Ради чистоты эксперимента она встала в похожую позу и принялась смотреть за тем же листиком. Зрелище было не самым захватывающим, а ещё от воды пахло как-то странно. Если бы Анну попросили описать, чем, она бы назвала это потусторонним.

Парень лег грудью на перила, делая расстояние между собой и густотой тьмы слишком маленьким. Анна напряженно смотрела на отблески фонарей в волнах. Казалось, будто река улыбается тысячью белоснежных клыков им обоим, вот только очарованию поддается лишь парень. Из-за его спины Анна разглядела блеклую дымку и тут же напряглась.

По тротуару расплывалась лужица чернильного тумана, вытягивающаяся в огромный овал. Язычки мрака отрывались и растворялись в воздухе. Анна уже была знакома с такого рода дымкой: эта штука пыталась сожрать сначала ее, а потом всосала Арсения. Знакомиться с ней поближе не хотелось.

Парень не замечал происходящего, слишком занятый своими мыслями и болтающимся по воде листочком. А из дымки появился Он. Можно было не знать ни одной легенды, никогда не читать мифологий, но увидеть его и сразу все понять. Собиратель душ выглядел как Смерть, как величайший страх людей и, одновременно, как самый желанный гость для многих. Он был элегантен, но пугал своей беспристрастностью. К нему можно было бы проникнуться симпатией, если бы не эта аура могильного холода.

Жнец направился к парню.

Анна охнула. Прямо на ее глазах сейчас убьют человека! Точнее, он должен погибнуть сам, а Жнец его заберет. Какая разница, все равно — трагедия.

— Эй! — вскрикнула Анна. — Эй, стой!

Ее не услышали. Парень подался вперед, пытаясь разглядеть что-то в воде.

— Прекрати!

Анна кинулась к нему и на всей скорости врезалась в бок, пытаясь ухватить парня за плечи и оттащить подальше от собирателя душ, слуги Смерти. Ее полупрозрачные руки скользнули мимо, даже не задев ткань пиджака. Анна пролетела сквозь парня, заставив того удивленно вздрогнуть и на долю секунды отвлечься от воды. Незнакомец обернулся, увидел лишь пустую темную улицу с тускло мигающим вдалеке фонарем и вернулся к созерцанию. Он не слышал Анну. Она не могла его предупредить.

Леденея от ужаса, Анна повернулась к жнецу. Он снисходительно улыбнулся и стянул с длинных тонких пальцев перчатки.

“Юная леди”.

Анна знала, что это произнес жнец, но его тонкие губы не шевелились. Он просто смотрел на нее, ласково, как на бешеное животное, которое приходится усыпить, чтобы не допустить распространения заразы. От этого взгляда хотелось бежать, хотелось прильнуть к его бледной узкой ладони и молить о прощении и помощи. Анна видела в жнеце сверхъестественную мощь, способную убедить ее сделать что угодно и когда угодно, даже не задавая вопросов.

Он казался тонким хрупким мужчиной неопределенного возраста, но являлся чудовищной силой, удерживающей баланс всего мироздания. Анна знала, что стоит ей задать вопрос и прикрыть веки, как в ее голове всплывет вся необходимая информация об этом существе. Подаренный ей талант мог спасти жизнь тому парню. Но Анна не хотела знать. Есть вещи, в которые лучше не вникать. Иногда необходимо просто принять их, как есть. Смерть, по ее мнению, относилась именно к этой категории.

“Милое дитя. Рад, что тебе хватило мудрости”.

Жнец посмотрел на парня. Анна оглянулась. Незнакомец не сводил глаз с воды, пока внезапно его черты не разгладились. На его лице застыло умиротворенное выражение, будто он принял самое верное и самое сложное решение в своей жизни. Так может выглядеть лишь уверенный человек, знающий, что ждет его в будущем, и ни капли не сомневающийся в настоящем. Анна никогда не видела людей такими спокойными, никогда за все девятнадцать лет своей жизни.

“Мне жаль, дитя. Его не спасти”.

— Но почему? — выдохнула Анна.

Ей было страшно говорить со жнецом, но молча стоять тоже как-то невежливо. Тем более, собиратель душ вел себя на редкость галантно, не махал косой и не скрежетал зубами, предвещая смертным вечные муки в геенне огненной за грехи.

“Он смотрит на них, — пояснил тот, кто служил Смерти, — а они никогда не отпускают вас, живых”.

Анна усмехнулась на этой фразе. Она-то точно не относилась к живым. Но о чем говорил жнец? Кто — они?

“Вглядись в воды. Видишь отблески? Часть из них — безобидные отсветы города. Но другая живет и рождена в воде, у самого дна, и никогда не знала света солнца”.

— Не понимаю, — сказала Анна. — Как свет может не знать света?

“Такая у них природа. Дети реки ни знают ни радости, ни надежды, ни красоты. Многие сравнивают блуждающие огоньки с душами утопленников, но это ложь. Я лично забираю каждого, кто находит свой конец в этой реке”.

Жнец покачал головой. Анна посмотрела на воду. В ней и правда светились странные точки, будто светлячки на рыбалке. Они то дергались вверх-вниз, то замирали на поверхности. Огоньки не получалось толком разглядеть из-за неспокойного плеска реки. Их круглые тельца мелькали в воде, похожие на брюшки рыбок.

— Блуждающие огни заводят людей не туда, — поделилась знаниями Анна.

“Нет”.

Жнец тонко улыбнулся, будто Анна рассказала дурную шутку. Смеяться над такой было бы неуместно, но поощрить собеседника хотелось.

Анна чуть не хлопнула себя по лбу от досады. У нее в голове — сонм знаний потустороннего мира и не только, а она стоит тут и размышляет. Анна зажмурилась, умоляя таинственные силы как можно скорее подсказать ей решение.

“Дитя, тебе его не спасти. Просто наблюдай”.

Совет жнеца был венцом равнодушия. Такой и должна являться к человеку Смерть, но Анна-то была человеком. Обычной девушкой. Правда, чуть-чуть призрачной и с ужасным даром занудного всезнания.

Анна наконец смогла сосредоточиться. В голове всплыл образ: по дну перекатывается хтоническая сущность. Она древняя и уже давно должна была рассыпаться в прах, но не сдается. Течение отрывает от нее клочки, которые тут же вплетает в водоросли, подносит к косякам рыб. Эти кусочки оседают вниз, напитываясь жизнью. Им грустно и темно, а вокруг лишь тонны водной мути. Они злятся. Рыбы глупые и скучные, а водоросли вообще ничего не могут. Они загораются от злости. Им нужно есть. Огоньки видят, что тьма расширяется, и следуют за ней. Они чувствуют, что за пределами их мира есть что-то еще. Кто-то, кто подарит им пищу. Отчаяние.

Анна видит парня. Не человек. В его сердце вспыхивает что-то, очень сильное, чего она еще никогда не чувствовала. Парень вскакивает, забывая о совещании, о подчиненных, что докладывают ему о положении дел в клане. Он принюхивается. В воздухе разливается тревога. С его сердцем что-то не так. Она в опасности. Он несется к выходу, уже зная, что не успеет, не сможет найти ее в огромном городе. Ее сердце, как и его, перестает биться. Смерть пришла, он это чувствует, но заберет не его. Хочется выть. Он заходит в свой кабинет, хмурится, закатывает рукав — по руке вьется рисунок. Морошка, листья клена, тонкие ветви березы. Рисунок тускнеет. Все умолкают, не зная, как посочувствовать. Он даже не успел ее увидеть, прежде чем потерять. Отчаяние.