Шрифт:
Закладка:
Второй урок уже начался, но Винни не пошла в класс, а поплелась вслед за Марен на автостоянку, плюхнулась на пассажирское сиденье их автомобильчика, с треском захлопнула дверь и разрыдалась.
– Это несправедливо, мам!
Черт побери, разумеется, несправедливо! Трясущимися от гнева руками Марен никак не могла попасть ключом в замок зажигания. Все эти годы в академии об нее вытирали ноги, и она молча сносила пренебрежение, лишь бы дать Винни возможность раскрыть свои таланты. И чего ради? Ради горькой пилюли, которую сегодня заставили проглотить ее дочь? Однако… надо выдохнуть. Взять себя в руки. Винни и без того тяжело, нельзя усугублять ее страдания.
– Жизнь вообще несправедлива, – философски заметила Марен и положила руку на плечо дочери, но Винни тут же ее сбросила. – Послушай, я стараюсь, как могу, но я не всесильна. Если в Стэнфорде осталось одно свободное место, то его займет Брук, а не ты. Только попробуй подай заявление, и – к гадалке не ходи – Алисия меня уволит. Мы не имеем права так рисковать.
Марен повернула ключ. Мотор несколько раз чихнул и фыркнул, прежде чем завестись, а женщина застыла на сиденье, ожидая, когда Винни успокоится и вернется в школу.
– Но Стэнфорд – это моя мечта. Кроме Стэнфорда мне ничего не надо. Они не посмеют забрать его у меня. Я делала все, что ты мне советовала. Мирилась с издевательствами из-за того, что годами выклянчивала эту мерзкую финансовую помощь, улыбалась, не высовывалась и усердно трудилась – лучше и больше всех.
В последний раз с таким горьким отчаянием Винни высказывала все, что накипело у нее на душе, в первый год обучения в академии, когда Брук и все ее одноклассницы отправились покупать бикини за тысячу баксов для отдыха во время зимних каникул. Каникулярные планы Винни предполагали нечто совсем другое – она собиралась помогать Марен выгуливать собак, чтобы наскрести денег на дорогостоящее снаряжение, необходимое для всех обучающихся в Эллиот-Бэй, поскольку учеников в обязательном порядке посылали на общественно-полезные работы по уборке мусора с пляжей Тихого океана. Ирония ситуации, когда приходится убирать собачьи какашки, лишь бы не упустить шанса покопаться в мерзкой гнили и дряни иного рода, от Винни тогда не ускользнула.
– Винни, положа руку на сердце, ну почему Стэнфорд для тебя так важен? Не понимаю… Да любой диплом о высшем образовании распахнет перед тобой двери и подарит миллиард возможностей. Стэнфорд не единственный хороший университет. Что, если ты просто забила себе голову чудесной сказкой?
Хлюпнув носом, Винни настороженно покосилась на мать.
– Помнишь ту футболку с логотипом Стэнфорда, с которой я ни на день на расставалась?
– Ты хочешь сказать – не расстаешься. Ты же ее до сих пор носишь, хотя она тебе на нос еле-еле налезает, – поддразнила ее Марен.
– Ну да… – протянула Винни. – Тот день, когда Алисия мне ее подарила, так и стоит у меня перед глазами. Они только-только вернулись с Брук из поездки по Стэнфорду. Сколько нам тогда было? Лет восемь? А я помню все как вчера: Алисия протягивает футболку, кладет руки мне на плечи, смотрит прямо в глаза – у меня аж мурашки по коже бегут – и говорит, что Стэнфорд – самый лучший университет в Америке и что, если я буду стараться, я смогу туда поступить и стать такой же успешной, как и она. Ее слова запали мне в душу. Не то чтобы я не уважала твой выбор и не ценила все, что ты делаешь, не пойми меня превратно, но… я хочу большего. Я хочу так же головокружительно преуспевать, как Алисия. Я хочу, чтобы меня все уважали.
Марен вздрогнула, как от удара.
– То есть я не имею в виду, что тебя люди не уважают… Просто Алисия любит повторять, что я для нее будто родная дочь. И заявление Стэнфорда ничего не значит. Алисия наверняка отыщет какую-нибудь лазейку и сможет устроить в Стэнфорд двоих, а не одного, как нас стращают. То есть вдруг у нее были бы близнецы, а? Неужели ты думаешь, она бы позволила поступить в Стэнфорд только одному из них? Да ни за что! Она всегда мечтала, чтобы мы поступили туда вместе. Мы с Брук постоянно это обсуждали. Да Алисия за нас костями ляжет!
– Костьми, – поправила ее Марен. – Но это ей не поможет. Алисия тут бессильна.
– Ой-ой, граммар-наци. Мы не со-бе-се-ду-ем-ся, мы – бе-се-ду-ем.
– Прости… – Марен почувствовала угрызения совести – вечно-то она шум из-за пустяков поднимает. – Что ж, картина мне ясна. Понимаю, Алисия – твой герой, однако ты кое-что упускаешь из виду. Заруби себе на носу: у Алисии на Брук далеко идущие планы и, прокладывая ей дорогу, она ни перед чем – и ни перед кем – не остановится.
– Знала бы ты, какой грязью поливает Брук свою маман на каждом углу. Уши в трубочку сворачиваются. Но Алисия просто хочет ей помочь. А Брук не понимает своего счастья. Да Стэнфорд ей как собаке пятая нога. Кроме того, ее средний балл достаточно средний. Таких, как она, к Стэнфорду и на пушечный выстрел нельзя подпускать.
Винни замолчала, переводя дыхание, и Марен согласно кивнула.
– Солнышко, я все понимаю. У тебя есть повод злиться, но мы в таком положении, что нам нельзя рисковать. Стоит Алисии пронюхать, что ты намерена обойти Брук, и она взбеленится. Давай не раскачивать лодку. Если Алисия будет на нашей стороне, ты, безусловно, поступишь в какой-нибудь отличный университет. Гарвард? Йель? Колумбия?
– Нет.
– Что – нет? Какой из них тебе не по нраву?
– Любой. Нет значит нет. Нет – и точка. Без вариантов. Ты всегда твердила мне, чтобы я следовала за мечтой. Не ставь мне палки в колеса. Я не собираюсь перебираться на Восточное побережье. Я собираюсь поступать в Стэнфорд. И я найду способ поступить туда. С твоей помощью или без нее.
Марен со стоном опустила голову на грудь, легонько стукнувшись лбом о руль.
– Не надо махать красной тряпкой перед Алисией. Она нам этого не простит.
– Мам, ну пойми ты меня, пожалуйста! Я просто хочу честно поступить в Стэнфорд. Я заслужила его по праву.
Запустив пальцы в свои прямые светлые волосы, Марен попыталась собраться с мыслями, но мозг ее кипел, как вода, в которой она два часа назад варила яйца на завтрак для семейства Стоунов, и единственное, о чем она могла думать, так это о том, что ей требуется время, чтобы все взвесить.
– Вин, притормози. Давай поговорим об этом позже. Мне надо все как следует переварить. Чем я и займусь в выходные.
– Но подача документов через три недели! Ты предлагаешь мне семь дней впустую потратить? Очуметь! Да я могла бы над эссе поработать!
«Если бы существовал прибор для измерения уровня истерии, – подумала Марен, – сейчас бы его стрелка неуклонно ползла к делению “спасайся кто может”».
– Тише, Вин, – шикнула она. – Работай над своими эссе сколько угодно. Они же в любом случае пригодятся для поступления. Хотя бы и в другие университеты, разве нет?
– Нет. Не пригодятся. Это особые эссе, только для Стэнфорда, – раздраженно гаркнула Винни. – Если бы уделяла мне хотя бы одну десятую долю того внимания, какое уделяют своим детям другие матери, ты бы об этом знала. Я ведь не прошу тебя сходить с ума и трястись надо мной, как полоумная маман Крисси Вернон! Но отличай хотя бы заявку на поступление от дополнительного эссе!
Марен не выдержала и в сердцах двинула кулаком по рулю.
– У меня, в отличие от всех этих мамаш, нет времени прыгать перед тобой на задних лапках! Тебе ли не знать, что я пашу, как лошадь, сутки напролет! У меня сумасшедшая работа и три халтуры на стороне! И мы все равно еле-еле сводим концы с концами!
Марен редко повышала на Винни голос. Бросив мимолетный взгляд в окно, она выдохнула и немного смягчила тон.
– Слушай, я всегда пребывала в уверенности, что как только тебе понадобится помощь, ты о ней попросишь. Я тебе доверяла. Так почему же сейчас ты ведешь себя как дрянная девчонка?
Винни, явно огорченная, потупилась.
– Прости. Ты права. Наверное, так я и пыталась попросить тебя о помощи, но, похоже, дала маху. Просто… никогда в жизни я ничего так страстно