Шрифт:
Закладка:
Мышцы медведя выпирали под густой плотной шерстью, пока он несся вперед за единственно целью, которая зажгла хищную душу настолько, что мужчина пошел бы на преступление.
Сейчас каждая секунду была на счету.
И он выжимал всю скорость и свою силу ради этого в какой-то момент превратившись просто в размытое пятно, оттого что двигался слишком быстро. Так, как было доступно только особенным созданиям с сильной чистой кровью.
Не зря ему дали имя Буран.
Внутри него всегда кружили бури, делая характер сложным и огненным, но всё же оставляя добрым и искренним.
Тот, кто знал Бурана хорошо, могли сказать, что он был отличным парнем - верным, честным, достойным.
Стоило только немного привыкнуть к бурному нраву истинного медведя, который крушил всё, что встало на его пути, если что-то шло не по его плану и задумке.
Впрочем, он всегда быстро отходил и мог становиться даже плюшевым.
А каким еще мог быть настоящий медведь?
И сейчас ярость уже кружила внутри его огромного мощного тела, готовая опасно вырваться наружу, если что-то пойдет не так.
Ох и плохо же будет, если он не успеет забрать девушку себе по-хорошему!
Тогда не избежать крови и смертей.
А это хищник в нем любил до нервной дрожи.
Не меньше, чем бурный секс и вкусную еду.
Буран точно знал в какое село поедет горе-жених, чтобы отыскать имама для свадебной церемонии никах (прим. от автора «никах» - в исламском семейном праве это брак, заключенный между мужчиной и женщиной) и поэтому несся сейчас туда, в буквальном смысле сбивая собой деревья, когда не успевал вовремя затормозить.
Вековые деревья валились, осыпая каменистую землю корой, и ломаясь на части, но медведю не было от этого совершено ничего. Только лишний адреналин расползался в крови всё сильнее и сильнее, подобный яду, похожему на опаляющую лаву.
Нет никаких преград у берсерка, ведомого свое целью.
Такого смогла бы остановить только смерть.
И это людям даже самым сильным и смелым нужна мощная машина и пара часов в пути, чтобы достичь желаемого, следуя по опасным каменистым горным дорогам, а берсерку достаточно своих мощных лап и пол часа бега на пределе своей скорости.
Буран мог бы бежать в таком беге еще сутки, если бы это было необходимо.
И с радостью сделал бы это, чтобы хорошенько размять мышцы, но ближайший горны аул уже показался в ущелье, куда медведь и стал ловко спускаться, чуть сбавив скорость.
Острые камни не ранили его прочную шкуру и кожу на лапах, когда хищник спустился вниз и притаился за домами, чтобы обнюхать всё и составить полную картину происходящего.
Нельзя было, чтобы его увидели в медвежьем обличии.
И желательно голым в облике человека тоже. Особенно женщины.
Прятать ему было нечего.
Напротив!
Тем, чем наградила Бурана природа и медвежья кровь - нужно было только гордиться и, так сказать, впечатлять окружающих. В любом другом месте он бы блистал без стеснения, но в этом краю это было неприемлемо и очень плохо.
А местные законы и обычаи Буран соблюдал безукоризненно, потому что здешних людей искренне уважал. Он ведь сам сюда пришел, сам выбрал это место, и люди его приняли без лишних вопросов, за что медведь был благодарен до конца своих медвежьих дней!
И как же хорошо, что дом имама был не в самом центре аула, куда пришлось бы добираться голым, а почти на самой окраине.
А еще он был дома без женщины.
Совсем один. Так было тоже проще.
Калитка была открыта, и Буран громко постучался, прежде чем нырнул вперед.
Пожилой мужчина сидел в своем маленьком ухоженном дворике с благоухающими розами и несколькими аккуратными грядками, где было что-то посажено, и спокойно пил чай.
Такие люди были особенными.
От них веяло добром и пониманием, стоило только оказаться рядом.
А еще глубоко запрятанной болью, которая калечила души, но раскрывала их по-особенному, делая отзывчивой к боли других людей.
Буран поспешно прикрыл «стыд» руками и виновато изогнул брови, пробасив:
- Я прошу прощения за свой вид, отец! В горах нашел раненного человека, отдал ему всё, что у меня было!
Можно был бы добавить «вплоть до трусов», но кажется это было уже лишним.
Старец не осуждал его. Он тут же поставил свою чашку и поспешно поднялся, чтобы направиться к высоченному мощному незнакомцу.
- Что там в горах случилось, сынок?
- Должно быть какой-то зверь напал. Тот человек совсем плох. Вряд ли дождется скорую. Я поэтому кинулся в ближайший аул за вами.
Старец всплеснул руками и расстроено покачал головой, пробормотав себе под нос молитву.
Чёрт, вот не хорошо было обманывать!
Особенно такого искреннего и доброго человека!
Но Буран решил, что если уж выбирать между убийством и ложью, то ложь была менее тяжким грехом.
- Ты помнишь дорогу?
- Конечно!
- Подожди-ка! Я сейчас дам тебе кое-что из одежды сына и поедем срочно! – не смотря на свой почтенный возраст и худощавое телосложение - старец двигался очень быстро и проворно.
В душе он очень переживал за того человека в горах, который мог не дождаться его и отойти к Аллаху без молитвы и прощения, и Буран, ощущая это до дрожи, пообещал, что когда всё закончится, то он обязательно придет к нему снова и расскажет всё как было на самом деле.
Расскажет и искренне попросит прощения за то, что обманул и заставил его душу вот так волноваться.
Оставалось только молиться, чтобы старец его искренне простил.
Одежду, которую принес имам, была не по размеру Бурану.
Черная рубашка не сходилась на груди, а брюки были короткими и облепливали ноги, но, по крайней мере, весь стыд был прикрыт, и за это медведь был благодарен.
- Мой сын не худой, но по сравнению с тобой почти подросток.
Буран улыбнулся, стараясь уже по привычке не обнажать зубов так, чтобы не было видно клыки.
- Это не страшно. Не обязательно быть большим внешне. Главное, чтобы сердце было большое и чистое. А мышцы – это дело наживное, их всегда можно накачать!
- Верные слова, сынок.
Имам улыбнулся и похлопал его по плечу.
- Давай будем торопиться! Горная дорога всегда непредсказуемая! Сейчас я выгоню машину!
- Да, конечно! - тут же закивал Буран, наблюдая за тем, как старец кинулся к гаражу,
