Шрифт:
Закладка:
– Ну хорошо, – выговаривает она наконец. – Обещаю, ваше величество.
– Можешь звать меня Жоржем, – разрешает Жорж.
Он снимает одно из колец и надевает его ей на палец. На кольце поблескивает большой камень. «Все-таки Часть Вторая», – мысленно радуется она.
Но он уже отпустил ее руку. И смотрит на золото.
Вторая ночь кажется еще темнее первой. И длится дольше. Аккуратно перевязанные руки вновь начинают кровить, и ее вновь охватывает отчаяние. Знать бы, как ему это удалось, тому человечку! Но она не знает. И как его позвать – тоже. И хочет ли она этого. Ее шея еще помнит его прикосновение. Она трясет головой.
– Сама справлюсь. Сегодня ночью – сама. – Она сжимает зубы.
Но что может девочка? Девочка с дрожащими, стертыми в кровь пальцами и шестью огромными, молча ожидающими ее тюками соломы? Немногое может. Во всяком случае, напрясть золота ей не по силам. Ни ниточки, ни клочка.
Но звать человечка она не станет. Ни за что!
– Эй-эй! Кто меня звал? Чей это голос?
Стук шагов в темноте приближается.
«Никто», – хочет она ответить. Но молчит. Ее кровоточащие руки бессильно лежат на коленях.
– Ну привет! – говорит человечек. – Вижу, всё те же на манеже!
Она вежливо растягивает губы в полуулыбке. В глубине души она рада, что ей, наверное, можно будет остановиться, теперь за дело примется он. Еще один разочек. Еще шесть тюков. Ради Жоржа.
– Что ж, вот он я, туточки. Ну-ка, подвинься. Вот мой пиджак. Чем сегодня будем платить?
Она торопливо прячет за спину руку с кольцом.
– А, вон оно! Вижу, вижу! – Он выхватывает ее руку и подносит к глазам. – Красота, ничего не скажешь. Двадцать карат? Да, Жорж знает, чем завоевывать сердца. Давай, снимай.
– Но…
– Или не снимай. Дело твое.
Куда ей деваться?
– Ну ты и растеряха! – корит ее утром Жорж. – Тут же потерять обручальное кольцо – вот как, оказывается, ты ценишь мою любовь!
Она не рассказала ему, куда подевалось кольцо, умолчала и о человечке, и о сделке. Жорж так обрадовался новому золоту, что у нее не хватило духу его разочаровать.
– А я-то задумал такую роскошную свадьбу! Белые лошади, белая карета, фуршет на тысячу гостей…
– Правда?
– А как же! Но все это, разумеется, обойдется недешево. Я бы и рад сказать: довольно. Но не могу. Поверь, я искренне хочу на тебе жениться. Но сама понимаешь: только если ты…
– Нет!
– Еще один разочек!
– Нет-нет!
– Ради меня, милая. Да что там, ради нас! Ради нашего счастья. Оно в твоих руках, совсем близко. Ты ведь тоже хочешь выйти за меня замуж, жить долго и счастливо, и тому подобное?
Да, хочет. Но она совсем-совсем-совсем не хочет провести еще одну ночь в темноте с тем человечком.
Двадцать тюков – этого хватит навсегда. Жорж поклялся могилой матери. Она ведь верит своему суженому, не правда ли?
Она закивала: конечно. Но заглянула ему в глаза – и засомневалась. А хватит ли?
Он подарил ей новое кольцо. К счастью, поскромнее – не жалко будет снова его лишиться. Но следующей ночью в подземелье, когда она протянула кольцо человечку, тот разразился смехом.
– Так мы не договаривались, девочка. Дешевая подделка мне не нужна, благодарю покорно.
– Но что тогда?..
– О, я что-нибудь придумаю. Поразмышляю за работой, хорошо? Потом дам ответ.
Он уже уселся, она уже перекинула через руку его пиджак.
– Но ведь тогда…
– Тогда тебе придется согласиться, это ты понимаешь.
Его ручонки стремительно обрабатывают один тюк за другим, а из прически не выбивается ни волоска, на рубашке не появляется ни единой складки. Он жмет ножкой на педаль, и колесо вертится так быстро, так быстро…
– Мне хочется… Мне хочется… Чего бы такого захотеть? – напевает он себе под нос. – Хм… это? Или нет, то? Хм… того… или нет, этого? Что бы такое выбрать, какой подарочек?..
Она сидит и смотрит, ежась от холода. Чем ей придется расплачиваться? Своей шикарной свадьбой, вуалью, бриллиантовой диадемой, которую ей пообещал Жорж?
– Ага! – вскрикивает человечек, управившись с половиной тюков. – Знаю! Конечно! Я выбираю… твоего ребенка.
– Моего… чего?
– Твоего младенца. Твоего первенца.
Она удивленно смеется.
– Нет у меня никакого младенца!
– Знаю. И, может, никогда не будет, тут уж я бессилен. Но если младенец появится… он мой.
Ой, ну и что с того, думает девочка. Когда еще это случится! Если вообще случится. Такое трудно себе представить. Ее грезы всегда заканчиваются смутно: за роскошной свадьбой следует «долго и счастливо». За свадьбой – которая теперь состоится. Какое облегчение!
Ну а если этот ребенок когда-нибудь и появится, думает она, я просто не стану слишком сильно его любить. Ничего сложного. И до этого еще дожить надо.
Ночь пролетает незаметно, и последующие восхитительные дни и недели тоже.
Ребенок
И как она теперь? Счастлива?
Вполне. Но длится счастье недолго. Не успела она оглянуться, как забеременела. Не успела опомниться, как округлилась и потяжелела.
Король ждет не дождется появления сына и наследника.
– Хотя дети… они, знаешь ли, стоят недешево, – говорит он. – Ты бы садилась за прялку время от времени, а, милая?
– Ты ведь обещал, что двадцати тюков хватит, – напоминает она. – Навсегда.
– Да-да, конечно. Но ты все же попробуй, по чуть-чуть, каждый день, – бормочет Жорж. – На всякий случай.
Ребенок у нее в животе растет, а с ним растет и тайна. Она омрачает все, даже ее счастье – больше, чем девочка ожидала.
Отец то и дело наведывается во дворец. Он доволен и горд: ведь его дочерью все так довольны, так горды. Но она не улыбается. И никому не рассказывает почему.
– И не пытайся понять, – советует королю тесть. – Женская душа – потемки.
Рождается ребенок, девочка.
Жорж слегка разочарован, но быстро приходит в себя. Ведь всегда можно попробовать еще раз. И тут же призывает кормилицу: он-то никогда ничего не делал сам, а потому и мысли не допускает, что мать захочет сама кормить своего ребенка. Кормилицу зовут Элин.
– Так ты сможешь сосредоточиться на других вещах, милая, – говорит он жене. – Может, наведаешься в подвал? Попытаешься еще разочек?
Она кивает, но в подвал не идет, а сидит целыми днями наверху и смотрит на дочь, на ее глазки, носик,
