«Так дело не пойдёт, — прервал её Стриж. — Сделай так, чтобы я понимал его напрямую, без этих игр в пересказ. Ты же всё равно в моей голове».

«Ещё немного, и я подумаю, что ты не рад меня видеть», — подозрительно прищурилась Белочка.

«Не хочу тебя обременять и беспокоить по пустякам», — сухо ответил Лёха.

Скорчив умилённую физиономию, демоница всё же посерьёзнела и напомнила:

«Наша речь не слишком похожа на вашу. Но я постараюсь облечь всё в наиболее понятные тебе образы».

«Буду премного благодарен».

Виски кольнуло болью, навалилась адская мигрень. Резко выдохнув сквозь сжатые зубы, Стриж схватился за голову, словно опасался, что та сейчас взорвётся.

— Командир, ты в порядке? — шагнул в камеру Максимилиано.

Диалога с демоном он слышать не мог, а потому резкое недомогание друга вызывало беспокойство.

— Сейчас буду… — тихо прошипел Лёха. — Симбионт устанавливает апгрейд.

— Не понял, — опешил от такого ответа тиаматец.

— Я смогу понимать Ареса, — морщась от боли, пояснил Стриж. — В теории.

— Ты не сможешь меня понять, даже говори мы на одном языке!

Осознание, что эту фразу произнёс не Максимилиано, пришло не сразу.

Повернув голову, Лёха встретился взглядом с чёрными глазами одержимого.

— Ты понимаешь человеческую речь? — спросил ошарашено.

— Да.

Рычание твари странным образом трансформировалось в понятные слова. Судя по лицу тиаматца, понятные только Стрижу.

— Ты помнишь меня?

— Да! Предатель!

Одержимый дёрнулся в цепях. К счастью, Максимилиано не стал рисковать и использовал оковы из сплава Древних, закрепив те так, что Арес не мог освободиться, даже переломав себе пальцы.

Уже не обращая внимания на головную боль, Лёха присел напротив репликанта, чтобы тот мог без труда видеть собеседника.

— Я тебя не предавал. Никто из нас. Ты потерял контроль над собой и стал опасен для окружающих. Как только вернёшься в норму, мы тебя освободим.

Тут он слукавил: давать Аресу полную свободу после этого срыва было бы опасно, но под присмотром пары друзей с птицеловами можно будет, по меньшей мере, выпустить его из камеры.

— Я в норме! — в ответе одержимого слышалась гордость. — Я стал намного лучше, чем был! Сильней, быстрей, эффективней! Вершина эволюции!

Последние слова странно задвоились, прозвучав одновременно как «вершина пищевой цепи». Вероятно, для демонов это были неразрывные понятия.

— Ты перестал быть человеком, — напомнил о немаловажном обстоятельстве Стриж, не вдаваясь в ненужные сейчас тонкости терминологии. Человек, эльф, пустотник в данном случае — один хрен.

— Я никогда им и не был! — зло рыкнул Арес. — Я всегда был машиной для убийства. Просто теперь я стал совершенной машиной для убийства.

— А как же твои братья? — Лёха попытался воззвать к самому дорогому для репликанта.

— Братья поймут и оценят возможности, которые дарит симбионт. Они охотно станут такими же, как я. Вместе мы уничтожим всех, кто встанет на пути! Мы больше не будем жить по чужой указке, а заставим весь мир подчиниться нам!

«И после этого ты будешь утверждать, что он не в порядке? — Белочка присела рядом с одержимым и ласково потрепала того по макушке. — Он же просто лапочка. И, кстати, совершенно прав. Мы вершина пищевой цепочки этого мира. Мы должны править им».

«Кажется, я начинаю понимать, как во главе империи оказался кто-то вроде нас», — усмехнулся Лёха, вставая.

Максимилиано с тревогой смотрел на него, но ни словом не вмешался в разговор.

Продолжать беседу сейчас было бессмысленно, и Стриж покинул камеру, проследив, чтобы её заперли.

— Кто-то ещё видел его в таком состоянии? — уточнил он у тиаматца.

— Только Гюнтер, — ответит тот.

— Хорошо. Нужно переместить Ареса в лабораторию, — поколебавшись, принял непростое решение Лёха. — Максимально тихо, чтобы об этом никто больше не узнал. В лаборатории есть клетки для содержания демонов, значит, удержат и одержимого.

— Ты полагаешь, он уже не станет прежним? — севшим голосом спросил тиаматец.

— Не знаю, — честно ответил Лёха.

Больше всего сейчас беспокоили слова репликанта о его братьях. Что, если они не оценят того, как обошлись с Аресом? И сочтут, что подобное «усиление» как раз то, что им и нужно?

И что делать в таком случае? Устраивать резню друг с другом?

«Звучит как план», — одобрительно оскалилась Белочка.

Стриж оставил реплику без ответа.

— Я соберу всех на другом этаже. А вы с Гюнтером протащите Ареса в лабораторию и закройте ему доступ к порталу. Ниэль пока заприте в комнате, переживёт.

Вид у тиаматца был мрачный, но возражать он не стал. Разумность такого решения сомнений не вызывала.

— Где пленный Паук? — вспомнив, наконец, о том, что ещё недавно считалось одной из основных целей налёта, спросил Лёха.

— В комнате Вивьен, — кивком указал направление Максимилиано. — На случай, если на нём есть «следы». Надёжно зафиксирован, глупостей не наделает.

— Молодец, — похвалил Стриж.

В новых обстоятельствах допрос пленника уже не казался первостепенной задачей.

Общий сбор состоялся на уровне выше портального, на просторной террасе, некогда бывшей частью ангара для летающих колесниц. Это позволяло одновременно держать в поле зрения купающуюся Вивьен и заглушить шумом моря и криками чаек звуки, которые неизбежно возникнут при перемещении одержимого. Да и вид на едва одетую Вдову, чего уж, тоже изрядно отвлекал внимание от происходящего у портала.

Выглядели пустотники гордыми хорошо проделанной работой. На нескольких бойцах белели свежие повязки. Всё же без ранений не обошлось, а регенерация от амброзии была ускоренной, но не мгновенной.

В стороне от всех расположился марсианский инженер Фанг Питерс, недовольно косясь на незнакомого Лёхе пустотника. Тот стоял с кислой миной, скрестив руки на груди.

— Кто такой? — нахмурился Стриж.

— Спасённый с тримарана, — мрачно ответил Фанг.

— Всё плохо?

— Всё отвратительно! — по-английски ответил новенький. — Это омерзительное сборище белых цисгендерных мужчин, которые даже не могут усвоить мои местоимения: она, они!

Лёха ошалело моргнул от таких новостей. Всё ещё надеясь, что понял неверно, он уточнил:

— Женщину после смерти переместили в мужское тело?

Такого они ещё не встречали, но исключать подобное было глупо. Пока не удалось выяснить по какому принципу души людей помещали в пустующие тела эльфов, нельзя было исключить и путаницу.

— Мы — гендерквир! — гордо сообщил новенький.

— Чего? — не