Марко снял со стены трубку.

– Да? – сказал он встревоженным голосом и, услышав ответ, посмотрел на Алекса. – Это твой отец.

Глава 29

Джорджо Лориа быстрым шагом ворвался в прихожую.

– Я знал, что найду тебя здесь.

Голос отца звучал странно. В нем не было ни обвинения, ни угрозы. Скорее, в нем было больше сострадания, чем злобы. Алекс невольно попятился, словно подозревая, что за таким непривычным поведением отец скрывает плохие намерения.

– Я помог Марко и…

– Ты должен пойти со мной. Это очень важно. Потом мы найдем кого-нибудь, кто поможет твоему другу.

– Да, но…

– Давай! – Джорджо схватил Алекса за руку и вытащил его из квартиры.

Они не сказали друг другу ни слова во время короткого перехода между двумя домами. Отец и сын лишь обменялись обеспокоенными взглядами, когда проходили мимо разбитых и заблокированных автомобилей между виале Гран-Сассо и пьяцца Пиола.

Войдя в дом, они увидели Валерию, она сидела на диване, упершись локтями в колени и закрыв лицо руками.

– Ты его нашел… – Глаза его матери загорелись на мгновение.

– Да! Садись, Алекс, пожалуйста.

Алекс покорно подошел к креслу напротив дивана и сел. Джорджо занял свое место рядом с Валерией. На столе перед ними стояла коробка с надписью «РАМКИ» по всем сторонам.

– Мы знаем причину твоей выходки. Теперь послушай нас внимательно. То, что я собираюсь тебе рассказать, вероятно, вытеснено в глубины твоего сознания. Возможно, ты сейчас вспомнишь то, что когда-то забыл.

Алекс понятия не имел, о чем говорит отец. Однако на его лице и на лице матери читалась глубокая печаль.

– А если попонятнее?

Джорджо посмотрел ему прямо в глаза.

– Ты ведь ничего не помнишь о себе пяти-шестилетнем, верно?

Сын покачал головой, затем скорчил рожицу, словно говоря: «Не слишком много».

– Видишь ли, когда ты был совсем маленький, – вмешалась Валерия, – ты очень тяжело болел. Скорее всего, ты не помнишь то время и своих мучений. Скажем, эти плохие эпизоды были…

– …стерты, – закончил фразу Джорджо.

– То есть?

– Так вот, – продолжала мать, – ты серьезно болел. Страдал сильной депрессией, которая сопровождалась приступами шизофрении и психоза.

– Вы шутите? – Нахмурившись, Алекс в недоумении подался вперед.

– Нет, совсем нет, – ответил Джорджо. Затем он вытащил ножницы из шкафа рядом с диваном.

– Мы верили, что приступы больше никогда не повторятся. Мы надеялись на это всем сердцем… до сегодняшнего дня.

– Почему? Что случилось сегодня?

– Я слышала тебя, когда ты был в ванной. Ты назвал ее имя.

Алекс замер на месте, озадаченный и растерянный.

– Ты зациклился на ней, – продолжила Валерия, – на своей воображаемой подруге. Везде писал ее имя, говорил только о ней. Обычно дети воспринимают такие вещи как игру. А для тебя общение с ней стало настоящей навязчивой идеей.

Алекс был потрясен этим откровением. Они говорили о Дженни.

– Моя воображаемая подруга… – прошептал он.

– Ты утверждал, что она все время разговаривает с тобой. Однажды ты даже изрисовал весь дом красным фломастером, написал на стенах имя «Дженни» и изобразил странный символ.

Алекс вздрогнул. Мама говорила о трискелионе, амулете, с которым Дженни никогда не расставалась.

Джорджо взрезал скотч, снял крышку с коробки и начал доставать папки, рисунки, фотографии. Очередь дошла и до дневника Валерии.

– Сам посмотри, – Джорджо передал сыну несколько рисунков, – вот что было у тебя на уме в то время.

Алекс взял их, положил себе на колени и стал перебирать: причал; пляж; рыжеволосая женщина у телескопа; подземный туннель, заваленный трупами; сцены разрушения и смерти, крови и боли.

«Это невозможно», – подумал Алекс, окаменев перед этими образами. Дрожь пробежала по его спине, все тело вдруг напряглось.

Он потерял дар речи. На некоторых из рисунков изображены ситуации, с которыми он столкнулся за последние несколько дней. Там были Альтона-Бич и пирс, где он собирался встретиться с Дженни; Мэри Томпсон, няня-астролог со своим верным телескопом; подземный переход с трупами, через который он прошел в параллельной реальности в Милане, охваченном кровавым восстанием.

Все это уже существовало в его голове много лет назад. Как такое возможно?

«Я еще тогда побывал в этих местах… Я уже все видел».

– Я разговаривал с Дженни… – сказал Алекс, пока его мать листала дневник.

– Дорогой, мы боимся, что ты снова заболеешь, – тихо и грустно сказала Валерия, – мы этого не хотим.

– Я уже тогда разговаривал с Дженни! Черт, я с ней общался!

Валерия повернулась к мужу.

– О боже, вот опять… Он думает, что она существует на самом деле.

– Мама, Дженни существует! Еще как существует! – воскликнул Алекс, сжимая рисунки в руках.

«Та самая фраза, которую он говорил в детстве, с таким же застывшим взглядом», – подумал Джорджо.

– Ты понимаешь, что говоришь?

– Вы никогда мне не поверите. Происходит что-то, что невозможно вообразить, поэтому я знаю, что то, что я собираюсь вам сказать, прозвучит абсурдно. Но оглянитесь вокруг. Разве не абсурдно, что интернет заблокировали? Разве не абсурдно, что сейчас не работают даже телевизоры и мобильники?

Обеспокоенная Валерия повернулась к мужу.

– И какое это имеет отношение к Дженни? – сухо спросил Джорджо. – Невролог сказал мне, что…

Алекс поднял брови.

– Невролог?

– Доктор, который занимался твоим случаем.

– Что вы со мной сделали, когда мне было шесть? Как вам удалось так надолго выбросить Дженни из моих мыслей? – спросил Алекс, резко вставая.

– Алекс, – начала Валерия, – ты много месяцев принимал лекарства. Но ситуация только ухудшалась. Каждую ночь ты просыпался от ужасных кошмаров, рассказывал нам о катастрофах, описывал города в огне, говорил, что Земля превратится в пустыню, покрытую дымящимся пеплом…

– Медикаментозная терапия не сработала, – продолжал Джорджо, – поэтому твой психиатр отправил нас к своему коллеге-неврологу, доктору Синискалько. Он применил гораздо более эффективный способ лечения… и решил твою проблему.

– И как, интересно?

– С помощью электросудорожной терапии.

Алекс нахмурился и почувствовал дрожь в руках.

– И что это за хрень?

Отец посмотрел ему прямо в глаза. Он больше не мог скрывать правду.

– Электрошок.

Алекс даже онемел от возмущения. Его взгляд упал на торчавшие из коробки рисунки. Их было много. Все в черных тонах. Ужасные видения будущего, наполненные страданием и болью.

– Вы шутите, да?

– Всего несколько сеансов электрошока. Это было необходимо. После терапии ты как заново родился: больше не говорил о Дженни, снова стал солнечным ребенком, начал общаться с одноклассниками…

– Не могу в это поверить! Вы это несерьезно. У меня был дар, я…

– О каком даре ты говоришь? – перебила Валерия. – Ты страдал тяжелой депрессией и психическим