- Ну, что ты, Серёжа? Так бывает. На войне, как на войне.

- Где ты войну видишь? – проскрежетал зубами Юрий.

- А что вы устроили, как не войну? Иваныча ведь кто-то из братков убил, а тебя, кто-то из ментов. Вот так и живём.

Он хотел сказать: "Живёте", но не стал грузить друга.

- Уйди, Андрюша, самому тошно.

- Вот как? Я-то уйду... Мне, что? Пришёл, залепил дырки, ушёл. Пришёл, ушёл. Пришёл...

- Извини.

Юрий повернулся к врачу.

- Извини, Сват. Хреново мне.

- И мне, Абдула, хреново. Жаль тебе водки нельзя, а один я не умею.

- Выпьем ещё. У меня как дела?

- Зарастаешь. Кровь хорошая. Регенерация хорошая. Что ещё нужно для солдата?

- А ключица?

- Собрал я её по крупицам. Если не будешь дёргаться, должна срастись, но это будет длиться долго. Год, минимум, в гипсе.

- Да у меня же рука атрофируется! – вскинулся Юрий.

- А что делать? – развёл руками военврач. – Будешь восстанавливать упражнениями. По мне, так очень удобно.

Он показал, хорошо знакомый всем мужчинам, жест.

- Фу на тебя. Циники вы, врачи.

- Ладно-ладно... Не обобщай. Пошутил я. Назначим восстановительный массаж. У нас мануальщик в больнице есть. Иголками чудеса творит.

Юрий скривился.

- Видел я их. Через трафарет иголки ставит?

- Нет-нет, - рассмеялся друг, - грамотный. Из Китая приехал. Десять лет по обмену работал. В перестройку в восемьдесят пятом уехал, только вернулся.

- А чё не раньше?

- Обмен же, - хихикнул Юрич. – Разведчик там, шпион здесь.

- Понятно. Скажешь охране, что хочу с Дмитричем поговорить. Домой поедешь. Выгребусь теперь сам. Лучше себя чувствую.

- Ну, да... Месяц уже. Пора.

- Много тут... наших? – спросил Юрий, и его едва не стошнило от этого слова: «наших».

- Ты же знаешь... Тут хрен кого увидишь, а я только к тебе приставлен. Даже гуляем в одиночестве.

- Ну и хрен с ними.

Персонал тут, действительно, мог выходить в коридор или на улицу, только если там не было других людей. Нажал на кнопку и жди, когда охрана разрешит выход. Время прогулки в периметре ограничено получасом. Выздоравливающим там нечего делать. Хочешь на улицу, значит здоров. Но это касалось только прикомандированных врачей, приходящих. Постоянно работали посменно и на улицу вообще не выходили.

- Хотя, - вспомнил «Сергей», - можно же отсюда...

Он нажал на кнопку, встроенную в деревянную панель и просто сказал:

- Передай Дмитричу, что врача Лисицына можно отпустить домой. Сам поправлюсь. Мне уже лучше. Ну вот и всё.

Динамик из-за сеточки, расположенной радом с кнопкой интеркома вдруг пробулькал:

- Слышь, Абдула. Я твою просьбу передал. Дмитрич сказал, что сам приедет к девятнадцати ноль-ноль. На тебя посмотреть хочет, с лепилой потолковать.

Юрий скривился, но ничего не сказал. А что тут скажешь? Начинаются экзамены.

- Что ты посмурнел? – спросил врач.

Больной снова скривился.

- Не люблю выглядеть беспомощным, - наконец сказал он и мысленно продолжил: «Особенно перед врагами».

А то, что Дмитрич враг, это он знал точно. У бандитов нет друзей. Так и сам Серёга говорил, когда Юрий его спрашивал: «Много у тебя в банде друзей?».

Они помолчали и Юрий... Или Серёга... Заснул.

Потом он просыпался. Думал. Его кормили, и он снова засыпал. Просыпался, его кормили, он засыпал. Сергей, Юрий наконец-то определился для себя с именем, почему-то засыпал сразу, как поест. И это хорошо, как сказала Верочка, ведь организм во сне восстанавливается быстрее. А имя «Сергей» он выбрал потому, что если бы он сделал наоборот, то ему пришлось бы рассказывать, как он очутился в этом теле. А этого он не знал.

Да и никто, наверное, не знал. Может быть какой-нибудь шаман? Но толку-то Юрию от того, что кто-то найдёт причину перемещения его души в чужое тело. Жить-то надо здесь и сейчас. Расскажи он тому же Дмитричу, что он в мозгах мент, да его тут же и приколят к кровати. Ни мент, ни псих Дмитричу в напарниках не нужны.

Открылась дверь и в палату вошли его криминальный «шеф» и охранник-телохранитель. После череды, по-настоящему громких убийств, а именно взрывов, Сергей Балу ходил и ездил только с телохранителями.

Оценив обстановку в палате, охранник вышел, оставив «шефа» с «подчинённым» с глазу на глаз.

- Ну как ты, Сергей? Говорят, легче?

- Нормально, - скривился от «чувств» «Сергей». – Спасибо Юричу.

- Да-а-а... Хороший врач, твой Юрич. Сколько наших он поднял?!

«Сергей» непроизвольно хмыкнул, имея ввиду, сколько эти «поднявшиеся» погубили людей. «Хмык» вызвал острую боль в груди и «Сергей» машинально посмотрел на забинтованную грудь и скривился.

- Больно? До свадьбы заживёт.

- Свят, свят, свят, - произнёс «Сергей», крестясь левой рукой. – Мне бы пораньше.

Шеф улыбнулся.

- Что, так и не нашёл себе единственную и неповторимую? В нашем театре много симпатичных. Зря ты на спектакли не ходишь. Не любишь классику, так хоть на посиделки приходи, познакомлю.

- Я же говорил, вроде. После развода видеть их не могу. Ненавижу. Как хорёк кур в курятнике давит, знаешь? Вот и я боюсь сорваться и всех передушить.

Эта фраза из уст «Сергея» вырвалась как-то самопроизвольно. Пока Юрий обдумывал, что сказать, Сергей уже сказал. Сергей сказал, а Юрий обомлел.

- «Ни хрена себе, какие у Абдулы тараканы в голове», - подумал он.

«Шеф» улыбнулся, вскинув брови, и неодобрительно дернул головой.

- Слышал я про твои отношения к слабому полу, но чтобы так... Хотел предложить тебе мою охрану возглавить. Всё равно ты сейчас надолго из строя вышел. Туда тебе после таких...

Он показал рукой на перевязанные раны.

- Правая совсем никак?

- У меня рабочие обе руки, а боксировать приходилось и одной левой.

- Это понятно, - дёрнул щекой Балу. – Все через это проходили. Но результат, как говориться, разный.

- Возглавить, это как? План через план. Маршруты, поездки, места встреч? А что твой Фёдор?

- Взорвали его, - не дрогнув лицом, сказал «шеф».

Балу по-мужски был красив и всегда выдерживал стиль. Он, практически постоянно, носил костюм и рубашки с правильно подобранными галстуками. Обувь предпочитал только классическую и очень дорогую.

Будучи спортсменом, Сергей Дмитриевич никогда не позволял себе являться на ежедневные бандитские стрелки в спортивной форме. Во-первых, они проходили в центре города возле театра, в