альфонсов целое состояние и последние наши накопления, которая ни разу за всю жизнь мне тёплого слова не сказала и откровенно забила на воспитание потомка, собралась провести какой-то ритуал жертвоприношения?

Если вы, гады, следите сейчас за этим шоу, то вам, готов спорить, очень смешно.

— Эй, старая, — позвал я. — Только не говори, что ты собралась принести меня в жертву.

Старуха, которая на меня и не смотрела, занимаясь последними приготовлениями, вздрогнула. Резко обернувшись, она уставилась на меня, выхватив нож.

— Почему ты в сознании? — спросила она требовательно.

Я сопоставил её вопрос, вкус сдохшей кошки во рту, странный ужин сегодня, то, что не очнулся, когда меня вытащили из постели, и сделал, в общем-то, закономерный вывод.

— Не знаю, чем ты меня усыпила для надёжности, но со мной это не сработало. Так что, ты меня реально, что ли, в жертву собралась принести?

Старуха подошла и внимательно меня рассмотрела.

— Почему я не вижу твоего страха? — спросила она недоумевая.

— Потому что это очень смешно, — честно ответил я.

— Тебе придётся умереть. Мучительно, — обрадовала она меня.

— Об этом я уже догадался. Жертвоприношение? И что хочешь получить за меня?

— Пару десятков лет молодости, — ответила она и вернулась к приготовлениям.

— Так банально? Ты меня разочаровала, старая. Впрочем, чего ещё от тебя ожидать, с твоей-то тягой к разврату.

— Что бы ты понимал, щенок.

Действительно. Охранник был настолько беспечен, что перетянул мне руки верёвкой и всё. Подобравшись, я поднял ноги, подпрыгнул и резко встал. Бабка среагировала, но реакция у неё была дрянная. Я подпрыгнул и с двух ног попал ей прямо по лицу. Реакция дрянная, но ощущение такое, будто стену ударил. Чёртовы одарённые.

Оттолкнувшись, крутанул сальто назад, приземлился и замер, оценивая результат. Я точно услышал хруст костей. Лицо смяло, голову откинуло назад. С таким же хрустом черепушка резко встала на место. Лицо выпрямилось, и на меня уставилась до крайности разъярённая старушенция.

— Какая у тебя звезда⁈

— Так я тебе и сказал, ведьма озабоченная, — ответил я, чувствуя, как одно из проклятий напрягается внутри меня. — Может, договоримся? Поверь, это дельное предложение.

— Выпотрошу, — пообещала она мне.

— Старая, мне, если честно, глубоко плевать, чем ты тут занимаешься и почему каждый твой четвёртый любовник исчезает. — О чём я раньше как-то не задумывался, а сейчас вдруг осенило. — Ты, смотрю, совсем головой тронулась, раз инквизиции не боишься. Но и на это плевать. Будь уверена, если сейчас не остановишься, пожалеешь.

Ведьма отвела руку, формируя заклинание.

— Сама напросилась, — тихо сказал я и опустился на колено.

В третьей чакре у меня всего одна звезда, с одним-единственным мне доступным заклинанием «наделение».

— Что ты сделал⁈ — испуганно спросила женщина, заметив вспышку.

— Всего лишь наделил твой алтарь свойством…

Хотел сказать, хрупкости и что от любого удара он теперь разобьётся, но случилось это раньше, чем я ожидал. Раздался оглушительный треск, я провалился вниз сантиметров на двадцать и, пошатнувшись, едва удержал равновесие.

— Ты что натворил⁈ — закричала старуха в ужасе.

Что-либо ответить я не успел. В жертвоприношениях я разбирался слабо, как и в магии, поэтому для меня стало неожиданностью то, что высвободившаяся сила подкинула меня вверх, приложив о потолок, а потом гравитация утянула вниз, приложив о пол и многочисленные осколки. Старухе тоже досталось, как и комнате. Да чего уж там, уверен, всё здание дрогнуло.

— А я ведь говорил, — проворчал я, поднимаясь. — Пожалеешь…

* * *

Медина Николаева, моя любимая бабушка, серьёзно обиделась.

Я, между прочим, тоже.

Уходил тем же вечером. На выходе из подземелья ждал встревоженный охранник, который сильно удивился, заметив меня. Ещё больше он удивился, когда я ему в лицо полную пригоршню всякой мути, собранной с пола, кинул. Ещё и по яйцам врезал. Как иначе-то? Мне двенадцать, ему за сорок, и он себя держит в прекрасной форме. В комнату заходить не стал, сразу в лес рванул. Там у меня заначка была. Руки же освободил ещё до выхода, перерезав верёвку осколком. Порезался, но это ерунда.

Стоило оказаться среди деревьев, притормозил и долго ругался. Тихо, но с удовольствием. В этом лесу шуметь нельзя было. Сожрут.

А неплохо день рождения прошёл. В лучших традициях хороших историй. Коварство, предстательство родни, драма и спасение в последний момент. Тьфу. Аж тошно от всего этого. Уж что-что, а героем в этой жизни я принципиально становиться не собираюсь.

Как бы там ни было, успокоившись, я отошёл подальше и принялся ждать, какая последует реакция. Вскоре за мной отправили поисковый отряд. Пусть ищут. Я тут каждый куст знаю. Каждую яму, поляну и дерево. Все тропы и опасности. Охрана поместья свои шансы оценивала трезво, удалилась метров на пятьдесят, постояла на одном месте с полчаса и вернулась. Старались как могли! Ха.

Надо признать, чуйка у них что надо, потому что я уже набросал план, как от них избавиться. Старуха теперь воспринималась однозначным врагом и сокращение её «войска» — это разумный шаг. Но они ушли, а я, спрятавшись, крепко призадумался, как быть дальше.

Пожалуй, надо сделать паузу в истории и рассказать, что со мной вообще происходило. Как я докатился до жизни такой — понятно. Боги постарались. Но контекст! Нюансы! Вот где скрывается самая мякоть! Тем более что-то геройское во мне по-прежнему оставалось, поэтому были и светлые моменты в том, что предшествовало моему знакомству с тёмной стороной старушенции.

Я уже рассказывал, что в последний день на Олимпе неожиданно для всех открыл в себе талант к проклятиям. Тоже подарочек от отца, не иначе. У этого таланта две стороны. Не только способность проклясть, но и возможность поработать с тем, что навешали на меня.

Лодочник, который переправлял души из одного пространства в другое, обычно души смертных в загробный мир и обратно, заваренную кашу