нравилось большинство людей, с которыми ему приходилось иметь дело в качестве полевого агента, и очень не нравились некоторые вещи, которые ему приходилось делать, чтобы сохранить Мир. Злодеи, которые плакали, когда он стрелял им в лицо, женщины, которые плакали, когда понимали, что их использовали обе стороны, чтобы получить от них информацию, союзники, которых он предал, ради получения информации, и политики, к которым его семья не позволяла ему прикасаться, хотя было очевидно, что он - тот самый человек.

Наши зверства были приемлемы, потому что их зверства были гораздо хуже. Это Черчилль сказал? Оружейник долгое время верил в это. Он убивал тех кого нужно было убить. Но прежняя уверенность времён Второй мировой войны была быстро подорвана растущей двусмысленностью политики холодной войны. Когда сегодняшний враг мог стать завтрашним другом или, по крайней мере, союзником. И слишком часто - наоборот.

Оружейник закрыл глаза, чтобы отдохнуть, хотя бы мгновение. Он чувствовал себя ужасно усталым. Казалось, в эти дни он всегда чувствовал себя усталым. Работа никогда не кончалась, сколько бы ты ни вложил в неё сил. Даже если ты работал каждый час, отпущенный Богом, а потом ещё и ещё, пытаясь соответствовать требованиям семьи. Знать, что хороший человек может погибнуть на поле боя, если ты вовремя не предоставишь ему нужное оружие или приспособление. Оружейник то и дело подумывал об уходе на пенсию. Но не было никого, кто был бы готов его заменить. Не было никого, кому он мог бы доверить эту работу и её обязанности. Никто не сможет защитить всех достойных мужчин и женщин на поле боя так, как это делал он. Кроме того, если он уйдёт в отставку, что он будет делать потом?

Он заставил себя открыть глаза и сел прямо в кресле, громко кряхча от усилия. Он порылся в ящиках стола, пока не нашёл свежую пачку Chocolate Hobnobs. Лучшее шоколадное печенье в мире. Он вскрыл упаковку складным ножом, рассыпал полдюжины Хобнобов по рабочему столу, а затем взял одно и осторожно макнул его в кружку с чаем. Он несколько раз помешал печенье. Кружка, в которой чай всегда был нужной температуры, определённо была одним из лучших его изобретений. Вот если бы ему удалось создать пачку Hobnobs, которая постоянно пополнялась бы… Внесу это в список дел… Оружейник осторожно откусил от пропитанного чаем печенья. Чудесно. Одно из самых важных маленьких удовольствий в жизни.

Компьютер издал громкий самодовольный звук, оповещая его о поступлении важного сообщения. Оружейник уставился на машину, пока она не замолчала.

- Ну что? - сказал он.

Монитор компьютера включился и представил ему срочное письмо от Матриарха. Она явно решила, что будет дипломатичнее и, возможно, безопаснее обратиться к нему дистанционно. В письме она спрашивала о причинах отставания при выполнении ряда важных проектов. Включая долгожданный Буджум проектор. Далее в письме приводился список - напоминание Оружейнику о том, что он обещал семье следующие важные предметы (далее следовал удручающе длинный список), которые уже должны были быть готовы к полевым испытаниям. Эта Матриарх хотела, чтобы он знал, что она очень разочарована в нём. И ей очень не хотелось… освобождать его от ответственности, она действительно не хотела бы… Оружейнику надоело читать сообщение, и он удалил его, не дойдя до едва завуалированных угроз, которые, как он знал, будут в конце. Экран монитора погас.

Оружейник скупо улыбнулся. Не то чтобы он не слышал всего этого раньше. Всё будет готово, когда будет готово, и не раньше. Матриарх должна знать об этом. Он говорил ей об этом достаточно часто. Но таковы были Матери: они всегда верили, что их сыновья способны на всё.

Он вернулся к осмотру Оружейной. Здесь было полно лаборантов, охотно рискующих жизнью и рассудком в погоне за знаниями и взрывоопасными предметами. Столько молодых мужчин и женщин… половину из них он не узнавал и не помнил. Пекло, он даже не знал, над чем работает половина из них. Это было большое место, здесь многое происходило… Но было время, когда он знал. Когда он знал бы все их имена и лица, и чем они занимаются. Просто… за эти годы сменилось столько лаборантов. Многие из них приходили и уходили, достигая величия, или рано уходя в могилу. Он начинал привыкать к мужчинам средних лет, подходившим к нему в холле, приветствовавшим его громкими голосами и сердечными рукопожатиями, ожидая, что он вспомнит их по тем временам, когда они недолго работали у него в Оружейной. Перед тем как уйти, чтобы заняться чем-то более важным для семьи.

Оружейник всегда улыбался, кивал и уверял, что, конечно, помнит, но чаще всего не помнил. Проблема заключалась в том, что лаборанты, как правило, представляли собой безликую массу. Они приходили, достойно выполняли работу и двигались дальше. Так и должно было быть. Только он оставался и старел, а лаборанты, казалось, молодели с каждым годом. Они двигались дальше, потому что у них были амбиции, и Оружейник подумал, что помнит время, когда у него тоже были амбиции.

Раньше он знал и заботился о каждом ассистенте и каждом проекте в своей Оружейной. Он гордился этим. Он постоянно ходил туда-сюда, заглядывал через плечи, протягивал руку помощи, высказывал полезную критику и иногда хвалил. Но в эти дни у него, похоже, просто не было сил. И, если быть честным с самим собой, его это уже не волновало так сильно, как раньше. Трудно было радоваться новому оружию или гаджету, когда он уже столько всего повидал. Когда оружейник перестаёт заботиться о работе… Тогда, возможно, ему пора уходить.

Но он ещё не был готов… бросить всё это и провести остаток своей жизни в гостиной, смотря телевизор со всеми остальными старыми ископаемыми. У него всё ещё были идеи. Он всё ещё придумывал что-то достаточно новое и важное, чтобы его кровь бурлила. У него всё ещё было это.

Он доел печенье, запил его горячим чаем и откинулся в своём специальном кресле. Перед ним проплывали картины, сменяясь всё более старыми видениями из другого Времени. Он оглянулся на свою долгую жизнь, пытаясь решить, желая знать… Принёс ли он больше пользы семье и миру, когда был секретным полевым агентом, или позже, когда стал оружейником семьи, создавая вещи позволяющие полевым агентам оставаться в живых и убивать тех, кого нужно убить… Ему вдруг показалось очень важным понять свою жизнь, хотя бы на этом уровне. Такая долгая жизнь… столько всего достигнуто… Но имело ли хоть что-то из этого