— Скажи мне, — требую я, и мой голос звучит грубее, чем я предполагал. — Кто это?

Он смотрит на меня, его взгляд острый, но в нем есть нерешительность. Доминик не из тех, кто часто колеблется, и одно это говорит мне, что это серьезно. — Максим... — Он медленно выдыхает, словно пытаясь взвесить свои слова. — Ты должен пообещать мне, что не будешь торопиться с этим. Есть вещи, которые нам нужно учесть.

Огонь внутри меня мгновенно вспыхивает. — Я буду осторожен, — отвечаю я, сжав челюсти. У меня нет на это времени. — Просто скажи мне. Даю тебе слово.

Доминик изучает меня еще мгновение, явно не убежденный, но знающий, что я не отпущу это. После паузы он лезет в пальто и достает фотографию. Он протягивает ее мне, не говоря ни слова.

Я беру его, мои глаза сужаются, когда я смотрю на человека на фотографии. Узнавание приходит почти сразу. Он стал старше, морщины на его лице стали глубже, но я знаю, кто он. Я видел его раньше. Много лет назад Братва купила у него несколько автомобильных деталей для поставки. Он был просто поставщиком, кем-то, с кем мы имели дело на периферии бизнеса. Ничего существенного.

До настоящего времени.

— Этот человек утверждает, что у него есть информация о смерти Арло, — говорит Доминик, его голос ровный, но с нотками раздражения. — Он не убийца, но говорит, что знает, кто убийца.

Я сжимаю кулак, бумага слегка мнется в моей руке, пока я смотрю на картинку. Мой разум лихорадочно работает, складывая кусочки воедино, но все еще неясно. — Почему сейчас? — спрашиваю я напряженным голосом. — Зачем ждать месяцы, чтобы выступить?

Доминик пожимает плечами, его лицо мрачнеет. — Это ты и выяснишь. Он дал нам свой номер телефона. Ты назначишь встречу, поговоришь с ним и выяснишь, что он знает.

Я киваю, гнев в моей груди грозит вырваться на свободу. Я уже чувствую, как учащается пульс, знакомый прилив адреналина всякий раз, когда я приближаюсь к ответам. — Я разберусь с ним, — говорю я, понизив голос. — Если он что-то знает...

Доминик подходит ближе, его голос понижается до почти рычания, его обычный спокойный фасад слегка трескается. — Найди того, кто убил дядю Арло, — говорит он, его взгляд становится жестче. — Убей этого ублюдка.

Слова вызывают острые мурашки по моему позвоночнику, и на мгновение я встречаюсь с ним взглядом, понимание проходит между нами. Доминик хочет крови так же, как и я, но он был вынужден выжидать своего времени. Как Пахан, он должен думать о более широкой картине, о последствиях наших действий. Я нет. Я не связан этой ответственностью. Я солдат, оружие, которое должно быть направлено на наших врагов.

Он отстраняется, его обычная маска контроля снова сползает на место. — Разберись с этим. Я не хочу, чтобы это тянулось еще дольше.

Я киваю еще раз, одним резким движением. — Считай, что сделано.

Доминик бросает на меня последний взгляд, прежде чем повернуться и пойти обратно к остальным, оставив меня одного у могилы. Я смотрю на фотографию в своей руке, лицо мужчины запечатлелось в моей памяти. Номер телефона, написанный на обороте, ощущается как спасательный круг, наконец, шаг к поиску человека, ответственного за смерть моего отца.

Я засовываю фотографию в карман пальто, мои мысли кружатся. Кем бы ни был этот человек, он только что открыл дверь чему-то гораздо большему, и я готов ее снести. Последние четыре месяца были ничем иным, как пустотой, жгучим вопросом без ответов. Я ближе, чем когда-либо.

Кладбище кажется холоднее, когда я поворачиваюсь и иду обратно к машине, мой разум сосредоточен на предстоящей задаче. Гнев кипит чуть ниже поверхности, но я держу его под контролем, пока. Если есть что-то, чему я научился в этой жизни, так это терпение. Месть всегда лучше подавать холодной, и когда я найду ответственного, это не будет быстро. Это будет медленно. Болезненно.

Солнце опускается ниже в небе, отбрасывая длинные тени на могилы, но я едва замечаю это. Смерть моего отца была первым ударом, но это... это начало чего-то более темного.

Я добираюсь до машины, мои пальцы сжимают ручку, когда я дергаю дверь, чтобы открыть ее. Сегодня вечером я получу ответы. Скоро, очень скоро кто-то заплатит своей жизнью.

Глава 2 - София

Я стою перед зеркалом, разглаживая мягкую ткань платья, которое идеально облегает мою фигуру. Оно скромное, простое, но кажется достаточно элегантным для сегодняшнего мероприятия. Мягкий лавандовый цвет дополняет тон моей кожи, и я потратила дополнительное время на то, чтобы сделать идеальный макияж, нежный, но достаточно, чтобы подчеркнуть мои карие глаза. Мои длинные светлые волосы ниспадают на спину мягкими волнами, как любит мой отец.

Это один из тех редких вечеров, когда я позволяю себе почувствовать себя немного особенной.

Слабая улыбка играет на моих губах, когда я слегка поворачиваюсь, бросая на себя последний взгляд, прежде чем спуститься вниз. Мои каблуки мягко цокают по полированному полу, звук становится громче по мере того, как я приближаюсь к парадной лестнице. Я мельком вижу своего отца, Кейса, ожидающего внизу с его обычным гордым выражением лица. Его глаза загораются, когда он видит меня, и в этом взгляде есть что-то, что заставляет меня чувствовать себя... желанной.

— Как всегда, прекрасно, — говорит он, его голос теплый и полный любви.

Я улыбаюсь в ответ, чувствуя, как в груди поднимается тепло. — Ты слишком меня балуешь, — слегка поддразниваю я, достигая последней ступеньки.

Кистен, правая рука моего отца и тот, кого я знаю с детства, стоит рядом с ним, наблюдая с этим знакомым, защитным блеском в глазах. Он для меня как дядя, всегда рядом, всегда преданный.

— Он прав, — говорит Кистен с ухмылкой. — Ты выглядишь потрясающе, София. Если ты будешь выглядеть так же хорошо, нам придется отбиваться от новых предложений.

Я театрально закатываю глаза, хотя улыбка тянет мои губы. — Пожалуйста, избавь меня от сватовства сегодня вечером.

Кистен усмехается, его глаза весело сверкают. — Это ты сейчас так говоришь, но скоро будет больше. Поверь мне, они выстраиваются в очередь.

Я качаю головой, подходя к ним обоим. — Больше всего на свете они выстраиваются в