утро было свежим. Прохладный ветер перебирал густую листву деревьев и та отзывалась характерным шелестом. Птицы громко распевали свои мотивы. Соседи стригли газон на своей лужайке, отчего по всей улице разносился приятный аромат свежескошенной травы.

Минуя два перекрёстка, на третьем я свернула налево и вышла на нужную улочку. Впереди показался огромный трёхэтажный особняк из желтого кирпича, строительство которого было в самом разгаре. Дойдя до него меньше, чем за минуту, я остановилась прямо напротив — на автобусной остановке.

Людей здесь практически не было. Лишь молодая женщина с ребенком на руках и пожилая пара. Мальчишке, сидящему в объятиях своей мамы, было не более двух лет. Он держал в руках игрушечный зеленый грузовик и что-то лепетал на своём детском языке. Женщина же активно ему отвечала. Рядом с ними стоял пёстрый детский велосипед с тремя колёсиками, вместо обычных двух.

Что касается пары, то они сидели молча. Бабушка склонила голову на плечо своего супруга и закрыла глаза, блаженно слушая звуки природы, временами заглушающиеся шумом стройки и криками рабочих. Руки деда крепко сжали упирающуюся в асфальт трость. Его затуманенный взгляд был направлен вдаль. Любопытно, о чём он сейчас размышляет?

Я не могла отвести глаз от этих людей, когда меня посетило какое-то странное чувство. А ведь однажды я буду такой же: буду держать малыша на руках, буду сжимать руку любимого супруга. Только до этого мне еще жить и жить. Для начала неплохо было бы школу закончить и в университет поступить, тогда уже буду и о семье и о будущем думать. Но сейчас — нет. Я пообещала себе — ничего, отвлекающего учёбу. Ну кроме книг и моего тайного хобби. И только этого.

Мои мысли прервал опустевший стаканчик. Я выбросила его в ближайшую урну и присела на свободный краешек скамейки.

— Ну и где носит этот автобус? — пробурчала себе под нос я.

Если верить часам, то тот опаздывал на целых семь минут.

Я уже начала жалеть о собственной поспешности, как из-за поворота вынырнула огромная белая маршрутка. Сбоку её украшали три голубые полоски, а спереди большая карточка с цифрой пять. «Пятёрка», так мы называли автобусы, идущие к городскому вокзалу, неспешно подъехал к остановке. Дверцы раскрылись и оттуда мгновенно хлынули люди. Первым вышел молодой мужчина, он сразу подбежал к девушке с ребенком и поцеловал любимую. Следом вышли еще несколько пассажиров, с равнодушным видом проследовавших мимо всей нашей группы. Затем появилась парочка забавных рыжеволосых близнецов, оба тащили на плечах огромные рюкзаки, больше их самих. Мальчишки подошли к пожилой паре, все четверо улыбались.

Я вновь перевела взгляд на распахнутые двери автобуса и увидела мою Лину. Дыхание перехватило, а сердце забилось чаще. Одетая совсем не по сезону — в лёгкое голубое платье и джинсовую куртку — она пыталась вытолкнуть огромный черный чемодан вперед себя. Я сразу же подбежала к подруге, чтобы оказать максимально возможную помощь, а когда мне это удалось — стиснула её в крепких объятиях.

— Ура! Ты вернулась. Я так соскучилась! — запищала я ей в плечо.

— Привет, я тоже! Мне столько всего надо тебе рассказать, — воскликнула в ответ девушка. Я лишь сильнее прижала подругу к себе и только потом отпустила.

— Рассказы немного подождут. Для начала дойдём до «Delizioso», а когда устроимся поудобнее — я буду вся внимание.

Только сейчас я заметила, что помимо гигантского чемодана, стоящего у наших ног, на Лине висели две внушительные сумки.

— Великие силы, и как ты это всё дотащила?! — искренне изумилась я.

Лина звонко рассмеялась и развела руками.

— Сумасшедшая, — покачала головой я и тоже усмехнулась. — Давай сюда чемодан и скорее пошли. Мне не терпится услышать все подробности.

* * *

Не прошло сорока минут, как Лина погрузила все сумки в отцовскую машину. Когда Андрей Николаевич увидел дочь, то поначалу не поверил своим глазам, а затем держал в объятиях почти так же долго, как и я.

Дело в том, что моя подруга не предупредила отца о своём приезде. Главной тому причиной послужило то, что она совсем не хотела отвлекать Андрея Николаевича от работы. Ну и конечно, Лине хотелось устроить для папы приятный сюрприз.

На дворе стоял конец августа, и почти все столики в «Delizioso» оказались заняты. К тому же прекрасная погода способствовала наплыву посетителей. Так что работа у Андрея Николаевича шла полным ходом.

— Великие силы, мышка! Что ты здесь делаешь? Я думал ты приедешь через пару дней. Что-то случилось? — радость в его глазах резко сменилась беспокойством.

Отец Лины был невысоким крепким мужчиной с загорелым лицом и тёмно-серыми глазами — единственной чертой внешности, что он передал дочери по наследству. Русые волосы были коротко подстрижены, щёки запылали от жара кухонной печи, а брови сомкнулись на переносице, когда он задал свой вопрос.

— Нет-нет, всё замечательно, — поспешила заверить подруга. — Я просто хотела сделать тебе сюрприз. Прости, если напугала.

На её лице показалась виноватая улыбка.

— Ну ты даёшь, — выдохнул Андрей Николаевич, а затем улыбнулся. — Совсем не жалеешь моё слабое сердце.

— Еще раз прости.

— Забудем. К тому же я очень рад, что ты вернулась. Кстати, девочки, вам сегодня повезло: ваш любимый столик как раз свободен. Бегите, занимайте, а я всё принесу. Вам как обычно?

— Ты еще спрашиваешь? — подруга весело склонила голову. — Спасибо пап, люблю тебя.

Лина крепко обняла отца. Тот мгновенно прижал дочь к себе, опустив руки ей на спину. От трогательности этой сцены к горлу подступил ком. Я постаралась поскорее проглотить его и отогнать мысли о собственном родителе подальше.

— Я тоже тебя люблю, — ответил Андрей Николаевич, погладив Лину по макушке.

Только сейчас я заметила, как сильно отросли волосы у моей подруги. Теперь прямые локоны доходили ей до талии. В отличие от меня, Лина была настоящей красавицей. Невысокая и спортивная, с густой копной тёмно-каштановых волос. Длинные локоны аккуратно обрамляли бледное лицо. Серые глаза украшали густые ресницы. А страсть к красной помаде делала подругу похожей на Белоснежку. Лёгкое голубое платье до колена лишь подчёркивало её яркую внешность.

Кто бы мог подумать, что за такой красотой скрывается хрупкое и ранимое сердце. Ведь из нас двоих именно я была упрямой, грубой, вечно нарывающейся на неприятности, а Лина… Подруга являла собой спокойствие, нежность и поразительную чуткость. Сейчас она светилась от счастья.

Когда Андрей Николаевич ушел, мы поспешили занять стол на двоих. Тот расположился в самом углу просторной террасы. Я очень любила это место. Оно находилось в стороне от других столиков, здесь мы