Авель в своей манере заявил

— Так я тебя не держу. Яхта уже причалила к берегу. Домой я отпущу тебя хоть сейчас, как только ты позавтракаешь. Но о том, чтобы отпустить из своей жизни… об том не может быть и речи. Ты юная и наивная маленькая девочка. Ты не выживешь в этом мире без денег и связей, а у тебя нет ни первого, ни второго, ни третьего.

Я может ослушалась, или он оговорился. Возможно не…

— Какого ещё третьего, Авель?! Не беси меня!!!

— Семьи. Я лишил тебя этого и теперь обязан заменить их.

Я была уже не в себе. Он совсем помешался на желании «искупить свой грех»?! Рявкнула на всю каюту:

— Мне ничего от тебя не нужно. Можешь расслабиться. Я скажу полиции, что не видела лицо человека, виновного в аварии. Доволен? Всё, я не сдам тебя, а теперь отпусти меня наконец! Дальше каждый из нас пойдёт своей дорогой.

Авель молчал… слышала его тяжёлой дыхание… его сопение… а потом… он…

— Поешь супчик… успокоишься…

Схватила на ощупь поднос и опрокинула на пол. Уж не знаю получилось ли у меня опрокинуть его ему на голову, но… судя по тому, что он промолчал… видимо не вышло. Я сжала кулаки.

— Я хочу домой, Авель. Если ты действительно любишь меня, и тебе так дорого то, что между нами было… тогда отпусти меня… прошу… отпусти… дай мне самой подумать над всем этим.

Авель молчал… долго молчал… примерно минут двадцать мы сидели в полной тишине, пока он наконец не встал на ноги и не коснулся моей руки своей.

— Хорошо. Идём… я отвезу тебя домой.

Не ожидала… но… была приятно удивлена, когда он на самом деле проводил меня домой, до самой гостиной. Заключил: — Я не прощаюсь с тобой, Мира. Прости за то, что влюбился как мальчишка!

Развернулся и ушёл… оставив меня наедине со своими мыслями и страхами

Прошли несколько дней, прежде чем мне позвонили из клиники и сообщили о том, что мне нужно срочно подъехать на беседу с моим лечащим врачом. Как оказалось, мне на днях обещали провести операцию, которую я должна была ждать ещё до конца года. Требовалось лишь моё разрешение и желание. Я понимала, кто поспособствовал ускорению моей очереди. Что сказать то… Вначале, я хотела отказаться, а потом… поняла, что это же не игрушки. Поэтому… согласилась.

Всё прошло быстро, второпях, и как-то на страхе. Я очень боялась, но не самой операции, а того, что не смогу видеть. Боялась, что она окажется безрезультатной. Поэтому когда пришла в себя, долго боялась прихода врача. Меня обуревал дикий страх, колотил лютый холод… в общем… когда сняли защитные салфетки, я еще с минуту не решалась открыть глаза… а когда наконец открыла… первое, что ощутила, так это боль. Дневной свет практически ослепил меня. Я зажмурилась, но… постепенно привыкала.

И когда наконец снова смогла посмотреть на этот мир, к облегчению вновь увидела всю его красоту и яркость. По щекам текли потоком слёзы. Но я была рада и счастливо. Он сдержал свое слово. Я снова вижу.

Услышала лёгкий стук в дверь. В палату вошёл красивый высокий мужчина. Лет тридцать пять на вид. Спортивный, с широкими плечами. И очень красивыми шоколадными глазами. Густая шевелюра золотистых волос, уложена на бок. Симпатичный этакий красавец из глянцевого журнала. Я сразу узнала его. Это он тот байкер с дороги, который… я отвернулась, словно не вижу его. Он медленно прошёл к кровати, опустился рядом. В руках держал большой букет белых роз. Его рука скользнула по моей щеке, но я отпрянула.

— Здравствуй, Мира

— Здравствуйте, Авель

Мы сидели молча, словно чужие люди… словно и не дало того месяца… и не было той поездки… словно и не было отец страсти на яхте… я продолжала смотреть в стену.

— Мне сказали всё прошло хорошо. Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно. Хоть сегодня домой.

Авель усмехнулся. Протянул мне букет

— Это тебе…

— Мне ничего от вас не надо!

Швырнула букет ему в морду. Авель коснулся рукой лица, шипы поцарапали его и я заметив пару капель крови, потянулась к нему, испуганно вскрикнула

— Вы что уклониться не могли?!

Принялась стирать капельки крови платочком. — Зачем подставили лицо под пули?!

Резко перехватил меня за руку: — Как говорится «кровью искупление заслужу!..»

— Мне от вас ничего не надо. Пустите меня!!!

Прошипела наконец-то глядя в его шоколадные реки…

— Как-то это странно общаться на «вы» после того, что между нами было, не правда ли, вишенка моя?

Это его сексуальное влечение… этот голос с придыханием взбесили меня не на шутку. Я зарычала на него

— Мне мерзко и противно вспоминать это, пусти меня, пусти!!!

— Я тебя ненавижу!

Обеими руками он сжал меня за талию и притянул к себе. Губы у него были холодные, и, чувствуя, как они теплеют от соприкосновения с моими, я на миг испытала странный трепет. Этот поцелуй был как удар, сдвинувший с мертвой точки мою окаменевшую душу, по жилам побежала кровь, в груди стало горячо. Упёрлась ладонями ему в грудь, отчетливо слыша биение его и моего собственного сердца. Он распахнул плед, который нас разделял. Наткнувшись пальцами на пижаму, разочарованно заурчал…

— — Авель ——

Неудовлетворенность, отчаяние, безумное желание все для меня слилось в одном порыве. Вкус её поцелуя пронизал все мои жилы, жар её объятий довел кровь до кипения. Я жадно впился в неё губами, и давно забытые желания вновь всколыхнулись. Я не мог насытиться этим ртом, этой шеей, этой грудью. Ее прерывистые вздохи, стоны и вопли лишь обостряли желание. Рука скользнула ниже, туда, где уже было жарко и влажно. Приласкал скользкие складочки… сжал влажную плоть… она застонала мне в губы…

Отстранился, заслышав тяжёлые шаги по ту сторону двери… посмотрел в её глаза… наконец-то я видел их… видел их изумрудное пламя дикого желания… В палату никто не зашёл, кто-то прошёл мимо. Я снова посмотрел в её глаза. Сжал за руку. Мира отвернулась. Прошептала, падая в подушки.

— Господи, я так не могу. Я их предала! Я предала свою семью. Я не смогу быть с тобой Авель, хоть и хочу этого до ужаса, до трепета. Хочу и не могу. Уходи отсюда. Уходи, Авель Зверев. Я не могу, не хочу страдать. Просто уйди. Я тебя прошу, уходи и никогда не возвращайся!

Мне было больно, мне хотелось чтобы она простила меня, чтобы дала нам шанс, чтобы признала