Потом девочки сказали мне: «Ты же актриса? Можем попробовать провести испытание по-другому. Давай ты сейчас подумаешь о чем-нибудь таком, чтобы „разогнать“ себя эмоционально, чтобы поменять свое состояние. Насколько ты сможешь разогнаться?» Я ответила: «Давайте попробуем».

Приблизительно помню цифры. Максимум при таком электрическом разряде можно дойти до значений 8–10. И вот я сижу, думаю о чем-то волнующем – показатели ползут вверх. Пускают электрический разряд – я выдыхаю, – и цифры падают до 1–2. Это так круто! Как можно измерить накал страстей в душе актера? Он ведь не в крике проявляется. Как проверить, подлинны твои эмоции или нет? Ведь организм на сцене начинает функционировать по-другому. Говорят же, что у актера на сцене проходит болезнь – да, это только слова, этому нет научного подтверждения, но… А тут я увидела, что возможно разогнать себя эмоционально – и успокоиться. Организм действительно на это способен!

Пробы у Клима

15 апреля я прошла всех врачей, все испытания. И до 13 мая принималось решение, кто из отобранных полетит в космос. Это был месяц адского ожидания. И непонятно было, что делать. Купить билеты на отдых с детьми я пока не могла – нужно было ждать, утвердят меня или нет. А если не утвердят, то все лето улетит в никуда – билетов по нормальной цене уже не купишь, ничего не забронируешь… Новых театральных проектов точно не будет… Было нервно.

Тогда мы еще и не были знакомы с Климом Шипенко. Так странно – до этого мы никогда не встречались с ним ни на премьерах, ни на пробах. Он не знал меня, я не знала его. А ведь это очень важно! Ты идешь в проект, который закончится неизвестно чем. Кто твоя опора в этой истории? Человек, который находится в той же ситуации, что и ты. Кстати, сценарий мне дали прочитать только перед пробами. Пока я проходила медкомиссию и испытания, я ничего не знала о фильме. И я, конечно, боялась, что сценарий мне не понравится – а обратной дороги уже нет.

Личный разговор с Климом был для меня очень важен. В марте у нас с ним состоялся очень неприятный телефонный разговор по поводу моей встречи с экипажем Новицкого. После нашего общения я очень долго чувствовала себя оскорбленной и как женщина, и как актриса.

Пробы на роль в «Вызове» стали для меня особенным испытанием. Обычно готовишься к пробам в кино за несколько дней – учишь текст, пытаешься понять персонажа. Но психологическая подготовка к пробам у Клима началась для меня чуть ли не с 15 апреля. Во мне боролись задетая гордость и желание быть в этом проекте, и много дней подряд в этой схватке побеждала гордость. Мне казалось, что я сейчас приду, ногой распахну дверь и гордо скажу: «Не ждали? А я прошла!»

Диалоги с самой собой были очень жесткими и длились практически месяц – с 15 апреля по 12 мая. Надо было выбрать, чего я хочу по-настоящему – показать свой характер или соединиться с человеком, который на следующие месяцы и, в общем, на всю жизнь станет мне очень близок. И надо было полюбить его… Я стала смотреть фильмы Клима – я видела их и до этого, но сейчас смотрела их будто другими глазами. Я ждала встречи с ним, хотела, чтобы мы смогли увидеть друг друга, понять, принять и начать наши отношения с чистого листа. Я понимала, что если я пройду пробы, то дальше нам придется стать единым организмом.

Думаю, что Клим вряд ли размышлял о чем-то подобном, полагаю, что ему вообще было не до меня. Он думал про кино. И когда мы с ним встретились, я помню, это было в коридоре, меня охватил давно забытый трепет от встречи с режиссером: а сложится ли у нас сейчас или нет? Я поняла, что нужно быть очень внимательной и просто принять друг друга. Это гораздо сложнее, чем актерские пробы, – слышать, быть открытой, мягкой, женственной, несмотря на то что ты прошла отбор и еще раз убедилась, что ты баба-конь. Я не говорю, что это надо было сыграть. Нужно было стать такой!

Мой характер очень часто выручал меня. Я человек, который в случае конфликта выходит в дверь с гордо поднятой головой, не разбираясь, что произошло. Мне что-то не нравится – всего хорошего, я пошла. Так было всегда.

Быть сильной очень трудно. Но жизнь, среда и актерская профессия требуют недюжинной силы духа. И тогда ты превращаешься в женщину с мечом – словно «Родина-мать» в Волгограде. Чтобы существовать, выживать, побеждать и двигаться вперед – очень часто надо быть такой. Тогда твоя женская часть потихоньку хиреет, гаснет. А для контакта с мужчинами, тем более с мужчинами-режиссерами, с партнерами по профессии, женское начало – самое главное. И в случае с Климом я очень остро ощутила, что мою женскую часть нужно беречь и хранить.

Мы встретились, пожали друг другу руки, и я с первой секунды поняла, что Клим открыт, что я открыта и что все будет хорошо. И дело было даже не в пробах, а в том, что мы друг друга слышим, что я готова ему подчиняться – в хорошем смысле. Наверное, он боялся, что я как раз такая – чересчур сильная. А для роли в этом фильме нужно быть другой – просто женщиной, которая боится лететь, которая многого не знает, у которой в жизни тысяча проблем – в общем, той, которой я и являюсь где-то в глубине себя.

Для меня это – колоссальный опыт. И несмотря на то что испытания потребовали от меня мужества, конского здоровья, твердого мужского характера, моя главная ценность в этой истории – умение остаться женщиной, девочкой, девушкой. Окончательно я поняла это на МКС. А до этого я еще пыталась соревноваться с каждым мужчиной, встречавшимся на моем пути, и, конечно, побеждала. Но радости мне это не приносило! Часто, встречая равного себе соперника мужского пола, думаешь: «Ну, сейчас я тебе покажу!» Но ведь сила не в том, чтобы уделать всех мужчин. Женщины действительно очень смелые, ловкие, часто опережают мужской пол. Но настоящая сила – в умении быть мягкой, гибкой, нежной, легкой – в любом пространстве. Это очень трудно.