Шрифт:
Закладка:
Блэкфинч вскочил на ноги, отряхнулся и, пробормотав какие-то извинения, как ни в чем не бывало вернулся к стене.
Персис повернулась к Лалу, который не отрывал полного ужаса взгляда от портрета. Угол стола царапнул нарисованного Хэрриота прямо по лицу.
Блэкфинч тем временем занялся своей находкой: в нише за портретом обнаружился шкаф из красного дерева, а внутри – светло-серый сейф с эмблемой «Сейфы Морриса Айрланда».
– Не заперто, – объявил Блэкфинч, повернул ручку на чугунной дверце и открыл сейф.
Персис подошла поближе и заглянула ему через плечо.
Блэкфинч сунул руку внутрь и вынул кольцо с двумя одинаковыми медными ключами. Затем изучил надпись, выгравированную на каждом из ключей, и вынес вердикт:
– Это ключи от сейфа.
– Что там еще есть? – осведомилась Персис.
Блэкфинч снова сунул руку в сейф, но никаких новых предметов не вытащил.
– Больше ничего.
Персис повернулась к Лалу.
– Что было в сейфе?
– Что бы там ни хранил сэр Джеймс, это его личное дело.
– Но вряд ли он стал бы устанавливать подобный сейф, только чтобы в итоге ничего туда не класть.
– И это, вероятно, означает, что его убили с целью ограбления? – рискнул предположить Лал.
– Делать выводы пока рано, – отозвался Блэкфинч. – Но сейф открыт, и это значит, что либо сам сэр Джеймс, либо его убийца что-то оттуда взял.
Персис оглядела комнату и остановила взор на камине – точнее, на том, что поначалу приняла за элемент его декора. Возле каминной решетки лежала горстка пепла.
Подойдя ближе, она присела на корточки и протянула руку, чтобы его потрогать. Пепел был еще теплый. Кто-то совсем недавно сжег здесь огромное количество бумаги. Персис взяла кочергу и потыкала ею обугленные и почерневшие останки, но не обнаружила ничего, что могло бы что-то прояснить. Все было безвозвратно уничтожено.
Вот и еще одна любопытная деталь.
– Кто обнаружил тело?
– Один из слуг, – отозвался Лал. – Мак-Гоуэны перед уходом пожелали поблагодарить хозяина и не смогли найти его. Поэтому они попросили меня привести сэра Джеймса. А я послал за ним Маана Сингха. Он и обнаружил здесь тело, а затем догадался сообщить об этом мне первому.
– Когда его видели живым в последний раз?
– Трудно сказать. Я видел его на лужайке за домом, когда он вместе с гостями пел «Старую дружбу»[2] Тогда была полночь.
– А во сколько обнаружили тело?
– Где-то в час десять.
Значит, именно в этот ведьмин час Хэрриот успел отправиться наверх, где и встретил свою судьбу.
– Я бы хотела поговорить с этим слугой, – сказала Персис.
Слуга оказался крупным, как Эверест, детиной ростом в шесть футов шесть дюймов. Маан Сингх принадлежал к тем грозным, несгибаемым и упорным, как танки, сикхам, которые прославились благодаря двум мировым войнам. В народе до сих пор не утихали разговоры о том, как во время Первой мировой войны сикхи отказывались прятаться в окопах, демонстрируя тем самым презрение к смерти. Что говорить, решение и вправду незаурядное, учитывая, что это происходило в самый разгар непрерывного обстрела.
– Это вы нашли тело? – спросила Персис, как только слуга вошел в комнату.
Сингх расправил плечи и замер, уставившись куда-то перед собой. Или, вернее сказать, прямо на Лала. Персис мысленно вздохнула. Сингх был родом с северо-запада, а в тех местах не больно-то сочувствовали борьбе женщин за равноправие. Что внешностью, что поведением Сингх очень походил на тех неотесанных пенджабцев, от которых ее всячески предостерегала тетя Нусси. С воинственными северо-западными кланами у нее были свои особые счеты, но какие именно, тетя не раскрывала.
На Сингхе была униформа, какую здесь носили все слуги: красное пальто, подвязанное поясом, и кремовый тюрбан. Этот наряд живо напомнил Персис о швейцарах в популярных ночных клубах вроде «Голубого Нила», «Мандарина» или «Али-Бабы». В подобных заведениях любили брать на работу больших и сильных сикхов, чтобы внутрь не мог проникнуть кто попало.
– Можете отвечать, – дозволил Лал.
– Да, – произнес Сингх, все еще не глядя на Персис.
– Да, мэм, – не удержалась она.
Сингх опустил на нее взгляд, и Персис встретила его, не дрогнув. Попутно она отметила, что лицо у Сингха красивое, широкое, с точеными скулами, свирепыми глазами и аккуратно подстриженной бородой.
– Когда вы обнаружили тело?
– В час десять, мэм.
– И как вы поступили после этого?
– Убедился, что он мертв…
– Вы прикасались к телу? – встрял в разговор Блэкфинч.
– Я только взял его за руку и проверил пульс, и все. Он был и вправду мертв, – произнес Сингх так бесстрастно, словно речь шла о матче в крикет и об отбивающем игроке, пропустившем мяч.
– Как давно вы работаете на Хэрриота?
– Я служил у него весь последний месяц.
– Ну и что вы скажете?
Сингх наморщил лоб.
– Что вы имеете в виду?
– Я о сэре Джеймсе. Каким он вам показался?
– Он был моим нанимателем. Как он должен был мне показываться?
– Но он вам нравился?
– Он меня нанял не за тем, чтобы мне нравиться или не нравиться. Он меня нанял, чтобы я исполнял его приказания.
– А что это были за приказания? Кем вы здесь работали?
– Слугой.
– Вот как? Но по вам этого не скажешь.
– Что вы имеете в виду? – сверкнул глазами Сингх.
– Вы, с вашим ростом и силой…
Персис просто не могла представить этого человека разливающим чай или разносящим надушенные письма на серебряных подносах.
Сингх кивнул, показывая, что понял ее.
– Еще я был водителем и телохранителем сэра Джеймса, – сказал он и поморщился. – И я его подвел. Я не выполнил свой долг. Теперь я должен жить с этим позором.
– Вашей вины тут нет, Сингх, – заверил его Лал, но детина оставался безутешен.
– Вы брали что-нибудь из этой комнаты? – спросила Персис.
Сингх помрачнел.
– Вы обвиняете меня в воровстве?
– Нет. Но штаны сэра Джеймса исчезли. И, вероятно, пропало еще несколько вещей из его сейфа.
– О сейфе мне ничего не известно, – взгляд Сингха был таким тяжелым, что мог бы свалить с ног целую лошадь. И Персис прекрасно понимала почему. Обвинить сикха в воровстве значило нанести ему смертельное оскорбление. Предположи она, что он надел платье и сплясал канкан, он бы и то меньше обиделся.
– И последний вопрос: когда вы обнаружили тело, в камине горел огонь?
Сингх нахмурился и проследил за ее взглядом в сторону камина.
– Нет. Огонь не горел.
– Прекрасно. Можете идти.
Он неуклюже проковылял к двери и с шумом захлопнул ее за собой.
– Я должен извиниться за него, – сказал Лал. – Он человек
