расходиться. Ей было некуда идти. Мать отправляла к мужу, она не могла с ним жить, да еще и ребенок. Тупик. Хотя сейчас, спустя годы, она думает, что мать была права. Нужно было рожать. Справилась бы как-нибудь, да и мать в таком случае поддержала бы, наверное. Хотя кто ее знает – железную Симу.

– Ну возьми же трубку! – Людмила в очередной раз набирала номер. Она подумала было, что что-то произошло, все-таки возраст, а потом вспомнила, что мать редко отвечает на звонки и почти никогда не перезванивает. Поэтому успокоила себя и села смотреть парад по телевизору.

Мария Ильинична разгрузила сумки, поместив кефир и хлеб в холодильник, крупу и сахар – в шкаф под подоконником кухонного окна. Один пакет и батон переложила в тканевую сумку – такие сейчас шопперами называются, ей внучка привезла, позаботилась о бабушке. Затем вышла из квартиры и стала медленно подниматься на этаж выше.

С соседкой Серафимой Дмитриевной она познакомилась лет десять назад, когда обе были гораздо моложе, шустрее и здоровее. Мария Ильинична только переехала в этот дом из соседнего микрорайона. Она наконец-то выдала младшую дочь замуж, разменяла их трешку на двушку для дочери и однушку для себя. В эту самую однушку и переехала. Новое жилье было частью некогда большой квартиры. Отрезанным ломтем от вкусного пирога, который предприимчивые риелторы, с успехом объединяющие и расселяющие старый Питерский жилой фонд, кому-то уже пристроили. Дом был построен колодцем. Во двор выходили окна квартир, которые в свое время были хозяйственными и подсобными помещениями для прислуги – дворницкие или людские. Господа жили в огромных меблированных комнатах, парадный вход куда был с улицы. Именно туда когда-то подъезжали экипажи, из которых выпархивали нарядные дамы, сопровождаемые галантными кавалерами. Во дворы подвозили продукты, там обитали дворники и служанки.

В то время в каждой квартире было два входа: парадный – со стороны улицы и черный – со двора.

В наше время некогда большую квартиру, где жила Мария Ильинична, поделили, отделив от нескольких самых просторных комнат с видом на центральный проспект и выходом на парадную лестницу небольшую комнатку с коридорчиком и аппендиксом кладовки, окна которой смотрели на стену соседней квартиры. Можно было при желании из одного окна перелезть в другое – так близко они располагались. Эту комнатку и продали как отдельное жилье Марии Ильиничне.

Она была, в общем-то, рада этому варианту. На него хватило денег, да и дочери удалось купить квартиру пусть и на окраине, но побольше. Постепенно сделала ремонт, обустроилась, привыкла к своей «уютной норке», как она называла это жилье. Ванную пришлось пристроить на кухне, отведя для этого угол, в котором ранее стояла печь. Получилось симпатично, а главное, в результате всех манипуляций с жильем обе дочери были пристроены, замужем и у каждой отдельная квартира.

Как-то, поднимаясь на свой этаж, она столкнулась на лестнице с женщиной старше себя, статной, со вкусом одетой, с высокой прической – седые волосы были собраны в упругий узел и подколоты шпильками. Мария поздоровалась. Как потом выяснилось, это оказалась соседка сверху. За годы мимолетного общения женщины не то что сдружились, нет – Серафима не подпускала к себе близко, никаких подробностей про работу, мужа, детей: скорее просто знакомые. Несколько раз Мария заходила в квартиру Серафимы – то за солью, которая у всех не вовремя заканчивается, то за спичками. Соседка дальше коридора не пускала, принимала в прихожей. Однако Мария поняла, что квартира у Серафимы большая, с выходом и на парадную, и на черную лестницу, – видимо, такая же, какой была до реконструкции квартира, купленная Марией. На стенах длинного коридора у соседки она увидела фотографии сцен из спектаклей, висящие в красивых рамах с подсветкой. Пока ждала хозяйку с солью, разглядывала, кто же там изображен, узнавая лица популярных артистов. Набралась смелости спросить, чьи это фотографии.

– Работа моя. Было время, – словно рубанув воздух, ответила Серафима, давая понять, что дальнейшие вопросы неуместны, потом сунула ей банку с солью и чуть подтолкнула к выходу.

Однажды Серафима сама заглянула к Марии. Визит был неожиданным и сопровождался потоком воды с потолка. Оказалось, у нее что-то произошло с краном на кухне. Они тогда вместе искали сантехника, звонили в домоуправление. Совместный труд и заботы сближают. После того как все уладилось, сантехник нашелся, следы потопа были убраны вместе вначале у Серафимы, потом у Марии, они долго пили чай на Машиной кухне. Может, именно тогда как-то сблизились. Серафима осмотрела квартиру Марии, долго расспрашивала, хватает ли ей одной комнаты, жаловалась, что трудно платить коммунальные платежи, что уже не в силах поддерживать порядок в большой квартире. Серафиме тогда понравилось расположение Машиной кухни, комнаты с небольшой прихожей и идея уютной ванной в кухонном углу.

– Как с умом у вас все сделано. Кстати, напоминает мне ту единственную комнату, которая у нас была после эвакуации. Как же я забыла! Да, это реально выход, – проговорила она, словно что-то уже решила для себя.

Время шло, соседки становились старше, да и здоровья не прибавлялось. Помогая друг дружке иногда по мелочи, они начали пусть и не очень откровенно, но все же беседовать. Так Мария узнала, что Серафима давно овдовела и у нее есть взрослая дочь, которая тоже живет в Санкт-Петербурге. Вот только саму дочь Мария ни разу не видела. Глубоко над этим не задумывалась, считая, что дочь к Серафиме приезжает, но они просто не пересекаются. Ее собственные дочери приезжали навестить мать регулярно, она очень гордилась ими и внучкой от старшей, радовалась, что с детьми такие теплые отношения, и не могла представить, что бывает по-другому. Однако так она думала до тех пор, пока Серафима Дмитриевна не продала большую часть огромной квартиры, оставив себе такую же комнатку, как у соседки снизу. А на полученные деньги уехала на полгода в круиз. Это было неожиданно, странно и совершенно на нее не похоже.

Примерно год назад Мария Ильинична заметила, что Серафима Дмитриевна с огромным трудом спускается со своего пятого этажа – вот она, обратная сторона высоких потолков. Потом обратила внимание, что соседка выходит на улицу все реже и реже. Застав ее как-то на лавочке возле подъезда, Мария предложила приносить Симе хлеб и кефир, заодно и мусор забирать – ей не трудно. После нескольких минут препирательств и отнекиваний, вежливых отказов и словесных реверансов женщины договорились, что Мария Ильинична будет через день приносить хлеб и забирать мусор. Дабы никого не затруднять, общаться решили через ручку двери. Одна будет вывешивать пакет с мусором, а вторая взамен оставлять сумку с продуктами.

Мария