Он таких за свою жизнь еще не видел.

Волосы черные, глаза зеленые, а кожа белая-белая.

Словно фарфоровая куколка. И ресницы черные, пушистые.

Бурый ее только увидел перед собой и внутри всё перевернулось!

А уж когда она перед ним опустилась на колени, то поднялось то, что не должно было подниматься и оживать не при каких обстоятельствах!

Потому что это харам - большой грех - желать женщину, которая принадлежит другому мужчине.

Не желать, а даже просто смотреть на неё!

Каким бы наглым и сильным Бурый не был, а законы этой земли он чтил от всей души, потому что это он пришел сюда и нарушил покой многих хороших людей своим появлением.

Булата, например.

И его хорошей, дружной семьи, которую Бурый так полюбил.

Бородач мало что знал про религии мира.

Ему это было просто не нужно и не интересно до определенного времени. Достаточно было того, что он не творил зла тому, кого он искренне любил и уважал.

Но эта земля и эти люди изменили его.

Они стали родными и то, как рьяно и порой жестоко соблюдали свои законы - было ему тоже очень по душе.

На чужих жен и невест нельзя было смотреть.

А он пялился, и злился за это на себя так, что внутри всё скучивалось в комок.

Бурый и сейчас злился, корил себя, но прекрасно понимал, что уже всё решил.

С первого взгляда на эту девушку.

Решил, и значит точка.

Будет так, как надо ему.

И пусть ради этого хоть весь мир расколется.

А то, что именно так оно и будет, можно было даже не сомневаться черт побери!

Булат молчал, только хитро поглядывал на друга, нутром чувствуя, что скоро начнется что-то интересное. И, мать его, опасное.

Но когда машина притормозила у окраины аула возле старика, который мирно занимался своими делами, мужчина заинтересованно покосился на Бурого в ожидании того, что же будет дальше.

И что бы там не было Булат знал только одно - друзей не бросают. Ни в беде, ни в радости.

- Легкой работы, отец, - пробасил Бурый и почтительно склонил голову, уважая старость и мудрость этого пожилого человека, чье лицо было сплошь усеяно мелкими морщинками, а щеки впали и поросли белой щетиной, но глаза смотрели по-молодецки зорко и взгляд был цепкий и проницательный.

- Спасибо, сын.

- Может, помощь нужна?

- Нет, сам справлюсь. Спасибо тебе.

Но ведь не для этого же Бурый останавливался? Чтобы просто помочь старику?

Конечно, нет.

- Говорят, у вас здесь скоро будет свадьба?

Старик закивал и присел на старинную едва живую скамейку у своего дома, явно расположенный поговорить, а именно это Бурому и нужно было - узнать всю доступную информацию, чтобы окончательно понять, каким путем идти дальше.

В аулах жизнь идет своим чередом, всё по заведенном распорядку, всё как было вчера, позавчера, неделю, месяц назад или десять лет. Поэтому, когда начинало происходить что-то из ряда вон выходящее, то эти новости в миг облетали все дома и еще долго оставались на слуху, и на языках.

А здесь свадьба!

Да еще какая!

Невесту-то украли!

В лицо девушку никто не успел рассмотреть, видели только, как ее привезли на большой черной машине, закутанную в бурку (прим.автора – безрукавный плащ, обязательный атрибут кавказских мужчин и горцев) и быстро занесли на огражденную территорию дома.

Вроде как она даже не сопротивлялась и не кричала.

Поговаривали, что она от страха была без сознания.

- Младший сын Халима привез себе невесту, - закивал старик, - Поступил, как настоящий горный мужчина - увидел, украл и привез.

- Выходит, невеста не местная? - чуть прищурился Бурый, а Булат нервно потер щетину, потому что уже понял к чему идет дело. И ему это ни хрена не нравилось. Но встревать в дела друга он не собирался. И тем более отговаривать его от опасной затеи. Он просто будет рядом и будет делать всё, что потребуется.

- Говорят, из Махачкалы ее привезли. Прямо с рынка забрали.

- Работала она там?

- Вроде как нет. За продуктами приходила, но домой не вернулась.

- А как же ее родители? Они знали о похищении?

- Вот про это ничего не знаю, сынок. Девушка не местная, и про родню мы ничего не знаем.

Бурый закивал, а Булат не стал сдерживать тяжелого вздоха, который друг, конечно же, услышал и криво усмехнулся.

- Когда такая сильная любовь, то и родители смирятся, - продолжил тем временем старик, с понимающей улыбкой.

- А любовь такая сильная, отец?

- А как же! Имам в нашем ауле уехал по делам в город на несколько дней, так парень и ждать не может - уехал скорее в поисках другого имама, чтобы прямо сегодня никах совершить.

- Спасибо, отец. Здоровья тебе и счастья молодым, - пробасил Бурый, и машина двинулась вперед, а он весело покосился на друга, - Отговаривать будешь?

- Нет, не буду, - пробурчал Булат, - Толку от этого, что камни с горя кидать и ждать, что ущелье станет меньше. Но красть украденную только что невесту – это не по традициям как-то.

Бурый хохотнул и чуть изогнул брови, весело и с азартом:

- Пора обновлять традиции значит.

Булат на это только фыркнул и помолчал, прежде чем проговорил на полном серьезе:

- Халим ака уважаемый человек. И опасный.

- Знаю. Слышал.

Этого было достаточно, чтобы друзья поняли друг друга без лишних слов и выяснений.

Булат понял, что Бурый не свернет с намеченного пути и сделает всё, что задумал, а он никогда не оставит друга.

А Бурый понял, что друг будет рядом через какой бы ад им не пришлось пройти из-за его импульсивного решения.

- Крадем, значит, второй раз?

- Нет, братишка, - покачал головой Бурый, приглаживая свою коричневую бороду, и снова прищурился, глядя на узкую каменную дорогу, которая петляла и кружила голову, поднимаясь всё выше и выше в горы серпантином, - Всё сделаем как положено, чтобы девушке не было плохо. Пусть всё будет по закону и с благословения Всевышнего. Звони родителям. Извини, что снова придется их побеспокоить.

Булат отмахнулся и без вопросов потянулся за своим сотовым.

- Да брось ты. Они тебя любят как родного, сам же знаешь. Что сказать маме?

- Скажи, пусть готовят как можно скорее калым, и едут свататься. Адрес скажу им в