Спустя полчаса полковник, впрочем, раскололся и послушно рассказывал абсолютно все, что знал, что слышал и о чем только догадывался. Ракета была, но стояла она в шахте в совсем другом месте, а на стапель ловили разведчиков, так что тут все было так, как поняли разведчики. Вот только осознание того, что ракета есть, и готова взлететь, радости никому не добавило. Кроме того, детали охраны, установки ракеты, говорили о том, что простым уничтожением центра управления дело не обойдется, а учитывая тип ракеты, перехват ее средствами противоракетной обороны был сомнительным. При взрыве задело бы не только страну, в которой все было и так не сильно весело, но и Родину, при этом число жертв… В общем, все было понятно, отчего полковник стал без вести пропавшим.

— Ситуация такая… — вздохнул майор, понимая, что этот выход у него последний. — Зовем вертушки, они заберут Заю и Дока, наверное. После чего наши быстро сматываются, а мы…

— Только подрыв? — заинтересовался Фриц. Командир был прав — при подрыве мог детонировать основной заряд, шансы были так на так.

— Не успеем, — проинформировала майора Зая. — Дадим сигнал об эвакуации сейчас и быстро бежим. Тогда, может быть, успеем до старта.

— Хорошо… — женщина была права — времени почти не оставалось, но тащить за собой, вполне возможно, на тот свет даму претило товарищу майору. — Побежали!

И они побежали… на этом направлении заслоны были пожиже, их было поменьше, но у самого объекта пришлось задержаться. Тут дежурили два броневика и до взвода охраны. «Свои» подали сигнал об уходе из зоны поражения, можно было работать. Общаясь, в основном, жестами, группа рассосалась по поверхности, работу следовало начинать незамедлительно.

— Здесь Фриц, минус три, — спокойный голос офицера будто бы сообщал о погоде.

— Здесь Док, минус два, — подключился к нему врач группы. — Слева чисто.

— Зая в канале, минус два, — сообщила женщина. — Чисто.

— Здесь Бур, минус пять, — снайпер работал внимательно, не пропуская «тушки». — Справа шевелиться что-то.

— Фриц, поправь, — попросил Дар, отслеживая движения своей группы.

Наконец, всякое движение прекратилось, что позволило товарищам офицерам двинуться вперед. Фриц и Док двинулись к бункеру управления, Бур прикрывал, а старшие по званию метнулись к шахте. Идея, пришедшая в голову командиру, была проста — заблокировать крышку шахты. Технически необходимо было только вывести из строя мотор и обрезать сигнальные провода сигнализации состояния крышки.

Со стороны бункера послышалась заполошная стрельба — значит, ребята нарвались. Несколько взрывов подтвердили этот тезис. Фриц со своим извечным другом и соперником давали командирам время, утекавшее, будто через решето. Заискрила поводка у добравшейся до аварийного лючка Заи, заминировал свою часть и Сашка, понимая, что отсюда им не уйти.

— Зая, уходи, я прикрою! — приказал Дар, выпрямляясь. Глухо бухнул заряд, заблокировав крышку шахты, что значило — теперь никто никуда не полетит.

— Да щаз! — женщина приподнялась, посылая гранату в сторону бункера. Стрельба стала активней, из леса что-то бухнуло, и тут земля задрожала под ногами. — Саша! — воскликнула понявшая, что это значит женщина.

— Бур! Уходи! — крикнул Дар, тоже все понявший, а потому обнявший Заю, будто пытаясь своим телом защитить ее от вырвавшегося из-под земли огня.

— Про… — вокруг стало как-то очень светло и горячо, а вот потом все исчезло.

Погибшая в полном составе группа спасла тысячи жизней, не позволила начаться войне и навеки заняла свое место в виде портретов на стене Управления. Мир выдохнул и жил дальше, в этот раз просквозив мимо ядерного ада последней войны.

Глава 3

Гермионе Грейнджер Мир Магии не нравился изначально, ехать в школу она не хотела, о чем девочка, считавшая, что живет в демократической стране, и заявила. К сожалению, Гермионе никто доселе не объяснил, что бывает не только то, о чем говорят по телевизору, но и совсем другие сказки. Не понимая, почему ее родители как-то очень быстро согласились, мисс Грейнджер, тем не менее, упорствовала. Именно в тот августовский день девочка узнала, что родители могут защитить далеко не от всего.

— Вы пойдете, куда я скажу и будете делать, что я скажу, дрянная девчонка, — сказала ей очень сердитая старомодно одетая женщина, а потом Гермионе стало очень больно. Она уже была согласна на что угодно, но потому, вернувшись с покупками, все-таки спросила.

— Папа, почему ты меня не защитил? — это был вопрос, гораздо более важный, чем демократия — родители стояли и молча смотрели на мучения девочки.

— Ты получила по заслугам, — ответил ей отец, и это полностью разрушило мир совсем юной мисс Грейнджер. Потом уже она догадалась, что родителей заколдовали, но даже после этого перед глазами девочки стояли равнодушные лица родителей.

— Я напишу в полицию! — воскликнула тогда Гермиона, но мама, глядя на нее ничего не выражающими глазами произнесла самое страшное слово «психиатр». Кому поверят, девочка уже понимала, вот только…

С тяжелым сердцем ехала она в школу, понимая, что страшная профессор наверняка найдет повод отомстить. Надо сказать, девочка оказалась права, узнав это значительно позже. Впрочем, старательно пряча страх под видимой уверенностью, вместо того, чтобы завести друзей, лишь оттолкнула детей от себя. Поняла она это тоже значительно позже. В школе Гермиона Грейнджер оказалась существом второго сорта, что, в принципе, ею было ожидаемо. Но тут ей повезло подружиться сразу с двумя чистокровными мальчиками. Надеясь на то, что все наладится, девочка чуть дважды не погибла в первый год.

Обидные слова от рыжего ударили в самое сердце, заставив потерять соображение. Как девочка оказалась в том самом туалете, не понимала даже она. В дальнейшем, анализируя свое поведение, Гермиона так и не смогла понять ни почему оказалась в самом дальнем туалете, ни что произошло потом — все было как в тумане, ни почему соврала МакГонагалл. Что было такого плохого в посещении именно туалета, Гермиона не понимала, зато очень хорошо запомнила расплату за ложь. Можно сказать, на всю жизнь. Могли ли ее заколдовать специально для того, чтобы потом… Этого девочка тоже не знала, но учла, как возможность.

Следя за собой Гермиона, обнаруживала моменты, когда ее тело не подчинялось ее же разуму и это пугало до непроизвольного мочеиспускания. Правда, потом… Девочка поняла, что является для волшебников расходным материалом, каким была мисс Турпин, загадочно исчезнувшая в тот самый Хэллоуин. Регулярные объяснения профессора МакГонагалл какого именно поведения ждут от девочки, заставили Гермиону вести себя нехарактерно для нее самой, но боль девочка не любила. Очень хорошо ее убеждали, очень…

Самым серьезным предупреждением был василиск на втором курсе. Оказалось, что шевелиться она не может, а вот испытывать боль — вполне, пусть не сильную, но… Полгода окаменения почти свели с ума мисс Грейнджер, после этого переставшую сопротивляться. Третий курс пролетел будто в тумане, но Гермионе было бы все равно, если бы не Гарри.

Если рыжий мальчик, казалось, упивался ее беззащитностью перед магами, не стесняясь обижать девочку, то Гарри как будто чувствовал, что с ней не все так просто. Мальчик, которому жилось не очень весело, даже, можно сказать, совсем грустно, постоянно поддерживал Гермиону, как умел, конечно, потому что примера у него, очевидно, не было.

На Чемпионат Гермиону прибыть вынудили. У девочки давно уже не было выбора, да и заколдованные родители… Вот чего мисс Грейнджер совсем не ожидала, так это случившегося после — объятая огнем палатка Уизли, убивающие и режущие проклятья, несущиеся буквально отовсюду, дикие крики заживо горящих людей… девочка довольно быстро впала в панику, громко визжа. Если бы не Гарри, то ее бы быстро убили, но даже вмешательство мальчика лишь отодвинуло смерть.

* * *

Рональд Уизли считал себя обделенным всем на свете. В общем-то, если подумать, обеспечивали его по остаточному принципу, а недостаток воспитания сказывался на восприятии. Желая отыграться хоть на ком-нибудь, мальчик не уставал показывать мисс Грейнджер ее место в пищевой