Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Мёд с корицей - Владимир Буев

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 15
Перейти на страницу:
по улице ночной,

мир на пороге катастрофы,

а мы в палатке овощной

скупаем яблоки и груши

на сотню тысяч лет вперед.

О, это звук, влетевший в уши

и перекрывший кислород.

Какие дивные фактуры

мелькают в сводке новостей,

жаль, я фанат литературы,

а не общественных страстей.

Запретный плод — такая малость —

модель познания Земли,

а сколько нам еще осталось,

не знает даже Аттали.

ВЛАДИМИР БУЕВ

*

Про Аттали однажды я узнала.

Мне стало интересно — я прочла.

Впитав идеи, их в статью загнала1

И с личными стихами сопрягла.

А тут ещё фактуры привалило:

Из каждого земного утюга

Общественная страсть ключом забила

(Навальный с темой царского дворца).

Галактика готова развалиться

(Оркестр играет похоронный марш) —

Её спасать мне надо торопиться.

…Но вдруг передо мной встаёт торгаш.

В себя пришла и поняла: в палатке

Сама средь груш и яблок я стою.

Я замерла в одной крутой догадке:

Быть может, подложили мне свинью?

На входе — «Овощи», ни буквой больше.

А я тут кучу фруктов нагребла.

Модель земного шара ясно тоньше

(Был дома глобус — не уберегла).

В висках опять стучит: плодом запретным

Не груша, а лишь яблоко звалось.

Да! Смысл содержал в себе конкретный

Лишь образ яблока… Тут не срослось.

Литература лишь авторитетна!

И тонны груш не влезут в хилый воз

(Не существует груш новозаветных),

И Аттали для мира — не Христос…

ГАННА ШЕВЧЕНКО

*

В банке сказали: возьмёте монету

сильно не трите, водите легко,

там под полоскою серого цвета

вы обнаружите новый пин-код.

Вышла из банка. На детских качелях

мальчик качался, скрипели болты,

рядом в «Харчевне» чиновники ели,

терли салфетками жирные рты.

Птицы летели, собаки бежали,

дворники метлами землю скребли.

Вписаны эти мгновенья в скрижали,

или же в ливневый сток утекли?

Город как город. Сроднился с планетой.

Город-инфекция. Город-налет.

Если стереть его крупной монетой,

взгляду откроется новый пин-код.

ВЛАДИМИР БУЕВ

*

Разбогатела я, выйдя из банка,

Выдали ломаный там мне медяк

И подсказали, что, мол, россиянка,

Грош этот не для похода в кабак:

— Эта монета с особенным свойством.

Если найдёте полоску на нём,

Трите! Однако слегка, без геройства,

А руководствуясь женским чутьём…

Тру я теперь по утрам и в обеды,

По вечерам, а порой и в ночи.

Я терпелива, я не привереда.

Не выдаётся пин-код, хоть кричи.

Может, мне ложную дали монету?

Я на деньге полосы не нашла:

Аверс и реверс похожего цвета,

Чувствую, скоро натру добела.

Серого нет… Я пойду прогуляться.

Может, вложиться монетой в обед?

По дорогим ресторанам пошляться?

Ба! Там уже мой банкир-мироед.

Я увидала его чрез окошко.

С другом-чиновником в глотку пихал

То ли гуся, то ль куриную ножку —

Жирной рукой (но не мне) помахал.

Впрочем, меня в ресторан не впустили,

Стоило только швейцару взглянуть

На медячок… Тут таких не кормили.

Да и банкир мой успел ускользнуть.

Боже, какая вокруг красотища!

Птички летают и песни поют.

Пёсики бегают, дворники рыщут,

И заодно и асфальты скребут.

Город с пин-кодом и не отвертеться.

Город-инфекция. Город-налёт.

Стоит, не жмурясь, вокруг оглядеться,

Прёт отовсюду, маячит пин-код.

ГАННА ШЕВЧЕНКО

О траве и о детях

я над землею

на самом высоком

живу на каком-то

самом последнем

выше лишь балки

чердачных подпорок

пусть — маломерка

пускай без балкона

но все-таки небо

темное темное

ночью такое

что хочется плакать

хочется думать

о чем-то простом

о траве и о детях

что еще делать

когда проживаешь

на самом последнем

ВЛАДИМИР БУЕВ

Тоже о траве и о детях

время однако

пришло реноваций

сносить будут много

очень надеюсь

что новую хату

смогу получить я

мне надоело

смотреть прямо в небо

и жить без балкона

крохотна комната

негде поставить

кроватку с коляской

хочется деток

приходится думать

о травах однако

что ещё делать

когда реноваций

тебе не дождаться

ГАННА ШЕВЧЕНКО

*

Это муж мой, он тысячу лет

меня лямкой жалеет,

надевает железный браслет

и ведёт к батарее,

это снова какой-нибудь он

восседает на муле,

он устал, он ведёт легион

электрических стульев —

бородач, воскрешённый старик,

басурман горбоносый,

я жена твоя, вот мой парик,

оторви мои косы —

это сон о прохладе ручья

тишину обнажает,

потому что я ночью ничья —

ни своя, ни чужая.

ВЛАДИМИР БУЕВ

*

Дома у нас домостроя гнёт.

Впрочем, бывает хуже.

Муж мой садист, меня вечно бьёт.

Я всегда безоружна.

Вдруг в батарею лицом уткнёт,

вилку в розетку включит:

ток электрический сунет в рот.

Целыми днями мучит.

Мне б развестись или в суд подать,

иль настучать в ментовку.

Сколько ещё предстоит страдать,

сил не сменив расстановку?

Косы мне муж-басурман дерёт.

Я ему позволяю.

Душу секретный мотив грызёт:

жизни такой желаю.

Я не его, а сама своя.

Радую мир тишиною.

Муж мой — садист, мазохистка я.

И потому не вою.

ГАННА ШЕВЧЕНКО

*

Городские сезоны приходят вразброс,

подмосковным властям потакая,

атрибуты зимы — реагент и мороз,

а в руке карамель ледяная.

На неоновых вывесках новый завет —

боги шлют распродажи и скидки,

это поиски счастья, которого нет

ни в одной безлимитной кредитке.

Вот поэтому хочется выйти во двор

и вдохнуть отраженного света,

чтобы рухнуло небо, как ржавый топор,

на скамью муниципалитета.

Вот поэтому снег, глянцеват и медов,

одеялом лежит златотканым,

слово «вечность» сложилось из теплых носков

в темноте, на полу, под диваном.

ВЛАДИМИР БУЕВ

*

Год не двенадцатый, а первый.

Вернее, двадцать первый год.

Но там, и сям играли нервы.

Но там, и сям вставал народ.

Два века спутать невозможно:

век девятнадцатый — одно

(была столица бездорожна);

в век двадцать первый — всё не то.

Французы до сих пор икают,

но вот сегодняшний мороз

московской власти потакает:

на реагенты вырос спрос.

Вот потому-то снег медовый

и глянцеватый, как журнал.

…Пока зима. Уже готовы

бордюры к лету… Не финал.

ГАННА ШЕВЧЕНКО

*

Слоняясь по жизни, по тесным квартирам,

таская грешки в багаже,

себя как предмет наблюдений за миром

рассматривать скучно уже.

А дождь интересно рассматривать. Выйдешь,

бывает, и смотришь на дождь,

туда, где водою содеянный кипеж

не выстелешь, не зачерпнешь.

Забыться бы напрочь, предаться бы лени,

все листики перелистать,

зарыться бы носом в охапку сирени

и розовым воздухом стать.

ВЛАДИМИР БУЕВ

*

Себя

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 15
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Владимир Буев»: