Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Столицы мира (Тридцать лет воспоминаний) - Петр Дмитриевич Боборыкин

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 148
Перейти на страницу:
class="p1">Французамъ и англичанамъ, (какъ я уже указалъ отчасти въ первой главѣ) въ силу давнишняго антагонизма, чрезвычайно трудно дается взаимное пониманіе, а между тѣмъ мы имѣемъ нѣсколько книгъ, показывающихъ прямо, что и тѣ, и другіе могутъ, оставаясь съ своимъ національнымъ складомъ ума и понятій, оцѣнивать сосѣдей серьезнѣе и разностороннѣе, чѣмъ дѣлали до сихъ поръ мы. Припомните высокодаровитыя замѣтки объ Англіи покойнаго Ипполита Тэна. Конечно нельзя требовать отъ всѣхъ его таланта, знаній и блистательной способности наблюдателя и мыслителя; но, помимо всѣхъ этихъ качествъ, въ этихъ замѣткахъ вы, на каждой страницѣ, чувствуете самое чистосердечное желание: проникнуть въ суть англійскаго строя жизни, въ типичнѣйшія свойства британской души, въ самыя характерныя стороны частнаго и общественнаго быта, и притомъ съ не менѣе искреннимъ желаніемъ вездѣ воздерживаться отъ односторонняго, чисто французскаго мѣрила. Тэну такое отношеніе къ предмету было, можетъ быть, легче, чѣмъ большинству французовъ его времени и развитія. Онъ съ дѣтства любилъ англійскую литературу, зналъ хорошо языкъ, воспитывался въ высокомъ почтеніи къ крупнѣйшимъ представителямъ британскаго мышленія, знанія и литературнаго творчества. Но возьмите вы другого француза, у котораго не было такого предрасположенія къ Англіи — Луи Блана, попавшаго въ. Лондонъ эмигрантомъ, передъ падениемъ второй республики, человека совершенно французскаго склада политическихъ и соціальныхъ идей — и онъ въ своихъ письмахъ изъ Лондона, оставаясь французомъ-социалистомъ, принципіально не одобряющимъ многихъ коренныхъ сторонъ английской конституции и жизни, все-таки же далъ своимъ со отечественникамъ цѣлую хронику соціально-политическаго и литературнаго движенія Англіи за все время его пребыванія на островѣ.

Замѣтьте, что французу, по своему душевному складу, гораздо труднѣе относиться къ самому себѣ съ нѣкоторой строгостью. Они только въ послѣдніе годы, послѣ цѣлаго ряда пораженій и публичныхъ скандаловъ, стали обличать себя; но въ большинствѣ ихъ все-таки же сидитъ самодовольство, мѣшающее имъ въ дѣлѣ пониманія и оцѣнки другихъ національностей. Мы, русскіе, даже какъ бы кичимся тѣмъ, что можемъ, походя, бранить самихъ себя, мы всегда указываемъ на то, что ни въ одной современной литературѣ нѣтъ такого обилія сатирическихъ изображеній, направленныхъ на родное общество, какъ у насъ. Все это такъ; ио спрашивается: подобная склонность къ самообличенію и самобичеванію — помогла ли она намъ въ дѣлѣ болѣе глубокаго и тонкаго пониманія особенностей даже такой націи, какъ Франція, которая считается теперь связаниой съ нами узами политической дружбы?

Раса — вотъ, слово, которымъ привыкли злоупотреблять, Ею многое объясняется; но далеко не все. Многовековая исторія такихъ двухъ образчиковъ кельтической и саксонской расъ, какъ французы и англичане, въ свою очередь изменила многія коренныя свойства чисто расоваго происхожденія. Положимъ, тотъ же Тэнъ былъ правъ, когда находилъ въ своихъ соотечественникахъ два преобладающие свойства, о какихъ говоритъ еще Тацитъ, наблюдавшій галловъ своей эпохи. Тотъ находилъ, что двѣ черты отличаютъ всего ярче тогдашнихъ кельтовъ: склонность къ военному дѣлу и къ краснобайству, умѣнье тонко и красиво говорить. Но развѣ можно теперь довольствоваться установленіемъ только такихъ двухъ преобладающихъ признаковъ слѣдуя номенклатурѣ, употребляемой Тэномъ въ его «философіи искусства»? Тоже и на счетъ англичанъ. Въ Англіи раса все-таки смѣшана. Саксонскія свойства получили перевѣсъ; но и въ нихъ такая же многовѣковая и пестрая исторія произвела разныя помѣси и скрещиванья.

He дальше, какъ въ послѣднюю мою поѣздку въ Лондонъ я имѣлъ на эту тему разговоръ съ мистеромъ Бисли, профессоромъ исторіи человѣкомъ самаго серьезнаго научно-философскаго направленія. Онъ какъ разъ, одинъ изъ тѣхъ изслѣдователей культурнаго развитія своей страны, которые ставятъ, въ вопросе образованія національныхъ и культурныхъ типовъ, соціологическія вліянія гораздо выше расовыхъ въ тѣсномъ смыслѣ.

— Я много изучалъ Шотландію, — говорилъ онъ мнѣ — въ разныхъ ея областяхъ, и на крайнемъ сѣверѣ, и въ центрѣ, и въ южныхъ провинцияхъ, гдѣ шотландское население переходитъ постепенно въ чисто-англійское, и могу привести множество фактовъ, доказывающихъ, какъ расовыя особенности стушевывались подъ вліяніемъ обще-національной культуры. Извѣстная доля шотландцевъ — настоящіе кельты по происхожденію. Когда они населяли свои горы, они сохраняли складъ жизни и характеръ, которые считаются типическими для ихъ расы; а спустившись внизъ и смѣшиваясь все больше и больше съ народомъ саксонской расы, подчиняясь давленію высшей культуры, они, въ нѣсколько поколѣній, пріобрѣтали обще-британскій складъ, и въ языоѣ, и въ нравахъ, и въ настроеніяхъ, и въ склонностяхъ.

Мнѣ кажется, что мой соціологъ во многомъ правъ, и въ дѣлѣ пониманія извѣстной націи, какъ цѣлаго, надо прежде всего, брать въ разсчетъ особенности обще-національнаго склада, гдѣ многія чисто расовыя свойства перегорели уже какъ въ горнилѣ.

Такое же точно значеніе имѣютъ и тѣ два громадныхъ центра Французской и британской жизни, которые мы не даромъ считаемъ, «столицами міра». И ихъ коренные жители дѣйствительно представляютъ собою среднюю пропорціональную многообразныхъ особенностей, гдѣ оттѣнки расы, мѣстныя условія, всякаго рода характерныя черты психическихъ типовъ переработались въ двухъ колоссальныхъ лабораторіяхъ западноевропейской цивилизаціи. Вы, конечно, слыхали, попадая во Францію и въ Англію, фразы вродѣ слѣдующихъ:

— Парижъ — не Франція. Парижанинъ — не французъ, a только уроженецъ города Парижа.

Тоже приводилось слышать и въ Англіи о коренныхъ лондонцахъ.

Въ извѣстномъ смыслѣ, конечно, это такъ. Если бы мы, русскіе, вмѣсто того, чтобы ограничиваться поверхностнымъ знакомствомъ съ столичной жизнью, живали больше во французской провинціи, предпринимали серьезныя экскурсіи въ самыя характерныя ея области, то, конечно, мы бы знали, что до сихъ поръ въ этой странѣ образцовой централизаціи и государственнаго единства областныя особенности далеко не умерли. И раса не одна и та же на сѣверѣ и югѣ, въ центрѣ и на крайнемъ юго-западѣ, и діалектовъ множество, изъ которыхъ одинъ (а, можетъ, и больше) считается даже самостоятельнымъ, языкомъ. И темпераменты населенія различныхъ полосъ Франціи отличаются не меньше, чѣмъ темпераменты ирландца и шотландца. И все-таки же парижанинъ и лондонецъ не уроженцы только своихъ городовъ, а самые типическіе представители націи, и надъ ихъ складомъ работала исторія обѣихъ столицъ міра.

Какая громадная разница существуетъ при этомъ — между государственнымъ строемъ двухъ націи, по ту, и по сю сторону Ламанша. Здѣсь — централизація, доведенная до послѣднихъ предѣловъ; тамъ — совсѣмъ иной строй политической и соціальной жизни: на каждомъ шагу остатки партикуляризма, напоминающіе средневѣковые порядки. Въ самомъ Лондонѣ — отсутствие единства въ управлении, въ хозяйствѣ, въ представительствѣ, въ правосудии, въ полицейскомъ надзорѣ. И, обѣ столицы міра въ то же время — несомнѣнные типичнѣйшіе центры интернаціональной жизни во всѣхъ смыслахъ.

Остатки и пережитки средневѣковаго строя поражаютъ въ Лондоне иностранца своей запоздалостью, рѣзкимъ противорѣчіемъ съ тѣмъ, что на материкѣ Европы считается давнымъ-давно самыми законными завоеваніями публичнаго и общиннаго права. Вы возвращаетесь ночью домой въ извозчичьемъ кэбѣ

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 148
Перейти на страницу: