- Извините, - буркнула рыжая, уставясь в стол прямо перед собой.

Все знали: рыжая смирится, никуда не денется. Уж больно сильно завяз её коготок в наших стайных отношениях… Однако меня куда больше занимало сейчас другое.

- Я не понимаю одного, сёстры. Меня всегда уверяли, что в валькирии попадают только сложившиеся и состоявшиеся республиканки. А тут – только из воспиталища. Как так?

- Это неприятная тема, - нахмурилась Викера, да и остальные сёстры заметно посмурнели.

- Ничего, - плотно сцепив зубки, подняла руку в останавливающем жесте Триша. - Я скажу. Ты прав, всё так и есть, как ты сказал. Из этого правила существует только одно исключение, Кошак. Оно во многом трагично. Если мать девочки умирает, верша Экспансию в составе стай, а кроме неё у чада нет больше никого, Республика даёт ей выбор. Девчонка узнаёт о нём рано, ещё на последних годах воспитания. И может успеть подготовиться к любому из предложенных вариантов. Обычно на выбор даётся поступление в полётные классы, в любой гражданский вуз по технической специальности, предлагается ряд вузов по Хозяйственной Основе и… фракция валькирий. Так девочка может сразу начать свою Экспансию, минуя получение гражданской специальности. Ей даётся уникальный шанс пойти по стопам матери. Фракция через это заботится о детях своих пернатых чад. Это традиция, Кошак. Уходящая в прошлое значительно глубже, чем повышенные требования к личному составу стай. Можно сказать, традиция эта – своего рода пережиток, рудимент прошлого. Но такой, какой никогда и ни при каких условиях не будет изменён.

- Вот как… - протянул я. В душе мелькнуло чувство сродства с этой девочкой, которую я ещё даже толком и не знал. - Я ведь и сам… Но почему вы не спешите говорить об этом? Триша, ты…

- Да. Я получила образование уже здесь, во фракции. После первых лет участия в Экспансии. Я – плоть от плоти фракции, Кошак.

- Род даёт преимущества… Практика, перенятие опыта… Поддержка после выпуска… А как выглядит поддержка Республики? Прости, Тиш, если задел за живое, но я и сам… У нас, на моей малой Родине, выходило одно название, а не поддержка…

- Девочка или мальчик получает преимущество перед сверстниками, - обтекаемо заметила метиллия.

- Уже в воспиталище получают, Кошак, - расшифровала Викера. - Они раньше прочих узнают, кто их мать. Это даёт сильный пинок в развитии.

- Психология?..

- Не только, - это включилась Лай. - В воспиталище не могут дать серьёзной подготовки, не говоря уже о практике – равных тем, что отпрыски получают в роде. Гипнометодики никогда не заменят индивидуальной работы и живого перенятия опыта. Поэтому уже на ранней стадии привлекают вузы. В каждом вузе есть подшефные дети Республики. Иногда с ними занимаются преподаватели, но в большей степени сами воспитанники вузов. Любая республиканка с готовностью поддержит такого ребёнка, сделает всё, чтобы ему помочь. Я сама помогала, когда училась… Пусть я училась в большей мере заочно, а в вузе лишь формализовала наличные знания, но даже я не смогла пройти мимо.

Красноречивый взгляд рыжей в сторону Триши сказал остальное.

- Все дети Республики без матери и без рода получают поддержку, но только те, чьи родители погибли, верша Экспансию в составе фракции, получают шанс стать её частью сразу, - сочла нужным уточнить Рита, и я благодарно кивнул ей.

- Кошак, не стоит недооценивать психологию, - опять вступила наша временная Старшая. - Девчонка много лет готовилась к поступлению во фракцию. Она работала над собой с упорством и старанием, какие в ней пробуждало осознание своего долга перед родом. Она сама – весь род. Это сильная ответственность. Кроме того, она просто обязана соответствовать своей погибшей матери. Соответствовать её Памяти… которую девочка наверняка всегда носит под сердцем. Моя сестра по воспиталищу, решившая избрать своей Экспансией Хозяйственную Основу, оказалась в вузе на голову выше всех прочих поступающих. Поэтому прошу отнестись к девочке со всей серьёзностью. Она может быть подготовлена куда лучше гражданских дилетанток, приходящих во фракцию уже взрослыми.

- Подготовлена-то она будет неплохо… - задумчиво протянула Викера. - Но практики у неё будет маловато. Поэтому сильно девочку не урабатывайте. Дайте ей проявить себя. Дайте почувствовать, что она чего-то стоит. И когтями в конце сильно не дерите.

Почему-то последнее предупреждение наставница адресовала мне. По крайней мере, именно мне предназначался последний, особенно долгий, взгляд.

- Вик, ты чего? - сделал я большие глаза. - После всего, что тут услышал… Мне впору самому отцовскими чувствами к малявке проникнуться.

Викера на мой аргумент не нашлась, что ответить. Зато не растерялась Мисель. Она поудобней расположилась в кресле и с хмыканьем приложила – да так, что далеко не все смогли сходу воспринять сказанное: слишком уж неожиданными оказались её слова.

- Помнится, Милена показывала, какими отцовскими чувствами и в каких позах ты проникался к юной О`Стирх…

Мгновение кошкам потребовалось, чтобы переварить услышанное, а потом все они грохнули смехом. Какие тут колокольчики… Такой сочный гвалт поднялся… А над ним, в самом центре стола, поплыла объёмная голограмма. В полный рост. Где Киса О`Стирх представала в коленно-локтевой позе, в полосе прибоя, оглашая пространство вокруг прочувственными стонами. Был здесь и я – сзади, заводя за спину юной чертовки её руки, натянув женское тельце, подобно струне, запрокинув его назад, и старательно давал девочке ощутить все грани удовольствия. Её глаза были закачены, а мокрые пряди липли к стройному, смуглому телу, водными дорожками расчерчивая шелковистую кожу… Я далеко не сразу смог оторвать взгляд от исполненной соблазна картинки. Когда же совладал с собой, с ухмылкой бросил девочке:

- Убери, Миса. Не надо.

- Кошак, ты хорошо подумай… - серьёзно глядя на меня, выдала сребровласая кошка. - В какой именно позе отцовские чувства острее всего.

Кошачий заливистый гвалт перешёл в какое-то рычащее хлюпанье. Сайна сползла под стол, Эйди лежала на столе, на руках, и каждый раз, когда её взгляд падал на голограмму, начинала похрюкивать. Из глаз Милахи текли слёзы. Остальные демонстрировали куда большую выдержку. Так, Лайна и Вик не хрюкали и не плакали со смеху – они просто откинулись на спинки кресел и хохотали, запрокинув головы. Триша уткнулась лицом в ладони, и оттуда то и дело доносились сдавленные похрюкивания. Рита качала головой и тоже смеялась – единственная из всех совершенно бесшумно.