На улице шёл снег, крупными, но нечастыми хлопьями. Не сговариваясь, мы с Юриком проигнорировали автобусную остановку и пошли пешком в сторону подземки.

— Хороший получился вечер, — сказала я. — И ты хорошо танцуешь…

Юрик хмыкнул без улыбки.

— Из меня делали всесторонне развитого ребёнка.

И тут меня будто дёрнули за язык.

— Кто? Твоя мама?

Юрик вдруг неузнаваемо изменился. Он сделался каким-то морщинистым и тёмным, как старик или смертельно больной человек.

— Я её никогда не видел, — ровным голосом сказал он.

— А что случилось? — не удержалась я.

— Она меня бросила, — буднично сообщил Юрик. — Вышла замуж и уехала в Штаты.

— Как замуж? — вырвалось у меня. — А говорят…

— Ты в курсе факультетских сплетен, — понял Юрик. — Врут они всё. Я бастард, внебрачный… И никому не нужный… И профессор Марков мне не отец, имей это в виду.

Я в растерянности уставилась на него. Мне стало его очень жалко. Я ничего не поняла, а потому поступила, поддавшись первому порыву. Я обняла Юрика и погладила по голове. Наши лица оказались на одном уровне, и он поцеловал меня, отчаянно зажмурившись и будто боясь, что я его оттолкну или ударю. Это был смешной, какой-то детский поцелуй. Юрик неловко прижал губами край моего рта и изо всех сил вдавился в меня. При других обстоятельствах я бы вежливо отстранилась и спокойно пошла дальше, не теряя доброжелательного тона. Но сейчас Юрик бы не понял. А кроме того у меня в голове плескался алкоголь и толкал на необдуманные поступки.

Обеими руками я взяла его за щеки, слегка повернула голову, и тогда наши губы соединились, будто совместились пазлы. Юрик вздохнул и раскрыл рот мне навстречу. Он всё так же сильно жмурился и суетился. Его руки беспокойно и бестолково блуждали по моему телу. Из всего этого я сделала вывод, что опыта общения с девушками у Юрика совсем немного. Пришлось брать инициативу на себя, причём так, чтобы ему было незаметно. Я остановила его руки у себя на талии и придержала, а потом своей ладонью прижала его затылок и прошлась пальцами по шее под шарфом. Юрика пронизало сильнейшей дрожью с ног до головы. Я вдруг сообразила, что алкоголь толкает на подвиги не только меня, и что лучше остановиться сейчас.

Я тихонько отстранилась от него. Юрка открыл глаза и пробормотал:

— Извини…

— За что? — изумилась я.

И тогда он улыбнулся. Бог мой, что за прелесть была эта улыбка! Такая мультяшная, полумесяцем, и стеснительно-счастливая. Я неудержимо улыбнулась в ответ.

— Пошли? — спросил он.

Я кивнула. И мы зашагали дальше, молча и бездумно, держась за руки и примериваясь к шагам друг друга. Потом Юрик вдруг стал расспрашивать меня о моей работе, о том, каких результатов я ожидаю, и рассказывать о том, что он сам надеется получить от своих исследований. Он разговорился, принялся размахивать руками и вворачивать риторические вопросы. У нас это называлось — выступать или работать на публику. Мне было интересно за ним наблюдать. Он перестал быть Хмуриком, сделался обычным пацаном, как любой из наших факультетских носителей штанов. Было заметно, что ему очень хочется произвести на меня впечатление, но он не знает как.

— Э! Да ты замёрзла! — сообразил вдруг Юрик. — Давай спустимся в метро.

Но подземка уже не работала. Юрик с удивлением глянул на часы.

— Давай ловить такси, — сказал он.

Я призналась, что все деньги спустила на угощение для однокурсников.

— У меня есть, — сказал Юрик.

В такси мы снова целовались. На этот раз Юрик осмелел и действовал очень решительно, хоть и неуклюже. Я давила в себе смешки, но временами делалось совсем не до смеха. С той самой ночи выпускного бала я ещё ни разу не была с мужчиной, и природа брала своё. Я решила, что если Юрику захочется большего, я не стану возражать. К счастью, обошлось. Ему позвонили на мобильник. Юрик изменился в лице и сказал мне, что ему очень нужно домой. Я испуганно согласилась, что завезём сначала его. Возле своего дома Юрик не глядя сунул таксисту купюру, которую тот моментально спрятал, едва взглянув. Юрик подержал меня за руку.

— Позвони, — пробормотал он, — когда доберёшься.

И захлопнул дверцу такси. Когда машина тронулась, я поняла, что не знаю, куда ему звонить, на минуту огорчилась и тут же забыла. До дома я добралась без приключений.

Мама, вышедшая навстречу, с интересом присматривалась ко мне, когда я раздевалась в прихожей.

— Выглядишь глупо, — одобрительно сказала она.

— Ещё бы, — согласилась я. — Я напилась всякой дряни.

Пришёл папа и ухмыльнулся, уловив конец фразы.

— Как Егорушка? — спросила я.

— Дрыхнет без задних лап, — объявил папа. — Тебе насажали синяков на шее, знаешь об этом?

Я заглянула в зеркало и поморщилась.

— Сойдёт за свидетельство личной доблести, — сказала я.

Папа захохотал. Пока я принимала душ, они с мамой шептались на кухне. Когда я пришла к ним, родители выглядели счастливыми. Они и в самом деле вообразили, что я ожила. Я посидела с ними, поболтала немножко о своих делах и ушла к себе.

Я только-только начала засыпать, когда позвонила Лариса.

— Полька, — испуганно сказала она. — Что случилось? Где ты?

— Сплю, — пробормотала я.

— Где? — ахнула Лариса.

— Дома, — мрачно сказала я и с максимальным ехидством добавила. — Одна.

Потом я сразу же выключила нафиг этот дурацкий мобильник и блаженно поплыла в альтернативную вселенную. В универ в итоге я проспала.

Глава 2

Прямо на зубах рекламного монстра, что жутковато лыбился с билборда возле автобусной остановки, кто-то наклеил объявление. Оно было написано на четвертушке тетрадного листа в клеточку крупным детским почерком. В нём сообщалось, что пропал кошачий подросток по имени Рыжик соответствующего окраса и с тёмной полосой на спинке. Далее следовала слёзная просьба вернуть любимца. Я почему-то решила, что писала девочка, такая тихая домашняя отличница, любительница книжек про Гарри Поттера и вязания шарфиков. Мне стало искренне жаль её и апельсинового кота. Я даже пооглядывалась по сторонам в надежде заметить оранжевый комок шерсти. Но вокруг наблюдались только затоптанный до серого цвета снег и яркое пятно жестянки из-под какого-то энергетика.

Нужного мне автобуса не было долго. Я основательно замёрзла и уже совсем решилась зарулить в придорожную стекляшку, как на горизонте показалось вожделенное транспортное средство с нужным маршрутным номером. Откуда ни возьмись на пустоватой до того остановке образовалась уймища агрессивного народу, которому тоже требовался именно этот автобус. Меня сразу оттеснили от дверей, и я уже снова задумалась о заманчивом тепле