Шрифт:
Закладка:
И что делать? Судя по всему, Дакин займёт место Балу? И зачем это ему, если он в чистом бизнесе? Как говаривали в будущем: если не можешь докопаться до первопричины событий, знай, что это деньги.
Значит, после убийства Балу, Дакина бросят на спасение «айсберга», потому, что Балу не оставит наследника, а претенденты будут пытаться ломать «айсберг» на куски.
Юрий напряг третью часть мозга и «вспомнил», что через некоторое время после смерти "шефа" убьют хранителя общей кассы Карбова, друга Балу. И подозрение падёт на одного из лидеров боевых подразделений, не удовлетворённого и сейчас вторыми ролями. То есть, если убьют Балу, сразу начнётся междоусобица. Ни организаторов, ни исполнителей убийства Балу, не найдут никогда. Юрий теперь это знал точно. Не найдут и убийц Карбова.
- И что делать? – снова спросил себя полковник, наплевав на прослушку, но всё же продолжил беседу с самим собой мысленно. – Где буду я в это время? На чьей стороне? Ведь оно начнётся уже скоро. А может меня раньше всех уберут, когда узнают, что я вошёл в «ближний» круг «шефа»? Теперешние ближние и уберут. Тот же Карбов, например. Винников, тот умнее... Скорее, сначала предложит коалицию. Если предложат, надо соглашаться. Но скорее всего я даже не успею войти в ближний круг.
* * *
- Ну, ты меня вчера ушатал. Я от тебя ушёл, словно, после пятнадцати раундов, - начал вместо приветствия Балу.
- И тебе здравствовать, Сергей Дмитриевич.
- Привет, Сергей Григорьевич. Как спалось?
- Сны утомили. Всякая хрень снилась. Даже ты.
- Я? В каком виде? Надеюсь не в эротическом?
- «Знал бы ты в каком виде, так бы не смеялся», - подумал полковник, но сказал:
- В «мокром» водолазном костюме.
- О-о-о! Я в нём сексуальный. Мне тебя опасаться надо?
Сколько Сергей знал Балу, тот при любом удобном случае пытался «прокусить» собеседника, постоянно ставя в неловкое положение оправдывающегося. Однако Сергей на этот "прокус" не отреагировал.
- Ага... Сексуальный такой в гидрокостюме и с воздушным аппаратом с перерезанным шлангом. Лежишь такой на дне... Холодный, как айсберг в океане...
«Шеф» отшатнулся.
- Ты чё гонишь? Крыша поехала?
Юрий вздохнул.
- Я ж говорю, сны просто задолбали. Всякая хрень в голову лезла. А потом снились похороны твои... Народищу! Весь город перекрыт. Машин столько! И знаешь, кто распорядителем на похоронах твоих был? Дакин Серёга. Тот, что твой чистый коммерческий партнёр.
- Вот это врёшь! Не мог Серёга на себя такую ношу взвалить, даже во сне.
- Ну, не знаю. Что видел, то и говорю.
- Слушай, а ты разве с Серёгой Дакиным знаком? Вроде говорил вчера, что в глаза не видел.
- И сейчас скажу. Наяву не видел, а во сне видел.
- И какой он во сне, - язвительным тоном спросил Балу.
- Тебе портрет его описать?
- Ну...
- Ну... Высокий такой. Лицо у него хорошее. Девкам нравится - сто пудово.
Полковник прикрыл глаза.
- Рост где-то метр девяносто, крепкого телосложения, вероятно – спортсмен. Голова средняя, череп высокий, затылок вертикальный. Волосы густые, средней длинны, волнистые, тёмно-русые, зачёсаны на право. Лицо прямоугольное, средней полноты. Глаза голубые.
- Хвати-хватит! Убедил!
«Шеф» смотрел на подчинённого с недоверием.
- Но как? Врёшь ведь?!
- Не имею привычки! – скривился полковник. – Сам в ахуе!
Это последнее слово почему-то убедило Балу больше, чем все остальные.
- Расскажи поподробнее, - тихо попросил он.
[1] Евгений Петрович Васин (10 ноября 1951, Борзя — 23 октября 2001, Хабаровск) — российский преступник, криминальный авторитет, вор в законе, лидер организованного преступного сообщества «Общак». Был известен под кличками «Джем» и «Батя».
[2] Рамсы – это проблемы, разборки, «тёрки». Рамсить – значит выяснять отношения, ожесточенно спорить, ругаться, драться.
[3] Бывшие уголовники.
[4] Стрелки – встречи для выяснения правоты по понятиям.
[5] Ави́зо - официальное извещение об исполнении операции или проведении мероприятий.
Глава 4
Впоследствии Юрий не раз пожалел, что рассказал «шефу», многое из того, что ему снилось. Тот не поверил в «просветление» подчинённого, а посчитал, что Сергей работает на «конкурентов». И полковника стали пытать. Причём «шеф», как делал обычно на стрелках, подвёл правильный базис.
- Ты, Серей, не обессудь, но чтобы в дальнейшем доверять тебе, я должен убедиться в том, что всё, что ты говоришь – правда. А как это проверить? Ты сам знаешь, что другого способа, как испытание, человечество пока не придумало. У вас в службе ведь так же действовали. Ты сам говорил, что даже давал подписку с разрешением применять к тебе для дознания методы силового и болевого воздействия. Помнишь?
- Помню.
- Готов?
- Готов.
- Хорошо. С Сан Санычем ты знаком. Да и его технологии допроса тебе известны. Не все правда. Он говорит, что ещё ни разу весь свой арсенал не использовал.
«Шеф» склонился над Сергеем и заглянул ему в глаза.
- Может, передумаешь и сразу сознаешься?
- Ты знаешь, Дмитрич, я сегодня с утра лежу и думаю: «Надо, не надо?». Перебирал все «за» и «против». Про проверку методами Сан Саныча тоже думал и её не боюсь. Ну, и обиды на тебя не буду иметь. Понимаю, что ты вынужден это делать. Ничего личного, да? Но... Дело ведь в том, что о том, что именно семнадцатого августа приедут от Джема, я ниоткуда узнать не мог. Они и сами-то об этом ещё не знают.
- Тут ты не прав, - перебил его Балу. – они сообщили, что приедут «отдохнуть» в середине августа ещё в первых числах июня. Просили организовать купалку и нырялку. И об этом не все, но знают. А если знают двое, знает и свинья.
Балу хохотнул удачному применению известной фразы из фильма «Семнадцать мгновений весны», сказанной Броневым в образе шефа гестапо Мюллера.
- А знаешь откуда пошла эта поговорка? – спросил Юрий.
Балу вопросительно дёрнул головой.
- Из Шекспира. В Ромео и Джульете кормилица Джульеты
