— Ну, смотри. С нашей разведкой в США связался один из ведущих разработчиков двигателя лунной ракеты. Передал чертежи, протоколы огневых испытаний. Пока двигатель несовершенен, не доведён до ума. Не гасятся колебания, возникающие от неравномерности сгорания топлива, но источник уверяет: в ближайший год проблема будет решена. Как именно — он расскажет в подробностях.

Разумеется, Королёв не назвал фамилию добровольного информатора. Возможно, сам её не знал. А я предположил, это мог быть Борис Кит, белорус, родившийся в Санкт-Петербурге до Первой мировой и переехавший на родину предков, во время Второй мировой сбежавший на запад, опасаясь обвинений в сотрудничестве с оккупантами на территории Белоруссии. Я писал о нём статью в восемнадцатом году, когда учёный умер в возрасте ста семи лет. Ста семи! Кит сыграл ключевую роль в обеспечении процессов в камере сгорания F-1, разработал топливную смесь, керосин — не однородное вещество, а сложный микс углеводородов. По информированности не уступал фон Брауну. Но, не исключаю, и не он. В послевоенное время в США было столько симпатизирующих коммунистам и желающих помочь СССР нормализовать отношения между великими державами, что, говорят, у советской разведки не было отбоя от американских граждан, желавших сотрудничать. Отсюда маккартизм и «охота на ведьм», коммунизм какое-то время был весьма популярен в «главном оплоте демократии». Правда, популярность улетучилась, когда прилунился «Аполло-11». Американское правительство, истратив десятки миллиардов долларов, сумело убедить избирателей, что Штаты впереди планеты всей, в том числе — благодаря избранной государственной системе. А мы продули и в девяносто первом пожали плоды проигрыша.

— Вот как, Сергей Павлович. Рискну предположить, что двигатель для лунной гросс-ракеты жидкостный и кислородно-керосиновый, поэтому у Глушко отобрали лучших по этой тематике. А на «Южмаше» пусть продолжают работать с несимметричным диметилгидразином… Умно! Кто придумал эту рокировку?

— Келдыш. Но мы вынуждены действовать сверхосторожно. Американцы не должны пронюхать, что их документация попадает в Москву. Наше специальное КБ воспроизведёт их двигатель и продолжит работу параллельно.

— Только мы будем знать об их успехах и находках, а они о наших — вряд ли.

— Очень надеюсь! — пробормотал Королёв с обычным своим скепсисом. — Мы убедились, что медлить нельзя. Пока американцы отполируют F-1 и ракету с этими двигателями, в один год не верю никак, мы обязаны научиться собирать на орбите лунный корабль, используя «семёрку». Жутко нерациональный, неизящный вариант, поспешный. Только чтобы первыми отметиться на Луне. А дальше будем летать на тяжёлой ракете. Знаешь, что обидно?

— Многое. Но что вы конкретно имеете в виду?

— Придётся зарубить наши наработки по тяжёлой ракете и начинать заново — под двигатель, сделанный на основе американского. Так что, Юра, пока готовим экипажи под многопусковую схему, ровно так, как ты мне рисовал при нашем знакомстве… Пророк! Следующие поколения космонавтов полетят уже на большом многоместном корабле.

Я постарался спрятать улыбку, вылезая из «чайки». Мертворождённая Н-1 теперь не появится на свет, сожравшая столько сил, денег, нервов. А также драгоценного таланта Сергея Павловича. Пусть ему немного осталось, успеет главное — малый лунный корабль.

А ещё очень хорошо, что в Звездном никто не должен узнать раньше времени о советском аналоге «Сатурна». Иначе домашнего продолжения разговоров не миновать, Алла не отстанет: не ты ли собираешься на ней лететь.

Интересно, когда Ксюша подрастёт, тоже будет доставучая?

И лишь с большим запозданием в голове оформился самый главный вопрос: поступала ли в СССР развединформация об американском ракетном двигателе в покинутой мной реальности, если да, то почему F-1 не воссоздан на советской базе, «Протон», Н-1 и «Энергия» оснащались совершенно иными.

Похоже, я всё же не в своём прошлом, а в параллельном мире, в мелочах отличающемся. И хоть в нём трудно, опасно, здесь лишён некоторых преимуществ цивилизации, доступных в постсоветской России, мне этот мир нравится!

Глава 2

2

Встречи с трудящимися продолжались. Правая рука распухла от тысяч пожатий. Радостная гагаринская улыбка, наверно, казалась приклеенной. Отвечать взаимным радушием искренно я уже не мог, устав психологически. Но никогда не отталкивал людей, одна колхозница сказала, что мой полёт для неё был важнее свадьбы единственного сына — ну как тут оттолкнёшь, не позволив себя обхватить. Обнимался, подставлял щёки под поцелуи. В основном ездил на такие мероприятия в гражданке, форма быстро сминалась и принимала неуставной вид, что совершенно недопустимо, образцовый вид Гагарина был визитной карточкой Советской армии и всей страны, в пиджаке и брюках проще, сорочки менял, туфли, на которые наступали желающие потискать меня, протирал тряпочкой и щёткой перед очередной встречей.

Чёрная «волга» после таких встреч просаживалась кормой вниз едва не до глушителя, потому что багажник непременно наполнялся дарами доверху. По пути домой непременно сворачивал к детскому дому, сгружая туда всё съестное, кроме крепких напитков. Алле не всегда что-то довозил, однажды — целого запечённого поросёнка, половину отдали Нелюбовым, сами ели несколько дней… Вкусно, но уж очень много всего.

В июне посетил Гжатск, и обошлось без казусов. Я страшно торопил организаторов, народ собрался в Доме культуры какого-то местного предприятия, те, кому не хватило мест, заполнили площадку напротив. Мои сидели в первом ряду, но даже им уделил мизер внимания, пригласив приезжать в Москву почаще, сам общался с публикой с трибуны. Как всегда говорил о руководящей и направляющей роли КПСС, что главная заслуга в опережающих темпах освоения космоса не наша, отряда космонавтов, а партии и правительства, выделивших средства. Потом добавлял: вложенные ресурсы не из воздуха упали, а добыты вашим самоотверженным трудом на благо всего советского общества, это вы, товарищи, настоящие герои покорения космоса, даже в большей степени, чем я.

Продолжительные аплодисменты.

Потом вышел из ДК и выкрикнул то же самое собравшимся перед ступенями. К «волге» меня не пропустили пешком, а донесли на руках.

Глубоко уверен, что если бы в шестьдесят втором году новый Первый секретарь избирался не составом ЦК КПСС, а всенародным голосованием, я выиграл бы у Шелепина с колоссальным отрывом. И это был бы неправильный выбор. Да, популярен, точно так же как находился в фаворе у населения Калифорнии Арнольд Шварценеггер, легко выигравший губернаторское кресло. Имей американское происхождение, мускулистый мужик баллотировался бы в президенты и со своими «аста ла виста, бэби» и «айл би бэк» точно разорвал бы в клочки любого соперника. Но вряд ли бы стал квалифицированным главой государства, как и я — хорошим Первым секретарём. Навыки прыжков с парашютом и выдержка на