— Мое имя — Бергла Симонсен. Как распорядитель исправительного центра, я рассмотрю ваши дела и вынесу решение.

Симонсен взяла первое дело и какое-то время вчитывалась в текст документа.

— Резервуар Лазурит, среднего класса, тридцати пяти лет от роду, принадлежащий дому Ингвальсенов…

Его вывели вперед и поставили перед распорядителем. Он выглядел так, будто был не в себе. Взгляд бессмысленно блуждал. Стражники крепко держали его под руки.

— Обвиняется в нанесении физических увечий другим резервуарам.

Неужели он посмел поднять руку на себе подобных? Может, это была самозащита? Почему ничего не говорит в свое оправдание?

— Вы признаете себя виновным? — спросила госпожа Симонсен.

Лазурит не ответил.

— Вы приговариваетесь к десяти годам заключения с выполнением исправительных работ по поставке энергии на благо магического сообщества, — молоток громко стукнул по деревянной подставке.

— Резервуар Нефрит элитного класса, двадцати четырех лет от роду, принадлежащая дому Слеттенбак…

Девушку, которую привезли вместе со мной, вывели вперед.

— Обвиняется в попытке к бегству.

Как она могла решится на такое неповиновение? Я вспомнила про шрамы на спине, и вопрос отпал сам собой. Должно быть, с ней жестоко обращались и создали совершенно невыносимые условия. Но тогда почему она потупила взгляд, и ничего не скажет в свое оправдание?

— Вы признаете свою вину?

— Да.

— Вы приговариваетесь к заключению с выполнением исправительных работ на благо общества по зарядке амулетов-накопителей сроком на пять лет, — молоток с грохотом обрушился на подставку.

— Резервуар Флёр, элитного класса, девятнадцати лет от роду, принадлежащая дому Турвальсенов…

Меня вывели вперед. С каждым шагом, пока я приближалась к массивному столу сердце билось сильнее. Я смотрела на госпожу Симонсен. Ее суровый вид пугал меня, я лихорадочно пыталась подобрать слова, которые скажу в свое оправдание. От волнения во рту пересохло, а язык будто одеревенел. Надеюсь, у меня получится дать толковое объяснение. Ведь у меня и в мыслях не было совершать преступление против мага. Даже подозрение на что-то подобное — позор для элитного резервуара! Мне было стыдно, что тень этого позора ляжет на пансион Кловер и моих воспитателей.

Максимум, в чем мог обвинить меня господин Турвальсен — это непослушание, не такой уж тяжкий проступок…

— Обвиняется в покушении на убийство мага!

Убийство!?

В глазах потемнело. Господин Турвальсен сказал, что я пыталась его убить!?

Не может такого быть!

Неужели это происходит на самом деле!?

— Вы признаете себя виновной? — холодным тоном поинтересовалась госпожа Симонсен.

— Нет!

— Тем хуже для вас! — сказала она с раздражением, которое граничило с презрением.

— Это какая-то ошибка! Позвольте я все объясню!

— Ваши пояснения не требуются, — меня грубо прервали.

— Я не пыталась убить своего господина! Я лишь отказала ему в близости…

— Молчать! — приказала Симонсен.

Меня учили слушаться магов, но что-то во мне отчаянно сопротивлялось против подобной несправедливости.

— Позвольте мне сказать, как все было!

— Здесь все записано со слов господина Турвальсена. Не забывайтесь! Вы всего лишь резервуар, поэтому будьте благоразумны и не усугубляйте свое и без того незавидное положение, если не хотите немедленно загреметь в нижний сектор, — госпожа Симонсен гневно втянула воздух ноздрями, — это все? — она сделала акцент на последнем слове, — или вы хотите сказать что-то еще? — она грозно взглянула на меня и вопросительно вскинула бровь.

— Я отказалась с ним спать, но не пыталась его убить! — в отчаянии выпалила я.

— У вас есть доказательства?

Этот вопрос поставил меня в тупик. Я растерялась и не знала, что ответить. Чем я могла подтвердить свои слова? По правде говоря, ничем.

— Если у вас нет доказательств, можете не утруждать себя, разыгрывая этот спектакль, в надежде, что ложь поможет вам смягчить приговор.

Госпожа Симонсен гневно посмотрела на меня. В её взгляде было столько холода, что я осеклась. Сцену, как я выбежала из комнаты видели другие маги, гости господина Турвальсена. Конечно, они прекрасно поняли, что произошло. Но глупо было даже надеяться, что эти господа стали бы свидетельствовать против мага в мою пользу.

— Вы признаетесь виновной, — сказала Симонсен, — и приговариваетесь к двадцати годам заключения с исправительными работами на благо общества по зарядке накопителей.

Стук молотка оглушил меня. Плечи подрагивали. Грохот удара эхом отдавался в ушах. Двадцать лет заключения?! Но ведь я ни в чем не виновата! Может, я сплю, и это всего лишь кошмар?

— На колени!

Я услышала этот приказ, будто со дна глубокого колодца. Мне на плечо легла тяжелая рука, принуждая меня преклонить колени, но в этом не было нужды, потому что ноги сами подкосились.

Услышала, что щелкнул магический замок, и почувствовала, как ошейник скользнул по шее и упал на пол.

Я не могла поверить, что меня лишили знака отличия, которым нас учили гордится. Белый цвет ошейника означал, что я выпускница элитного заведения с большим потенциалом. Воспитатели пророчили мне светлое будущее. Что бы они сказали, если бы узнали, что меня обвинили в попытке убийства? Как отреагирует отец, когда узнает, что его дочь приговорили к двадцати годам заключения?

Моя жизнь кончена!

Я посмотрела себе под ноги. Белый цвет ошейника поблек и превратился сначала в серый, а потом в черный.

Глава 2

После суда стражники провели нас с остальными осужденными в другое крыло здания по галерейному переходу. Мы поднялись по лестнице на второй этаж и оказались в светлом коридоре, вдоль которого располагались жилые боксы с прозрачными стенками. Все резервуары вокруг были в одинаковой форме, которая отличалась только цветом ткани. Стражник, что вел меня, неожиданно остановился возле одного из боксов и открыл дверь, приложив браслет к считывателю.

— Заходи! — велел он, — твоя кровать здесь.

Я помедлила, который раз за сегодняшний день, меня грубо подтолкнули в спину, принуждая войти. Как только я оказалась внутри, дверь за моей спиной закрылась.

Бокс представлял собой крохотную комнату, в которой помещалось две кровати. На одной из них сидела миниатюрная девушка в синей форме. У нее были короткие рыжие волосы, которые торчали в разные стороны.

После случившегося, я даже не нашла в себе сил, чтобы поприветствовать соседку. Рухнула на свободную кровать, отвернулась лицом к стене и лежала неподвижно. В голове крутилась по кругу одна единственная мысль: моя жизнь кончена… Я желала, чтобы Вселенная сжалилась надо мной, и каким-то волшебным образом я перестала существовать.

Все мои мечты рухнули в одночасье. Размеренная жизнь в служении магу осталась в прошлом. Все разрушилось, словно песочный замок, который ребенок ради прихоти сломал одним ударом. Жизнь утратила всякий смысл. Не все