— Да, вижу моя слава бежит впереди меня, — сказал Генри, — а с сегодняшнего утра я еще и безутешный вдовец, у которого, такая тварь как ты, отняла мою любимую жену, мою Дашу. Итак, кто тебе приказал испортить машину, и кому ты рассказал о посылке? Или мне начать резать фаланги и тебе тоже?

— Откуда ты знаешь про машину?

— У тебя на ладонях следы ржавчины от скоб лестницы в том туннеле, и еще ты пахнешь старым козлом, я тот запах из туннеля хорошо запомнил.

— Я все скажу, только не убивай меня, — взмолился Конторщик.

— Конечно скажешь, еще никто, кого я допрашивал мне не лгал, — поощрительно оскалился Генри, — вот скажи мне скотина, почему я вместо того, что бы со своей любимой молодой женой лежать в постели, и трахаться от души, должен стоять в этом грязном старом вонючем бассейне, и беседовать с таким говном как ты? Говори, падаль!

— А ты меня не убьешь?

— Да ты совсем охренел, ты, что со мною торгуешься? Наверное, надо тебе что-то отрезать, давай начнем с уха!

— Не надо! Это я сделал с машиной. А приказал мне директор шахты. Я ему и про насадку рассказал.

— Я тебе верю, — с благодарностью сказал ему Генри, — но отпустить тебя не могу. Ты убил мою жену. За то, что ты все рассказал сам, я тебе окажу великую милость!

— Какую?

— Я не буду убивать весь твой род до седьмого колена, включая домашних собак и кошек. Я всех оставлю в живых. Но не тебя. Для тебя у меня особая казнь.

— Ты удивительно добор, — саркастически сказал Конторщик.

— Сам себе удивляюсь, женитьба размягчает мужчину. Но не до конца, Слава Богу. Теперь как ты умрешь.

— Может ты меня просто убьешь, ножом в сердце, как того толстяка в последней гифтоновой гонке? — обреченно попросил Конторщик.

— Нет, такой гуманизм нужно заслужить. Он был отцом моей девушки! А ты мне даже не сосед. Нет, тебя съедят крысы, живьем. Правда, оригинально?

— Очень.

— Я знал, что ты оценишь. Убийцы всегда понимают друг друга! Ты знаешь, что это за место?

— Нет, бассейн какой-то.

— Не бассейн какой-то, а сливной бассейн бывшего мясокомбината. Он был славен тем, что здесь водились крысы размером с кошку или даже собаку. Говорят, они и сейчас тут живут. Вот мы и проверим. Знаешь, что это за флаконы?

— Нет, и знать не хочу.

— Не хочешь, а узнаешь. Это человеческая кровь. Из больницы. Видишь крыс нету, потому что нет крови, как они почувствуют ее запах, тут и появятся, я так думаю.

— Ты вот так бросишь меня связанного на съедение крысам?

— Нет конечно, что я зверь что ли? Я дам тебе шанс, - сказал улыбаясь Генри, и вдруг его лицо стало каменным, — шанс, которого, вы твари не дали моей Даше! Я тебя развяжу, а дальше сам, - И он рассек скотч на руках и ногах Конторщика. Тот попытался встать но не смог, и с криком упал на бетонный пол.

— Да, забыл тебя предупредить, — сказал насмешливо Генри, — я подрезал твои ахилловы сухожилия но ногах, с обезболиванием. Они соединяют икроножную мышцу с пяткой стопы. Ты ходить не сможешь, но можешь ползти. И не благодари за предоставленный шанс. Пора заканчивать, у меня еще много визитов сегодня.

Генри взял флакон с кровью и облил ею Конторщика, потом сделал дорожку из крови до отверстия больших труб. После чего зашвырнул последний флакон далеко в трубу, и услышав, что он там разбился, бегом направился в лестнице, и выбрался из бассейна. Сев на край стены, помахал рукой Конторщику, который полз к лестнице. Ему оставалось еще метров десять, когда из трубы с визгом вырвалась серая волна огромных крыс. Они накрыли Конторщика, и стали рвать его на части. Он дико выл, но вскоре затих. Через несколько минут на том месте где он был, остались только тщательно обглоданные кости и череп.

— Второй пошел, — подумал Генри, — и опять нет никакого облегчения, одно только чувство омерзения. Но пора двигаться дальше.

Генри сел в машину почтаря, и поехал обратно к заданию шахтного управления. Он забрал ключи у Конторщика, чтобы поменять машину. Подъехав к зданию, стал изучать окна. Уже темнело, и окна, в кабинетах, где еще работали сотрудники, засветились от электрического света. Генри не раз бывал в этом здании и хорошо знал, где расположены окна кабинета директора шахты. Они была на последнем пятом этаже. И окна кабинета были открыты.

Взяв с собой пакет со шприцами, он подошел к пожарной лестнице и быстро поднялся по ней на крышу. Подойдя к окнам кабинета директора он лег на живот и опустил руку с включенной камерой телефона в проем окна. Ему открылась интересная картина. Он увидел голую задницу директора шахты, который со спущенными до колен штанами, ублажал какую-то девицу, вероятнее всего свою секретаршу, лежащую животом на его рабочем столе.

— "Вот безобразник, на рабочем месте, где важнейшие бумаги подписывает, занимается блудом и развратом!" — подумал про себя Генри, и тихо опустился с крыши на подоконник. Пыхтящие голубки его даже не заметили.

Он рывком посадил директора в кресло, а девицу оглушил ударом кулака по голове. Убивать ее он не хотел.

— Ты кто такой? — спросил его ошарашенный директор, не понимающий, что происходит.

— Я? Сотрудник службы общественной морали! Пролетая мимо этого окна обнаружил и зафиксировал факт непотребного и непристойного поведения сотрудников на рабочем месте в рабочее время! Не мог не вмешаться, — с серьезным видом ответил Генри — имею полномочия, в случае выявления подобных безобразий проводить кастрацию нарушителей на месте!

— Какой патруль! Какая кастрация! — вдруг директор изменился в лице, — я узнал Вас. Вы Прим-Мастер Генри Валент.

— Узнал, крыса? Значит не будем терять время, — оскалился Генри, — одни вопрос — один ответ, и все закончится.

— Какой вопрос? Я ничего не знаю, — директор попытался надеть штаны. Генри ему помешал.

— Не нужно торопиться, — сказал он, — Я уже побеседовал с почтарем и конторщиком, они мне все рассказали, поэтому давай не будем терять время. Кто и зачем дал тебе задание убить