— Не знаю, но это логично. Так, мастер-ключ, и единственный свидетель, пока все правильно?

— Да, герр Коштев. У меня на руках единственный свидетель, что я не дезертир, и он же часть развернутой сети по похищению молодых магов с территории Империи, это уже три. И он не должен погибнуть. Поэтому мне нужно попробовать убедить Степанова, что помощь мне — это дело государственной важности.

— С этим я справлюсь. Дальше, отрок.

— Кроме этого человека, я знаю точно о еще десятке молодых магов-лицеистов на рабском рынке в замке на границе с Диким Полем. И их уничтожат, как только либо узнают, что про них стало известно, либо точно через пару дней в любом случае, со слов одного из офицеров. И мне важно захватить хотя бы одного-двух таких людей, желательно из моего лицея. Но за два дня никто спасательную операцию не начнет. А потом будет поздно, и османы просто скажут, что ничего не было. Если же на руках иметь хотя бы одного-двух реальных лицеистов, то уничтожать остальных смысла уже не будет. Просто по документам, в Смоленске-2 очень большие потери учащихся. В нашем лицее тоже. Скорее даже в нашем лицее — в основном. То есть, из этих похищенных молодых магов очень вероятно обнаружить вроде как умерших магов из нашего лицея. Почему мне такая мысль в голову приходит — отдельный разговор. В общем, я видел статистику. И эта мысль приводит опять же, к одной — двум фамилиям на весь учебный центр. Причем и первое и второе множества точно уже пересекаются минимум в двух именах — ректора и завуча. Уверен, что подобную схему с подтасовкой данных, какая-нибудь уборщица провернуть не смогла бы, а вот у них — возможностей уже хватает. А бодаться со ставленником министра Народного Просвещения у меня возможностей еще долго не появится.

А еще, после анализа своего положения, еще со времен первой же дуэли, мне становится понятно, что жизни мне не дадут в свободном статусе. Вот в тех условиях. Опять же — видел статистику. А пойти ни под кого я не могу — вы помните почему.

— Да, отрок. Извини, — со смущением произносит Коштев. Цепляется к слову. — Дуэли?

— Ничего опасного. — в свою очередь, немного смущаюсь. Рисковать бы мне, конечно, не стоило. — Еще недавно думал, что проблему решил, но оказалось совсем нет — я просто влез в нее обеими ногами. Пришлось, образно говоря, тонуть, чтобы нащупать дно.

— Ты рисковал.

— Да, но если бы не рисковал — ситуация бы менее опасной не стала, просто я бы не знал, откуда прилетит. Так что это осознанно, практически. — Ольга стреляет в меня глазами, но ничего не говорит, продолжает лечить раненых. Уже, кстати, переходит к туркам. Павел и Стас только обмениваются говорящими взглядами, усиливая чувство — «ну я же говорил!». А освобожденные и вылеченные сидят теперь довольно далеко. Не хочу, чтобы они слышали разговор. — Это не совсем интуитивная вещь, Вильгельм Генрихович, но поверьте, обостряя, я делал риск только меньше, просто за счет того, что, в каком-то смысле, контролировал ситуацию. И я выиграл. Вышел на тех, кто за всем этим стоит. Хотя, конечно, такой ситуацию я даже близко не представлял. Правда, на последний шаг у меня не хватает умений. Но думаю у Службы безопасности они должны быть. Они, надеюсь, смогут вытащить имена. И тогда тем, кто стоит за всей этой историей, нужно будет спорить не со мной, и с Имперской Службой Безопасности.

— Шестой Тайной Экспедицией. Их так называют, — задумчиво уточняет Коштев. — Но это если у тебя будут доказательства, правильно я понимаю?

— Именно. Скорее всего, если всех доказательств я, да контрабандист — дело можно замять — нужно, что бы просто пропали эти два человека. А вот если я, лицеист в другом городе, контрабандист да офицеры чужого государства — есть варианты. Тут так просто не соскочишь.

— Что ж, основную идею я понял. Где планируешь высадить спасенных? И куда нужно ориентировать Шестую Тайную?

— В Измаил. Мы там будем через шесть-восемь часов, примерно. Но нельзя, чтобы нас там задерживали. Объяснять все тому же Степанову я не смогу. Потеряю часы — и их у меня нет, меня отключит уже…

— Через двадцать минут, Макс, — вставляет Ольга.

— Вот, через двадцать минут. Времени мало. И я не знаю, как договориться с полицией, им как раз проще задержать дирижабль на территории Империи, и их работа будет выполнена — на меня им очевидно наплевать, так что приходится крутиться самостоятельно. Может вы чего посоветуете?

— Не задержат. Твой план понятен, что делать — мне ясно. Вопрос, только — чего ты сам в это лезешь? Тебя на территории Османской Империи возьмут абсолютно точно. — Ольга согласно кивает на эти слова.

— Я не верю, что имперцы успеют продумать операцию, а у меня есть неплохое прикрытие в виде команды турков. С ними, я думаю, справлюсь. — пожимаю плечами. План пока на коленке только прикидываю, и уверенности нет, но есть убежденность, что моя цель достижима. Почти прогностика такая. В другое время, на такое надеяться бы не стал, но опять же, вроде бы вводные звучат относительно реализуемо.

А. Вот еще вопрос.

— У вас есть какие-нибудь сигналы, при приходе в порт, или раньше, которые говорят о провале миссии? — задаю вопрос турку.

— Нет, уважаемый. — с честным видом врёт осман. Я-то это чувствую замечательно.

Пожимаю плечами, и быстрым движением касаюсь турка.

Осман опять заходится в крике. Спасенные, да и турки, резко вздрагивают, и некоторые даже привстают.

Смотрю с ожиданием на османа.

— Да, госп…уважаемый, — мелко кивает турок. — И я знаю коды. — предваряет мой вопрос. И теперь не врёт. Вот и хорошо.

— Вы слышали, дядя Вилли, — говорю в переговорник. — Первую часть мы реализуем легко. Про то, что меня арестуют в городе — ну есть у меня некоторая надежда этого избежать. Так что только вопрос, как их охраняют.

— Никак! Уважаемый! Никак, и зачем⁈ Они же с ошейниками все, и с подавителями. — турок быстро-быстро начинает говорить. — Только я не знаю, где найти ключ от ошейников,