— Тут и будет наш штаб, — сказал Сережка. — Спрятан надежно, врагу не виден.

— А где враг? — спросил я.

— Противник занимает оборону во-о-он там, за кустами, перед болотом, — Сережка показал на мелколесье, прилегающее к железнодорожной линии.

Мы говорили полушепотом, нам и в самом деле казалось, что враг близко, он может услышать.

— Давайте, приведем в порядок блиндаж, — Петька скрылся в темном проеме вагонной двери.

Мы выбросили весь мусор и хлам, из веток сделали веник и подмели пол. Стало чисто и даже уютно.

— Здесь мы поставим телефон, — Сережка попробовал прочность стола. Он был устойчив.

— А тут повесим карту, — Петька ткнул пальцем в прокопченную щелястую стену.

— А чем будем воевать? — спросил я. — Опять трещотками, как весной?

Сережка, будто у нас был целый арсенал с оружием, стал перечислять:

— Возьмем пулеметы, гранаты. Спрячем в кустах батарею пушек.

Мы не стали ему возражать, сделали вид, что все это можно раздобыть. Игра есть игра.

В вагоне было темновато, и мы вышли на полянку.

— Надо выбрать командира, комиссара и наблюдателя. Без наблюдателя воевать нельзя, — смазал Сережка. — Давайте, я буду командиром.

Петька с ним не согласился:

— Во как! Он будет командиром! А чем я или Колька хуже тебя? Каждый из нас может быть командиром. Надо по-честному, надо жребий бросить!

В это время из кустов явственно донеслось:

— К-к-командиром буду я!

Мы обернулись: из-за веток выглядывала добродушная и плутоватая физиономия Графа.

— И ты здесь? — Сережка укоризненно покачал головой. — Все за нами шпионишь? Марш домой!

— А вы все тайком от меня! — упрекнул Граф, выйдя из кустов.

— Как ты нас нашел?

— Очень просто, п-п-пошел за вами и нашел.

— Ладно, садись сюда, — смягчился Сережка. — Будем бросать жребий. И раз пришел Граф, надо еще одну должность. Пусть один из нас будет неприятелем, немцем. А то против кого же воевать?

Мы согласились. Петька вырезал из ивового прутика перочинным ножиком палочки разной длины.

— Длинная палочка — командир, короче — комиссар, еще короче — наблюдатель, а самая короткая — немец, фашист.

Стали тянуть жребий. Длинную палочку вытянул Граф. Сережка тотчас выхватил ее у него из рук:

— Давай снова!

— З-з-зачем снова? — Граф сморщил лицо, готовясь заплакать. — Сказано: длинная палочка — командир. А я ее вытащил!

— Ты не годишься в командиры! Ты еще маленький. Вытащи себе палочку покороче!

Граф недовольно засопел, отвернулся. У него от возмущения даже покраснели уши.

— Тяни, Граф! — Петька нарочно подтасовал палочки так, чтобы Юрке досталась самая короткая, и почти насильно совал ее Графу в руку.

Но Графа не проведешь. Он потянул палочку из середины, и ему выпала должность комиссара.

— Вот видите! — торжествующе воскликнул Юрка. — Я — комиссар. А вы делите остальные должности.

Мы переглянулись. Юрка, конечно, не подходил и на должность комиссара.

— Давайте до трех раз тянуть, — Сережка подмигнул нам с Петькой.

Граф заметил, что он подмигнул, надулся и швырнул палочку в траву.

— Не швыряйся, Граф. Такой порядок, что жребий тянут до трех раз.

— Ну, тяните, — сказал Петька, выбросив вперед руку с зажатыми в ней палочками.

Мы долго примеривались, кому какой жребий вытянуть. Вышло так: Сережка получил должность командира, Петька — комиссаром, я — наблюдателем, а Граф стал немцем.

Юрка заерзал на траве и показал нам кукиш. Рука у него была в царапинах, измазана грязью.

— Не хочу немцем. Что я, Г-гитлер, что ли?

— Ну, не немцем, а просто неприятелем, — объяснял Сережка. — Понимаешь: неприятелем. Это же понарошку. Ты будешь воевать против нас, а мы против тебя. Неприятель по-военному называется противником. Понял?

Граф прищурился на брата недоверчиво и вдруг просиял:

— Пускай я буду неприятелем. Я в-в-вам п-покажу! Всех п-перестреляю!

Петька откинулся навзничь и захохотал:

— Ай да Граф! Валяй, стреляй! Ты — храбрый парень!

Сережка сказал братишке:

— Теперь иди домой, сделай себе трещотку или поищи на чердаке старую. А то чем стрелять будешь?

— А я у Василия в-возьму револьвер. Вот! — Граф показал язык и вперевалку пошел к кустам.

Мы засмеялись:

— Так Василий и даст тебе револьвер!

У Василия действительно был пистолет. Вернувшись с фронта, он показывал его нам. Называется «ТТ» — «Тульский, Токарева». Это — именное оружие. На пистолете выгравирована надпись: «Разведчику Ванееву за боевой подвиг 25 июля 1942 года». Василий рассказывал, что тогда он в разведке боем захватил в плен важного немецкого офицера с секретными документами.

Василий спрятал пистолет и больше не показывал его.

Когда Граф скрылся в кустах, мы встревожились. А вдруг он найдет пистолет? Если Юрка стащил из посылки махорку, то он вполне может стащить и пистолет, если разнюхает, где Василий его прячет. И если уж он сумел закурить, то, наверное, сумеет и выстрелить!

— Надо пойти предупредить Василия, еще чего доброго…

Сережка не договорил и кинулся бежать. Мы — за ним.

Подбежав к окну и приложив ладони к вискам, чтобы заслониться от света с улицы, Сережка подозвал нас. Мы тоже всмотрелись в полумрак комнаты и увидели Графа. Он неторопливо подошел к кровати Василия, поднял подушку, заглянул под нее, потом пошарил под матрацем, поправил кровать, постоял посреди комнаты в раздумье и направился к сундуку, находившемуся в углу. Открыл его и долго в нем рылся.

— Пистолет ищет, — шепнул Сережка. — Вот пройдоха!

Граф с видимым неудовольствием опустил крышку сундука.

— Теперь пойдет в сарай, — уверенно сказал Сережка.

И в самом деле, Граф, закрыв дверь квартиры на замок, сошел с крыльца и направился в дровяной сарай. Из сарая он вышел с видом крайне разочарованным. Тут мы и поймали его.

— Ты что это, Юрка? — спросил Сережка.

— А ч-чего? — недоуменно отозвался Граф. Глаза его бегали по сторонам.

— В кровати Василия шарил, в сундуке шарил, в сарае шарил. Долго будешь разбойничать?

— Я н-не шарил, — ответил Граф, сделал кислую мину и стал тереть кулаками глаза. Но мы видели, что глаза у него сухие и плакать он не собирается.

— Как же не шарил? — наседал Сережка. — Ты же пистолет искал. Мы всё видели!

— А п-подсматривать нехорошо, — укоризненно сказал Юрка.

— За такими, как ты, не посмотри — так и до беды недолго, — упрекнул брата Сережка. — Придет Василий, мы ему скажем, что ты хочешь стащить пистолет.

Граф опустил руки, шмыгнул носом:

— Я н-не искал п-пистолет. Я… я…

— Давай, не выкручивайся!

— В-вы наябедничаете, да?

— Ябедничать мы не будем, но проучить тебя надо!

— Я б-больше не б-буду шарить… Только не говорите.

— Ну, смотри же!

Глава пятая

«СВЯЩЕННАЯ ВОЙНА»