Н а б а т. Ни слова, товарищ следователь, ни звука. Я расскажу все сама. Я никогда ничего не скрываю, в особенности от родного моего правительства.

Н а з а р. Откуда вы знаете, что мне нужно?

Н а б а т. Я все знаю. Все. Я не дура, и не надо меня ловить. Да, шью. Шью! Без патента. На дому. Но кому? Вот, я от волнения даже стихами заговорила.

Н а з а р. Товарищ Каримова…

Н а б а т. Товарищ уполномоченный, перед вами женщина. Дайте ей слово.

Н а з а р (садясь к столу и закуривая сигарету). Говорите. Но только как можно короче.

Н а б а т. Так вот — кому?

Н а з а р. Что кому?

Н а б а т. Кому я шью? Только близким родственникам и самым любимым подругам. Не могу сидеть без дела. Работала бы спокойно на старом месте, но тут вышел один принципиальный конфликт. Не беда. Через три недели я поступаю в ателье Дома офицеров.

Н а з а р. Все это очень интересно, но не это мне нужно.

Н а б а т (кокетливо). А что вам нужно?

Н а з а р. Ваш муж Худайназаров в тюрьме сидел?

Пауза.

Н а б а т. Если не ошибаюсь, сидел. Но всего только три месяца.

Н а з а р. За то, что избил своего соседа?

Н а б а т. Из-за меня. Только из-за меня. Он физически не переносит, когда мне наносят оскорбления. А этот подонок, я не буду задерживаться на его профиле, назвал меня вслух спекулянткой. Вы представляете? И мой муж, мой Омар, запылал, как факел. Ноздри раздулись, кулаки сжались, глаза засверкали! Ах, какой у меня муж, товарищ следователь! Не муж, а кино. Он работает по ремонту обуви, прилично зарабатывает. Вот эти туфли, которые на мне, он сам сшил собственными руками. Не хуже заграничных. Как вы находите?

Н а з а р. А драться он все же продолжает?

Н а б а т. Как вам не совестно, товарищ особоуполномоченный, задавать такие вопросы?

Н а з а р. А почему он пришел в кабинет начальника жилуправления Шамурадова и пригрозил ему: «Это вам даром не пройдет». Было это?

Пауза.

Н а б а т. Было. И опять из-за меня!.. (Плачет.)

Н а з а р. Успокойтесь. Выпейте воды. Я вас слушаю.

Н а б а т (утерев слезы и глотнув воды). Ателье, в котором я до сих пор работала, взяло на себя обязательство выполнять заказы не только качественно, но и точно в срок. И я всегда чувствовала себя счастливой, когда аккуратно по квитанции вручала заказчику его новый костюм. Да, именно счастливой! Вам смешно, молодой человек, но это так.

Н а з а р. Мне не смешно.

Н а б а т. И вот однажды наша мастерица приносит раскроенный материал и говорит, что по распоряжению директора его надо сшить вне всякой очереди. А что это значит?

Н а з а р. Это значит, что кто-то вовремя не получит свой заказ.

Н а б а т. Вы поразительно тонко чувствуете! Я не знаю, кто этот кто-то — туркмен, русский, узбек, таджик или еще кто, но это советский гражданин, которого я ценю и уважаю превыше всего на свете.

Н а з а р. Факты, товарищ Каримова, факты!

Н а б а т. Минутку терпения, начнутся и факты. У меня все внутри закипело, и я побежала к директору, а там стоит этот самый Шамурадов. Я и говорю директору: «Кому-то я должна шить вне очереди, а кто-то должен страдать?!» А этот Шамурадов вдруг: «Не кому-то, а мне». Значит, думаю, шишка. И тут справедливость разлилась по всему моему организму, и я сказала: «Нет!» — «Вы еще вспомните обо мне!» — это он, Шамурадов, по моему адресу. Ну и что? Через неделю меня сократили. И вот тут-то мой муж пошел к нему, к Шамурадову, в жилуправление и пригрозил: «Это вам даром не пройдет».

Н а з а р. И вчера вечером на улице свалил его с ног и избил?

Н а б а т. Как у вас язык поворачивается, товарищ особоуполномоченный, высказывать подобные предположения? Омар хотел тащить меня в народный контроль, в местком, в райком и выше. Мы бы добились защиты, но я не пошла. Я надорвалась. Нервы мои были на исходе. Я больше не могу переживать. Я хочу покоя и… ласки. И я пойду к офицерам.

Н а з а р. К каким офицерам?

Н а б а т. Я же вам сказала — в ателье Дома офицеров. Там-то уж умеют ценить честных работников.

Н а з а р. Так. А где был ваш муж вчера вечером после восьми часов?

Н а б а т (мнется). Ну, зачем вам эти семейные пустяки. Он… он… Уж не знаю, как и сказать…

Н а з а р. Я жду.

Н а б а т (застенчиво). Мы… с ним лежали… у себя… на кровати. Просто рядом и просто разговаривали.

Н а з а р. Меня не интересует, чем вы занимались. Меня интересует, был ли ваш муж в эти часы дома.

Н а б а т. Если бы это был кто-нибудь посторонний, я бы уж как-нибудь это заметила. Или вы полагаете…

Н а з а р (перебивая). Какой номер обуви носит ваш муж?

Н а б а т. У него нет номера.

Н а з а р. То есть как это нет?

Н а б а т. Он на протезах. Омар вернулся с фронта без ног.

Долгая пауза. Назар, склонившись над столом, перебирает бумаги, потом подходит к Набат и берет ее за руку.

Н а з а р. Я вас больше не стану задерживать, товарищ Каримова. Благодарю вас и прошу меня извинить. Поставьте вот здесь вашу подпись и передайте привет вашему мужу. Если хотите, я добьюсь, чтоб вас восстановили на прежней работе.

Н а б а т. Нет. Не надо. Пойду к офицерам. И Омар не возражает. (Обернувшись в дверях.) Ах, молодой человек, если бы вы только могли понять, как мы любим друг друга. Желаю и вам такого же счастливого брака. (Уходит.)

Назар хочет взять телефонную трубку, но в это время входит  С о ю н.

Н а з а р. Товарищ Союн?

С о ю н. А вы — Назар Солтанов, шурин Белли Шамурадова?

Н а з а р. Вы хотите сказать, что я не имею права вести это дело?

С о ю н. Не знаю, о каком деле вы говорите. Можно сесть?

Н а з а р. Да, да… Прошу вас. Я ищу людей, которые избили его вчера на улице.

С о ю н (садясь). А меня вы пригласили в качестве свидетеля или консультанта? На что это вы так внимательно смотрите?

Н а з а р. На ваши пуговицы. Одна из них удивительно не похожа на остальные и пришита, судя по ниткам, не то вчера, не то сегодня.

С о ю н. А разве у вас никогда не отрываются пуговицы. И разве так просто найти сразу одинаковую замену?

Н а з а р. А вот мы нашли. (Вынимает из конверта пуговицу.) Смотрите, как две капли воды. И нашли мы ее на месте драки.

С о ю н. Дальше.

Н а з а р. А вот следы обуви. (Показывает фото.) Подковка на носочке и пять гвоздиков на каблуке. Будьте любезны, покажите мне ваши подошвы.

С о ю н. Незачем. (После паузы.) Да, я избил его. Избил! И нисколько в этом не