Шрифт:
Закладка:
Варя кинулась прочь… Макс выругался, толкнул меня на пол, стянув за лодыжку с кровати и нависая сверху, впился губами в мои губы.
Укусила за губу, отстранившись, он прошептал
— Жаль, не хотелось делать тебе больно, но ты сама виновата…
Обхватил руками моё лицо и со всей дури ударил затылком о пол… перед глазами поплыли искры… я только ощутила, как его руки устремились вниз по моим бёдрам. Он принялся стягивать с меня брюки, я даже пошевелиться под ним не могла, он был таким монстром, которого не возможно сдвинуть с места. Его тёплые губы осыпали поцелуями мою шею, а руки медленно высвобождали моё тело от одежды
— Как же было бы всё просто, если бы не тот поцелуй… я просто свернул бы твою маленькую шейку, Катенька… но нет. Я дурак. Ты что-то пробудило во мне… крыша уехала из-за тебя. Расслабься, расслабься… тебе же будет проще…
Макс резко сорвал с меня штаны и принялся стаскивать трусики вниз по бёдрам… он неожиданно сжал мои бёдра своими руками и потянул на себя… в этот самый момент что-то оттолкнуло его от меня, я кое как смогла натянуть на себя трусики, присела.
— Урод!!! Гнида!!!
Каин в несколько ударов отшвырнул его к стене. Макс пригнувшись попытался кинуться на него, и наверняка убил бы, но сработал механизм внезапности. Вынув у Макса из кармана нож с силой всадила его ему в бедро. Макс выругался, толкнул Каина ногой и вместе они рухнули на пол… Я подползла к Каину… тот был в отключке… Склонившись над ним попыталась привести в чувства, но он был без сознания… Макс медленно извлёк из ноги нож и швырнул его куда-то вниз. Выругался.
— Мелкая! Что, хотела сбежать с этим?! А это что у нас тут? Письмо…«Дорогой папа…»
Смял записку и убрал её в карман своих брюк. Схватил меня за волосы и подтянул к себе.
— Пора отдыхать… сестрёнка… а я пока что приберусь тут…
Резко толкнул меня на пол, наваливаясь сверху прижал к лицу влажный платок с чем-то едко пахнущим и…я упала во тьму…
— Мирослава —
За темнотой придет сиянье света, Ты в это верь и будь неколебим. Есть в этом мире верная примета: Над пламенем всегда завесой — дым.
Даже самому яркому огню суждено потухнуть. И когда это случится, тьма вернётся. Вы можете пытаться подготовиться к этому, построить памятники так называемому «свободному миру», но остерегайтесь — одной силой победы не достичь. — Возможно, победа — в более простых, давно забытых вещах. Вещах, для которых необходима скромная, честная душа…
У меня никогда не было честной души. Я вовсе не так проста как может показаться. Родители никогда не понимали моего увлечения живописью, как и то, что мне нравилось гонять на байке. Но оно и понятно, в их представлении я маленькая девочка двадцати лет, которая была всю жизнь ограждена ими от каких либо проблем и забот. Учёба в школе, затем в академии искусств. И вот только начался мой период карьерного расцвета, и тут такое несчастье. Такая трагедия. Я и не любила то никогда. Училась всё время.
Училась чтобы снова учиться, бесплатно, потому как лишних денег никогда у нашей семьи не водилось. Теперь, я стояла в кухне и аккуратно перемешивала ложкой салат в миске. Рядом Давид колдовал за плитой, готовя судя по запахам что-то потрясающе вкусное. Отчётливо я могла отличить аромат шипящего в масле репчатого лука. Томаты и фарш, свиной и… куриный… они оба пахнут по-разному, это как с палитрой красок. Вроде как краски все одинаковые, но есть акварель, а есть гуашь, а есть ещё и…
— Мира, попробуйте, как вам на соль?
Давид поднёс ложку с чем-то потрясающе пахнущим, я приоткрыв рот разжала губы и… мечтательно застонала от удовольствия.
— Вкусно?
— Вкусно, а где вы научились так готовить?!
— Да, было дело. Идёмте за стол, всё готово…
Мы сидели друг напротив друга, и я аккуратно наматывая спагетти на вилку, не пыталась донести их до рта, а не позорно уронить на стол. Кажется, у меня это получалось. Вкусный ужин. Я насладилась едой и весьма приятной компанией. Мне нравится Давид. Он такой добрый и милый. А ещё шутит постоянно и готовит как Бог.
Внезапно, в двери моего дома позвонили… я было хотела встать, но… Давид меня опередил, прошептал
— Наслаждайтесь ужином, это моя работа
Сижу поедая пасту и вдруг, слышу как из прихожей разговаривают двое мужчин
— Мне нужен Авель Зверев. Это для вас заказ? Распишитесь…
Какого хрена?! Что Авель Зверев делает блядь в моём, сука доме?!!
24. Идиот!
Тяжело — это когда пытаешься заново собрать себя по кусочкам, но инструкции нет, а ещё ты не знаешь, где самые важные детали.
Кэт
В себя я пришла от назойливых таких мерзких и громких звуков. Словно капли воды падали на пол с тяжёлым звоном отбиваясь от грубой поверхности. Глаза приоткрыла, едва разлепив тяжёлые веки. Помещение расплывалось, картина оказалась смазанной. Хотелось пить. Облизала пересохшие губы, огляделась ощущая как постепенно сознание поясняется. Ясно. Я в подвале. В углу матрас, рядом ржавая мойка со старым, сломанным гусаком, не до конца закрытым краном. Запах плесени и стёртая штукатурка. Мрачное место.
Ок… рядом на стуле сидел Каин. Я понимала, что он связанный, руки стиснуты веревками. Голова опущена вниз, плечи тоже сжаты — он всё ещё был без сознания. Осмотрелась. Я сидела на грязном матрасе, одна моя нога оказалась прикована цепью. Руки свободный. Интересное начало. С каких таких делов этот псих посадил меня на цепь?! Я ему собака что-ли?! Хотя, он ведь назвал меня мелкой сучкой, так что как бы все ок. Попыталась разбудить своего почти что мужа, подползла к краю матраса и прошипела: — Каин Зверев!!
Никакого шевеления… крикнула снова: — Каин Зверев, ты совсем охренел что-ли?! Сволочь такая! Меня чужой мужик на цепь посадил, а ты здесь при мне «обморочного пленника» разыгрываешь!
Каин по-прежнему не подавал признаков жизни, однако сдаваться я не собиралась. Нашла на полу одиноко валяющуюся туфельку, замахнулась ею и попала ему прямо в спину. Каин выругался, огляделся… одним словом пришёл в себя, понял, что связан, выругался жёстче.
— Какого…
— Да-да, ты на верном пути. Макс оказался продажной шкурой. Похитил нас, связал, порвал моё письмо отцу. Теперь стравит между собой обе наши семьи и заберёт себе всё состояние моей семьи. Но это не важно.
