Блэкфинч вскочил на ноги, отряхнулся и, пробормотав какие-то извинения, как ни в чем не бывало вернулся к стене.

Персис повернулась к Лалу, который не отрывал полного ужаса взгляда от портрета. Угол стола царапнул нарисованного Хэрриота прямо по лицу.

Блэкфинч тем временем занялся своей находкой: в нише за портретом обнаружился шкаф из красного дерева, а внутри – светло-серый сейф с эмблемой «Сейфы Морриса Айрланда».

– Не заперто, – объявил Блэкфинч, повернул ручку на чугунной дверце и открыл сейф.

Персис подошла поближе и заглянула ему через плечо.

Блэкфинч сунул руку внутрь и вынул кольцо с двумя одинаковыми медными ключами. Затем изучил надпись, выгравированную на каждом из ключей, и вынес вердикт:

– Это ключи от сейфа.

– Что там еще есть? – осведомилась Персис.

Блэкфинч снова сунул руку в сейф, но никаких новых предметов не вытащил.

– Больше ничего.

Персис повернулась к Лалу.

– Что было в сейфе?

– Что бы там ни хранил сэр Джеймс, это его личное дело.

– Но вряд ли он стал бы устанавливать подобный сейф, только чтобы в итоге ничего туда не класть.

– И это, вероятно, означает, что его убили с целью ограбления? – рискнул предположить Лал.

– Делать выводы пока рано, – отозвался Блэкфинч. – Но сейф открыт, и это значит, что либо сам сэр Джеймс, либо его убийца что-то оттуда взял.

Персис оглядела комнату и остановила взор на камине – точнее, на том, что поначалу приняла за элемент его декора. Возле каминной решетки лежала горстка пепла.

Подойдя ближе, она присела на корточки и протянула руку, чтобы его потрогать. Пепел был еще теплый. Кто-то совсем недавно сжег здесь огромное количество бумаги. Персис взяла кочергу и потыкала ею обугленные и почерневшие останки, но не обнаружила ничего, что могло бы что-то прояснить. Все было безвозвратно уничтожено.

Вот и еще одна любопытная деталь.

– Кто обнаружил тело?

– Один из слуг, – отозвался Лал. – Мак-Гоуэны перед уходом пожелали поблагодарить хозяина и не смогли найти его. Поэтому они попросили меня привести сэра Джеймса. А я послал за ним Маана Сингха. Он и обнаружил здесь тело, а затем догадался сообщить об этом мне первому.

– Когда его видели живым в последний раз?

– Трудно сказать. Я видел его на лужайке за домом, когда он вместе с гостями пел «Старую дружбу»[2] Тогда была полночь.

– А во сколько обнаружили тело?

– Где-то в час десять.

Значит, именно в этот ведьмин час Хэрриот успел отправиться наверх, где и встретил свою судьбу.

– Я бы хотела поговорить с этим слугой, – сказала Персис.

Слуга оказался крупным, как Эверест, детиной ростом в шесть футов шесть дюймов. Маан Сингх принадлежал к тем грозным, несгибаемым и упорным, как танки, сикхам, которые прославились благодаря двум мировым войнам. В народе до сих пор не утихали разговоры о том, как во время Первой мировой войны сикхи отказывались прятаться в окопах, демонстрируя тем самым презрение к смерти. Что говорить, решение и вправду незаурядное, учитывая, что это происходило в самый разгар непрерывного обстрела.

– Это вы нашли тело? – спросила Персис, как только слуга вошел в комнату.

Сингх расправил плечи и замер, уставившись куда-то перед собой. Или, вернее сказать, прямо на Лала. Персис мысленно вздохнула. Сингх был родом с северо-запада, а в тех местах не больно-то сочувствовали борьбе женщин за равноправие. Что внешностью, что поведением Сингх очень походил на тех неотесанных пенджабцев, от которых ее всячески предостерегала тетя Нусси. С воинственными северо-западными кланами у нее были свои особые счеты, но какие именно, тетя не раскрывала.

На Сингхе была униформа, какую здесь носили все слуги: красное пальто, подвязанное поясом, и кремовый тюрбан. Этот наряд живо напомнил Персис о швейцарах в популярных ночных клубах вроде «Голубого Нила», «Мандарина» или «Али-Бабы». В подобных заведениях любили брать на работу больших и сильных сикхов, чтобы внутрь не мог проникнуть кто попало.

– Можете отвечать, – дозволил Лал.

– Да, – произнес Сингх, все еще не глядя на Персис.

– Да, мэм, – не удержалась она.

Сингх опустил на нее взгляд, и Персис встретила его, не дрогнув. Попутно она отметила, что лицо у Сингха красивое, широкое, с точеными скулами, свирепыми глазами и аккуратно подстриженной бородой.

– Когда вы обнаружили тело?

– В час десять, мэм.

– И как вы поступили после этого?

– Убедился, что он мертв…

– Вы прикасались к телу? – встрял в разговор Блэкфинч.

– Я только взял его за руку и проверил пульс, и все. Он был и вправду мертв, – произнес Сингх так бесстрастно, словно речь шла о матче в крикет и об отбивающем игроке, пропустившем мяч.

– Как давно вы работаете на Хэрриота?

– Я служил у него весь последний месяц.

– Ну и что вы скажете?

Сингх наморщил лоб.

– Что вы имеете в виду?

– Я о сэре Джеймсе. Каким он вам показался?

– Он был моим нанимателем. Как он должен был мне показываться?

– Но он вам нравился?

– Он меня нанял не за тем, чтобы мне нравиться или не нравиться. Он меня нанял, чтобы я исполнял его приказания.

– А что это были за приказания? Кем вы здесь работали?

– Слугой.

– Вот как? Но по вам этого не скажешь.

– Что вы имеете в виду? – сверкнул глазами Сингх.

– Вы, с вашим ростом и силой…

Персис просто не могла представить этого человека разливающим чай или разносящим надушенные письма на серебряных подносах.

Сингх кивнул, показывая, что понял ее.

– Еще я был водителем и телохранителем сэра Джеймса, – сказал он и поморщился. – И я его подвел. Я не выполнил свой долг. Теперь я должен жить с этим позором.

– Вашей вины тут нет, Сингх, – заверил его Лал, но детина оставался безутешен.

– Вы брали что-нибудь из этой комнаты? – спросила Персис.

Сингх помрачнел.

– Вы обвиняете меня в воровстве?

– Нет. Но штаны сэра Джеймса исчезли. И, вероятно, пропало еще несколько вещей из его сейфа.

– О сейфе мне ничего не известно, – взгляд Сингха был таким тяжелым, что мог бы свалить с ног целую лошадь. И Персис прекрасно понимала почему. Обвинить сикха в воровстве значило нанести ему смертельное оскорбление. Предположи она, что он надел платье и сплясал канкан, он бы и то меньше обиделся.

– И последний вопрос: когда вы обнаружили тело, в камине горел огонь?

Сингх нахмурился и проследил за ее взглядом в сторону камина.

– Нет. Огонь не горел.

– Прекрасно. Можете идти.

Он неуклюже проковылял к двери и с шумом захлопнул ее за собой.

– Я должен извиниться за него, – сказал Лал. – Он человек