня… (Целует ее.)

А й п е р и. А ты куда?

Е л а м а н. Мне надо еще на завод заглянуть. Я ведь сорвался с места и кое-чего не доделал…

Б и б и. А что сказать Кларе?

Е л а м а н. Не будите ее. (Уходит.)

А й п е р и. Ой, ноги не держат! Расходитесь, полуночники. (Уходит.)

Б а з а р (проходя мимо, ласково треплет волосы Биби и дает легкий подзатыльник Акгюль). Прима-балерина! Пороть тебя надо. (Уходит.)

А к г ю л ь. Ложись на мою кровать, Биби-джан, а я буду смотреть на тебя и готовиться к экзамену. Это меня вдохновит.

Н а з а р. Второй час ночи, какой там к черту экзамен!

А к г ю л ь. А я частенько и до утра сижу. Ты думаешь, товарищ следователь, отметки с грехом пополам в магазине продаются? (Подмигнув Биби, уходит к себе наверх.)

Н а з а р (останавливая Биби, которая хочет встать с кресла). Минуточку. Сестра, ты можешь быть со мной вполне откровенна?

Б и б и. Допрос? Нельзя ли отложить до завтра?..

Н а з а р. Нет, кроме шуток. Ты расходишься с Белли только из-за его распутного образа жизни?

Б и б и (задумалась и после небольшой паузы). Для женщины это тоже не легкая штука… Но дело не только в этом…

Н а з а р. А в чем?

Б и б и. Мы с ним совсем, совсем разные люди. Он живет и работает только для себя, и даже не для своего удовольствия, а для выгоды, из каких-то расчетов, выкладок, комбинаций. Уважать, симпатизировать или быть просто внимательным к другим он не умеет. Одних он боится, других третирует. Людей, которые живут не по его канонам, он считает простофилями, дураками. Стал он таким или был таким всегда, мне теперь трудно сказать.

Н а з а р. Но ты была в него влюблена?

Б и б и. Была. Ну и ругай меня! Стыди! Чем-то он меня, значит, пленил. Ведь он не лишен находчивости, галантности, мужского обаяния. Он умеет быть предупредительным. Разве не так?

Н а з а р (сквозь зубы). Н-д-да!

Б и б и. А мы, женщины, частенько бываем дуры.

Н а з а р. И все же многое тебе о нем не известно.

Б и б и. Достаточно и этого, дружок! Хотя…

Н а з а р. Что — хотя? Ну, говори, говори!

Б и б и. Только это между нами. Слышишь? Я обнаружила у него совершенно случайно две сберегательные книжки. Довольно крупные суммы. Откуда они? Только, Назар…

Н а з а р. Дальше. Дальше. Я же не веду протокола. Чего ты боишься?

Б и б и. Сбережений у нас нет. Мы расходуем всю нашу зарплату, если не больше…

Н а з а р. Ты ему сказала об этом?

Б и б и. Конечно. А он: «Не суй свой бабий нос в мои мужские дела. Трать сколько влезет, ни в чем себе не отказывай, но и меня, будь добра, не контролируй».

Н а з а р. Ну, а ты?

Б и б и. Я думала, думала… Долго думала. Потом решилась и… ушла.

Н а з а р. Освободила поле боя?

Б и б и. О! О! Хоть ты не упрекай меня. Борись, выслеживай, лови преступников, обличай, перевоспитывай, карай. Это твое дело. А у меня сотни больных лежат вот здесь (показывает на сердце), не на койках, а здесь. Для этого надо иметь лошадиное сердце, и для Белли, если он даже болен, меня не хватает. Ну, что ты смотришь на меня так, мальчик мой? Будто хочешь сказать — соглашательница, капитулянтка. Да? Какой ты еще в самом деле мальчик!.. (Протягивает ему руку, которую Назар целует.) Иди поспи немного. Тебе завтра уже с утра надо сражаться с людскими пороками. Спокойной ночи, рыцарь мой без страха и упрека! (Медленно, устало поднимается по лестнице и исчезает на верхней площадке.)

Назар сидит, задумавшись, у стола.

Телефонный звонок.

Н а з а р (в трубку). Да? Ты! Солнце мое! Я хотел тебя проводить после занятий, но, понимаешь, задержался. Что? Да, Биби… Все расскажу. Выйди на минутку на улицу. Да не поздно! Двух еще нет. Гюльнара, ну выйди… Мы пройдемся до угла, потом обратно, потом еще раз до угла и опять обратно… Ты смеешься? Значит, лечу! (Запутался в телефонном шнуре, трубка задевает стул, который падает.)

А й п е р и (в дверях). Что тут такое? Ты все еще не спишь?

А к г ю л ь (спускаясь с лестницы). Кто загремел?

Н а з а р. Мне звонили из милиции. Дружинники упустили крупного преступника. Я должен быть на месте. (Убегает.)

А й п е р и. Убьют когда-нибудь нашего мальчика.

А к г ю л ь (усмехаясь). Ну, сегодня, может быть, поцелуют…

А й п е р и. Идеальная любовь. Опять идеальная любовь? Безбожница. (Ловит ее и шлепает по мягкому месту.) Вот тебе, озорница!

Акгюль кричит преувеличенно громко. На площадке появляется  К л а р а  с подушкой и легким одеялом