должна с выходом каждого нового романа презентовать его публике, это большая головная боль. Несчастная молодая девушка в затруднительном положении преодолевает тяготы жизни благодаря силе дружбы и труда и, конечно, магии любви. Она обязательно хотя бы немного сирота, как правило, жертва самовлюбленного извращенца и злого рока, ее непременно насилуют, предварительно накачав седативными, в Марселе, а затем она выходит замуж за фармацевта в Гренобле, или наоборот, Аделаида часто путает, но никто этого все равно не замечает. Аделаиде предстоит защищать четыре романа, четырех писателей. Двоим оставшимся придется подождать с представлениями. Только что объявили об экстренном совещании, весь этаж охвачен паникой. Редакционный отдел и пресс-службу вызвал в переговорную «Рюбампре» сам генеральный директор.

С Евой Лабрюйер проблема. Она провела отпуск у друзей на острове Ре. Там она встретила чуть ли не всех обитателей квартала Сен-Жермен-де-Пре, лица были радушными, но дистанция подчеркнута выдержанной: она была не из их круга. Редактора Евы зовут Эрнест Блок, проблемами его не испугать, ведь у него за плечами двадцать лет профессионального опыта, но даже он признается, что обескуражен. Еве кажется, что ее не ценят. Не нужны ей больше никакие призы читательских симпатий и корзины подарков, интервью о менопаузе, рейтинговые ток-шоу и костюмированные вечеринки. Ей нужно, чтобы ее приглашали на France Culture, она хочет блистать на обложках ведущих журналов о культуре и проводить чтения в Доме поэзии. Аделаида смотрит Эрнесту Блоку в рот, и с каждым словом внутренности ее все сильнее скручивает от тревоги.

Генерального директора зовут Матье Куртель, он здесь, чтобы решить проблему, поэтому он оценивает обстановку и спрашивает, какие у Лабрюйер тиражи. Эрнест Блок отвечает: около 45 000. Матье Куртель бледнеет, его правая ладонь опускается на стол: ищите решение, мы не можем себе этого позволить. Кровь Аделаиды стынет в жилах под ножом гильотины. Ищите решение, вы же пресс-служба. Трое коллег Аделаиды дрожат, а Эрнест Блок добавляет, словно испуская последний вздох: еще она хочет премию. Лицо Матье Куртеля становится белым, как стол. Аделаида думает: а почему не пони?

Так для издательства «Давид Сешар» начинается новый литературный сезон. На часах 11:15, но телу Аделаиды кажется, что прошло уже полторы тысячи лет. Перед тем как звонить Еве Лабрюйер, ей нужно разработать стратегию. Чтобы разработать стратегию, нужно сосредоточиться. Что, разумеется, невозможно. Дело не только в опенспейсе, который периодически вынуждает ее забираться под стол, чтобы позвонить. Аделаиде приходится думать быстро и в постоянной суматохе. Тут же, ко всему прочему, звонит телефон. Это Стивен Лемаршан, ее новый романист. Его она не выбирала, но очень надеется полюбить. Ему двадцать пять, и он только что съехал от мамы, он программист и обладает харизмой дохлой выдры, такое впечатление у нее остается после фотосессии. Дохлая выдра, человечек из лего. К счастью, книга гораздо лучше. «Последнее воспоминание». История пожилого мужчины в недалеком будущем, который продает свои воспоминания, как другие продают органы, чтобы помочь внучке сохранить зрение. Стивен хочет узнать, появится ли он в каком-нибудь влиятельном журнале для публики моложе сорока пяти лет, и есть ли у него шанс увидеть свой портрет в крупной ежедневной газете. Аделаида отвечает, что у нее есть запрос на интервью от сайта научной фантастики и блога SuperGeek. Далее следует дискуссия о несправедливости этого мира, насилии среды и добродетели терпения. На часах полпервого, и тело Аделаиды как будто вовсе перестало существовать. Она знает, что все это сущая ерунда по сравнению с тем, что ждет ее через три дня.

Разумеется[8]

У Аделаиды четыре подруги – ровно столько, сколько нужно, чтобы призывать стихии во время магического ритуала. Жюдит – музыкальная журналистка, она ведет передачу на радио. Беранжер, подруга детства, руководит отделением банка. Гермелина преподает историю искусств в университете и специализируется на ХХ веке. Клотильда занимается литературой. Она публикуется в издательстве «Давид Сешар» уже шестнадцать лет, но их с Евой Лабрюйер ведут разные редакторы, с ней работает сорокалетний энтузиаст Гийом Грангуа. Его авторы пишут странноватые тексты, которые не вписываются в рамки традиционного романа. Это книги, которые не рассказывают историю в привычном понимании, это истории, которые рассказывают себя сами при помощи поэтических фрагментов, инсталляций и прочих ухищрений.

Книги, которые выпускает Гийом Грангуа, продаются заметно хуже, чем серии старого доброго Эрнеста Блока и его сотоварищей – четверки альфа-самцов. Али Гошам и Поль Севрен – уверенные в себе мужчины за пятьдесят, они отвечают за мейнстрим в лучших его традициях. Именно такая литература некогда снискала славу издательству «Давид Сешар»: когда-то модернистские, а теперь современные романы, написанные таким заумным языком, что сразу вспоминаются снобы из элитного британского клуба для джентльменов. Клод Герини по прозвищу Киллер – спец по детективам; и Эрнест Блок со своим брюшком – он отвечает за пишущих звезд, привык к гигантским тиражам и тайно распоряжается армией литературных «негров». Али Гошам и Поль Севрен, хранители мейнстримной литературы, относятся к Гийому Грангуа с отеческим благодушием, как к непоседливому, но смышленому ребенку. Не видя в нем никакой угрозы для себя, они часто интересуются любопытными находками Гийома.

Гийом Грангуа заведует чем-то вроде экспериментальной лаборатории издательства «Давид Сешар». Матье Куртель, директор, ею дорожит. Эрнест Блок – не слишком. Эрнест Блок и Гийом Грангуа испытывают взаимную ненависть, каждый презирает то, что делает другой. Блок заявляет, что он главный добытчик и что все заработанные им деньги идут на содержание плясуньи – плясуньей он называет Гийома, Аделаида слышала это собственными ушами. Грангуа же брюзжит, что с выходом каждой новинки Блока издательство теряет харизму и портит карму, что в нем не осталось настоящей литературы – мы превращаемся в типографию, страдает наш имидж, Аделаида часто слышит подобные разговоры. У Матье Куртеля от обоих мигрень, но он не сдает позиций. Этой осенью Ева Лабрюйер выступает под знаменами Эрнеста Блока, а Клотильда Мелисс защищает честь Гийома Грангуа. Аделаида знает – это поединок двух бойцовых петухов. И она в отчаянии от того, что оказалась в него втянута.

До сих пор у Клотильды всегда был один и тот же пиар-менеджер, не Аделаида, но она ушла на пенсию. Ни одной, ни другой не приходило в голову, что теперь Клотильдой может заняться Аделаида, эту идею предложил Гийом Грангуа. Аделаида изобретательна и умеет находить выход из сложных ситуаций. Они с Клотильдой знакомы уже шестнадцать лет, и Гийом Грангуа видит в этом большой плюс, залог того, что Аделаида всерьез возьмется за дело и будет бороться с удвоенным рвением. Клотильда Мелисс – автор со сложным материалом и не самым гладким слогом, поэтому большинству в принципе непонятно, о чем она пишет. Клотильда Мелисс создает экспериментальный автофикшн, всегда помещая в центр повествования себя, и это уже начинает порядком надоедать. У нее узнаваемый стиль, небольшая аудитория преданных читателей, чего не скажешь о прессе: критикам ее книги не нравятся, пишут о ней редко. С радио проще, Клотильда ведет себя свободно, шутит, и ее часто приглашают снова.

Она впервые обратила на себя внимание почти двадцать лет назад, опубликовав роман «Писк таймера», и с тех пор не переставала печататься. «Чокобо, любовь моя», «Монополия боли», «Просьба не размножаться», «Я живу в холодильнике». Более двадцати книг, повествующих о ее собственных приключениях, истории, где она препарирует саму себя, как подопытного кролика. Последняя, которая выходит этой осенью, называется «Пророчицы с автострады номер 12». В ней она рассказывает, как терпит неудачу в попытке предотвратить приближающийся конец света в компании бретонских ведьм. Аделаида в отчаянии. Она ничем не сможет помочь Клотильде и станет свидетелем ее агонии. Грангуа не оправится от такого удара, а Эрнест Блок будет смаковать поражение соперника. Ладно. У него есть Ева Лабрюйер, она сведет его с ума, он с ней не справится, в этом Аделаида уверена. Но для нее главное – Клотильда. Клотильда надеется, что в ее жизни что-то произойдет, Клотильде сорок семь, а значит, половина жизни уже позади.

Аделаида понимает, что Клотильда многого ждет от грядущего литературного сезона. Клотильда тоже живет без любви уже два года. Ее бисексуальность никак не увеличивает шансы встретить кого-то, а лишь добавляет неуверенности и ей, и окружающим. Не говоря уже о том, что с возрастом Клотильда порядком располнела. Кроме того, она упорно продолжает носить натуральный мех, из-за чего выглядит лишенной совести людоедкой. Аделаиду страшит реакция журналистов, она прощупала почву, «Пророчицы с автострады номер 12»