Огорчало только то, что это не влияло на популярность группы. У Дана все соцсети за сутки подросли на несколько миллионов, его личный аккаунт на Spotify бил все рекорды подписок, но группу упоминали редко, а если о ней и говорили, то только в конце, типа: «кстати, Даниэль Хан сейчас в составе группы».

Это огорчало.

Дану, так сказать, не писалось. До трех часов дня, пока Хэвон в школе, Дан обычно работал в студии, но тут не мог. Все думал, что делать с этим новым витком перекоса в популярности. Вроде только более-менее выровнялось…

Думать он пошел в комнату отдыха — погладит котов, чем не антистресс. Но, к своему удивлению, в его любимом кресле у окна увидел Минхо-сонбэннима. Тот что-то писал карандашом в блокноте, пока на его коленях мирно спали сразу два кота. Дан почти собрался уйти — Минхо явно занят, не хотелось ему мешать. Но слух у того острый, годы выступлений на сцене его совсем не испортили — он повернулся в сторону Дана, как только мягко щелкнула входная дверь.

— Тоже пришел отдохнуть? — доброжелательно спросил Минхо и указал на соседнее кресло, предлагая сесть.

Дан кивнул и прошелся к указанному месту. Это почти у самого окна, поэтому там достаточно светло, а еще рядом стоит кошачья поилка-фонтанчик, тихое журчание которой успокаивает.

В этой комнате отдыха есть персонал — котоняни работают посменно, потому что за пушистиками нужно следить и на выходных. Вроде бы как эти же люди следят за тем, чтобы котикам не докучали своим вниманием. Но, на самом деле, большая часть питомцев здесь весьма любвеобильна. Не все любят, чтобы им чесали животы и гладили спинки, но вот залезть на колени или привалиться боком — это святое дело. А еще кошки любопытны: тебя непременно обнюхают, особенно если ты нечастый гость на их территории.

У Дана есть свой любимчик: породистый персидский кот, белый, с крупными черными пятнами. Мордочка настолько плоская, что нос будто вдавлен в череп, а торчащие усы и брови делают его вечно всем недовольным. Впрочем, он действительно вечно всеми недоволен. Сотрудники агентства даже называют его Злюкой: он может и поцарапать, если ему что не нравится. Джинхо называл его Министр и Дан как-то перенял эту кличку.

Министр сам приходил к нему на колени. Он достаточно крупный, хотя, возможно, это из-за очень длинной шерсти. Не любит, когда его гладят, но с удовольствием подставляет шею под мягкое почесывание. Процедуру вычесывания, впрочем, переносит с дипломатической невозмутимостью: видимо, колтуны он не любит больше, чем людишек, которые смеют его трогать. Кошек здесь вычесывают и без посетителей — люди как бы зарплату за это получают — но Дан нередко чешет Министра сам, благо, расчески лежат повсюду.

Вот и сейчас, как только Дан сел, Министр вальяжной походкой направился к нему. Залез на колени, потоптался — Дан сам зашипел, как кот, когда этот хамоватый аристократ наступил туда, куда не стоило, — пока в итоге не улегся Дану на одну ногу: голова на колене, лапы висят по сторонам, хвост лежит на животе. Словно меховой коврик повесили сушиться.

Все время, пока Министр устраивался — а это заняло минуты три — Минхо внимательно наблюдал за происходящим.

— Впервые вижу, чтобы этот кот сам к кому-то приходил, — наконец сказал Минхо.

— Его все называют уродцем, поэтому он мне понравился, — честно сказал Дан. — Всегда раздражает, когда кому-то отказывают в любви только потому, что он недостаточно красив.

На взгляд Дана, впрочем, ничего уродского в Министре нет. Типичный персидский кот — у них у всех такие мордочки.

— Он когда-то был призером выставок, — улыбнулся Минхо. — Поэтому, возможно, и вредный такой: с детства по конкурсам красоты, считай.

— Как выставочный кот оказался здесь? — удивился Дан.

Хотя у него самого никогда не было домашних животных, он знал, что питомцы для выставок — это что-то вроде хобби и заработка одновременно. Таких котиков в приюты не сдают.

— Заболел, — пояснил Минхо. — Заводчики редко относятся к своим питомцам как к членам семьи. Когда стало понятно, что кота нужно долго лечить, решили усыпить. Ветеринар — молоденькая, жалостливая девчонка. Наврала, забрала домой, выходила. Но держать дома не могла — он успел ей всю квартиру в благодарность пометить. Так он оказался здесь… правда, кое-чего его лишили, так что для выставок он уже не годится.

— А, так он поэтому такой злой, — усмехнулся Дан.

Вроде бы все животные здесь кастрированы и стерилизованы, иначе кошачье царство росло бы слишком быстро, но Дан никогда всерьез не задумывался об этом.

— Мне кажется, он по праву рождения злой, — вздохнул Минхо. — Не любили котенком, вот и он никого не любит. Хотя… с тобой у него явно особые отношения.

Дан смущенно улыбнулся: причина благосклонности Министра была и ему до конца не ясна. Но приятно, когда пушистый демон, которого все обходят стороной, ложится ему на колени с самым блаженным видом.

— Вы пишете? — спросил Дан.

Он заметил, что строки в блокноте Минхо были похожи на стихотворные. Сами слова не прочитать, конечно, но на прозу или список покупок не похоже.

— Да, немного работаю, — кивнул Минхо. — Рано меня еще на творческую пенсию отправлять. А ты зачем пришел? Подумать в обществе понимающих существ?

Дан усмехнулся и кивнул.

— И что ты там себе опять надумал? — спросил Минхо.

Он наткнулся на непонимающий взгляд Дана и пояснил:

— Джинхо редко рассказывает, что именно вы обсуждали, но о твоем умении находить проблемы там, где их нет, он мне поведал.

Дан смущенно улыбнулся, но признался:

— Из-за релиза Desire все, что мы делали для выравнивания популярности внутри группы, снова сошло на нет.

Минхо удивленно вздернул брови:

— Ты так это видишь? Лично я смотрю на это иначе. Ты привлек новых поклонников. Пока что лично к себе, но часть из них заинтересуется группой уже сейчас. Остальные — позже. Когда группа становится популярнее, у остальных появляется больше шансов стать чьими-то любимчиками.

Дан неуверенно пожал плечами:

— Не знаю… мне кажется, что это не очень хорошо для группы.

Минхо, улыбаясь себе под нос, закрыл блокнот, неспешно вставил карандаш в держатель, застегнул хлястик блокнота.

— Чем дольше ваша группа на сцене, тем отчетливее я понимаю,