– Тогда рассказывай все как было! – Джорджо стукнул кулаком по столу, его щеки покраснели, он ослабил узел галстука и продолжил: – Или нам пойти и спросить у твоего дружка Марко? Нам прекрасно известно, кто тебя прикрывает. Я уже собирался звонить в полицию, потому что мы наконец поняли, что за всем этим стоит этот чокнутый!

– Перестань! – рявкнул Алекс, наконец подняв глаза на отца. – Марко не чокнутый, он гений. Вы ничего не понимаете, вы вообще ничего не знаете.

– Тогда ты попробуй нас понять, – вступила Валерия.

– Я закончил разговор. Мне больше нечего вам сказать.

– Ты должен дать нам объяснения, – вмешался Джорджо, пыхтя от гнева. – Рассказывай, где ты был, а иначе, ей-богу, я запру тебя в комнате до конца учебного года!

Алекс молча смотрел прямо перед собой в пространство, словно отгородился от любых родительских нападок.

– Хочешь быть крутым, да? – продолжал Джорджо. – Сейчас же убирайся с глаз моих, иначе я за себя не ручаюсь!

Алекс медленно поднялся, взял рюкзак и вышел из кухни. Он направился в ванную, пытаясь решить, каким будет его следующий шаг.

Встав перед зеркалом, он уперся руками в край раковины и опустил голову. Закрыл глаза и ощутил всю тяжесть ситуации, которая становилась больше, чем он. Но было не время сдаваться. Было не время дрожать или плакать. Сейчас было пора убираться отсюда.

Алекс поднял голову и встретился с собой взглядом в зеркале.

«Я вернусь к тебе, Дженни, – подумал Алекс, плеснув себе на лицо холодной водой, как всегда делал по утрам, когда просыпался. – Я вернусь…» – мысленно, как бы нараспев, повторял он.

– Дождись меня, Дженни! – сказал он тихо, как будто разговаривал со своим отражением.

В этот момент за приоткрытой дверью ванной в темноте коридора блеснули глаза Валерии Лориа. Она уже слышала это имя. Они с Джорджо очень хорошо знали, кто это, но Алекс не мог ничего помнить.

Из глубоких тайников памяти, из запертой двери, спрятавшейся в конце темного коридора воспоминаний Алекса, на свет вышла Дженни.

В холле никого не было. С рюкзаком на плече Алекс из ванной направился прямо к входной двери. С кухни доносились приглушенные голоса родителей – видимо, они обсуждали произошедшее.

Алекс крепко обхватил пальцами ручку двери и решительным жестом повернул ее. Сбегая по лестнице, он выдохнул с облегчением. А выйдя на улицу, направился прямиком к дому Марко.

Глава 27

– Это невозможно! – голос Валерии Лориа выдавал недоверие и беспокойство.

– Что еще случилось? – спросил Джорджо, опускаясь в кожаное кресло в столовой.

– Доктор говорил нам, что такую возможность нельзя исключать, помнишь?

– Как будто все было вчера. Точно так же, как помню стены нашего дома, до того как их побелили, чтобы стереть то проклятое имя… Дженни! И тот ужасный символ… Они были повсюду!

– Боже мой, Джорджо, сколько лет уже прошло? Я так молилась.

– Десять. Десять лет.

– Подожди здесь, я должна кое-что сделать. Я скоро вернусь.

Валерия вышла из кухни и из деревянного домика-ключницы, висевшего возле входной двери, взяла ключ с брелоком «Подвал».

На лестнице, ведущей в подвал, холодный воздух ударил в ноздри. Воспоминания всплывали в памяти одно за другим, вынося на поверхность историю, которую им с Джорджо, хоть и с большим трудом, все-таки удалось забыть.

Валерия прекрасно помнила тот период.

Алекс учился в первом классе. Его сверстники рисовали зеленые пейзажи, домики, деревья и улыбающееся солнышко. Алекс же, сидя один в своей комнате, рисовал апокалиптические картинки: горящие города, падающие здания. На вопрос, почему он изображает это, мальчик просто отвечал: «Я это видел».

Валерия повернула ключ в замке и вошла. Их бокс был крайним справа. Подойдя к нему, она невольно вспомнила искреннее личико маленького Алекса с белокурыми волосами, похожего на ангела, который нараспев повторял: «Дженни существует, Дженни существует, Дженни существует…»

Каждый эпизод самого темного периода жизни их семьи был запечатлен в дневнике Валерии. Она начала вести его на следующий день после родов и навсегда захлопнула и спрятала, когда закончилась эта жуткая история. Когда они с Джорджо действовали решительно, а иначе нельзя. Нужно было заживо замуровать чудовище, пожиравшее детство их ребенка.

Пока Валерия доставала коробку из подвала, Джорджо сидел в столовой. О чем-то поразмыслив, он поднялся, взял старую телефонную книжку и открыл ее на букве «К». Пробежался по списку имен, пока не нашел то, что искал: «Клиника Энрико Паоли».

Строчкой ниже карандашом был написан личный номер доктора Синискалько, и рядом в скобках пометка: «невролог».

Джорджо сел на диван, взял беспроводной телефон и набрал номер клиники. После пары гудков ответила секретарь. Несколько секунд ожидания, пока она соединяла с кабинетом доктора, и в трубке раздался мужской голос:

– Слушаю.

– Доброе утро, доктор Синискалько. Вас беспокоит Джорджо Лориа.

На другом конце провода повисла тишина, прерываемая лишь глубоким дыханием доктора.

– Десять лет назад вы лечили моего сына Алессандро.

– Какого рода заболевание? – Голос невролога был голосом человека, который начал курить задолго до своего совершеннолетия.

– Нас направил к вам психиатр, доктор Мориджа.

– А…

По односложному ответу невролога Джорджо догадался, что тот, должно быть, только что вспомнил не одно, а все болезненные обстоятельства их встреч. Снова говорить с доктором Синискалько, вспоминать темный период его жизни – все равно что зажечь факел в заброшенной комнате памяти.

Перед Джорджо яростно засверкали вспышки воспоминаний: стены дома размалеваны краской из баллончика; пол в комнате Алекса, усеян тремя переплетенными полумесяцами, которые мальчик вырезал ножом и значения которых они с Валерией не знали; папка с рисунками, достойными выставки книжных иллюстраций в стиле хоррор.

– Мистер Лориа, вы еще там?

– Да, простите… Мы обращались к вам за…

– …электросудорожной терапией, – договорил доктор.

– Да, так, значит, вы помните Алекса?

– Светленький такой, с ангельским личиком, верно?

– Да, с ангельским, но измученным.

– Если мне не изменяет память, терапия дала желаемые результаты.

Это правда, Алекс снова начал рисовать деревья, детей и дома, как и все его друзья. После лечения казалось, что он вернулся к жизни обычного шестилетнего мальчика.

– Да, он перестал упоминать свою воображаемую подругу.

– Вы больше не показывали его доктору Моридже, или я ошибаюсь? Все пришло в норму?

– Именно так, доктор.

– Судя по тону вашего голоса, проблема снова дала о себе знать. Как Алекс себя чувствует?

– Доктор Синискалько, боюсь, мы снова в беде. Он исчезал на несколько дней… Уходил ее искать.

– Он сам вам это сказал?

– Нет, он сегодня вернулся и отказался с нами разговаривать. Но моя жена услышала, как он