— Вкусно?

Поднёс вилку с блинчиком к моему рту, я несмело разжала губы и практически целиком проглотила кусок. Улыбаясь, прошипела

— Очень вкусно… как ты узнал, что я люблю блинчики?

— Неверное, каждый любит ароматные, сладкие блинчики. Давай завтракай и пойдём гулять. Сок налить?

Я настороженно захлопала ресницами, скорее по поставке.

— Я не заказывала сок…

— Я принес продукты. Это входит в мои обязанности, не переживай. Государство всё оплатило.

И хоть его слова прозвучали уж очень не убедительно, я словно дурочка поверила ему. Доедая уже третий блинчик, я запила его соком и улыбнулась:

— Я наелась.

— Класс, ты уже одета, значит идём гулять.

Давид взял меня под руку и медленно повёл из гостиной. Мы вышли из дома и меня аккуратно усадили в такси… мы поехали… тогда я еще не знала, чем закончится для меня эта поездка…

Крушением всей моей жизни…

27

Мира

Запах моря — первое, что пришло на нюх. Как говорится, это не море, это речка, но… всё таки ощущения были приятными. Я чувствовала лёгкое дуновением ветерка по коже. Словно мелодия ветра… я не видела больше, но… могла слышать. Слышать дыхание прохлады, чувствовать себя в её объятиях свежести и чистоты. Давид держал меня под руку, медленно мы шли по палубе яхты. Голова шла кругом, но виной всему лишь чувство желания и мечты о чём-то запретном, что пробуждал во мне один конкретный человек…

Давид подвёл меня к ограждению, придерживая руками рассказывал о том, как он в детстве с отцом рыбачил. Как им вдвоём было хорошо, как с ними ещё двое из братьев рыбачили. В общем, он аккуратно приоткрывал завесу своей жизни, обнажая передо мной если и не душу, то уверена доброе сердце. Понемногу я начинала оттаивать в его руках. Ни один мужчина когда в жизни не говорил мне таких слов. Никогда не проводил со мной столько времени. Но самое главное, это то, что мы с ним были из одной лиги…

Одного уровня. Мы с Давидом были равны. Мне нравилось его общество. Мне нравился этот мужчина. Я просто сходила по нему с ума. Кажется, я влюбилась. Никогда прежде ни один мужчина не побуждал во мне подобных чувств…

— Дождь накрапывает, идём в каюту…

Сжал мою руку в своей. По телу пробежала толпа мурашек… это от холода или… погода здесь не причём…

— Авель —

Мы стояли в каюте, снаружи ливень, гроза. Она стояла напротив меня, вся такая маленькая девочка… хрупкая и наивная… чистая и прекрасная, словно ангел… Всю свою жизнь я думал, что знаю кого люблю, знаю кого хочу… Всю жизнь мне казалось, что знаю, а теперь… — Мне кажется… мне кажется Давид… что…

Мирослава неуверенно улыбаясь прошептала — …я хочу вас поцеловать…

Я не могу, я не должен… она такая чистая, нежная… добрая… я просто не имею права любить её… не достоин её любви… Губы её коснулись моих губ. К чёрту! Пропади оно пропадом! Накрыл её рот своим и почувствовал горько-сладкий вкус пряностей, смешанный с её вишнёвой сладостью. К чёрту… Она отвечала осторожно, неловко, и эта неловкость сводила с ума ничуть не меньше её вкуса. Я чувствовал, как она дышит, чувствовал, как вздымается её грудь.

Подхватил под бедра и, усадив на стол, встал между её ног. Хотелось завладеть ею сию же секунду. Не просто повалить на стол и взять, а именно завладеть — её сознанием, её телом. Но я не хотел её пугать..

— Кажется, у меня так сильно бьётся сердце…

Девочка осторожно взяла мою руку и положила себе на грудь. Я выругался. Дёрнул её за волосы, обхватив грудь, смял. Услышал, как она застонала, и выматерился. С наслаждением погладил её по волосам, держа так, чтобы она не могла пошевелиться. Она хотела было обнять меня, но я не дал. Русые пряди свисали с моей руки, раскалённая кровь неслась по венам. Шея её манила, и я, поддавшись соблазну, прижался губами к тонкой венке. Провёл языком и прикусил.

— Давид!

Девочка испуганно вскрикнула…

Обхватила руками за шею, прижала к себе. Что она со мной делает?! Чёрт… детка тормози…

— Мира… Мира… девочка моя, остановись… я же не железный… я так долго не смогу сдерживаться.

Опёрся руками по обеим сторонам от её плеч, склонился ниже, обхватил её лицо руками. Крышу у меня сорвало окончательно, выпуская наружу то, что я до этого момента сдерживал.

Рванул вниз по плечам её бретельки… топик треснул по швам… оголяя упругую, девичью грудь. Резко втянул в рот её сосок и прихватил её губами. Мира вскрикнула, пальцы её впились в мою кожу…

Обхватил её ягодицы, сжал. Пробуя её губы, её кожу, я понимал — хочу большего. Хочу, чтобы она извивалась, чтобы выгибалась подо мной. Чтобы кричала и стонала.

— Мира… прекрати…

Её руки проникли под мою рубашку… она в ответ ущипнула мой сосок… вот тебе и тихоня из поселения.

— Маленькая, глупая девчонка

Мои губы предательски пробежали дорожку по её шее…

— Ты совсем меня не знаешь… я страшный человек и не заслуживаю тебя…

— Замолчи… ты такой хороший…

Раскрытой ладонью провёл по гладкому упругому бедру.

Проклятье! Стоило мне, раздвинув её бёдра, тронуть языком складки нежной плоти, она всхлипнула, по телу её прокатилась волна дрожи. Я пробовал её снова и снова, наслаждаясь вкусом и ароматом, а у самого в паху болело от напряжения…

Провёл между её ног пальцами, не спеша проник глубже, погладил изнутри. Узкая, влажная… продвинул пальцы немного дальше. Она застонала… Большим пальцем я очертил её клитор, слегка надавил и, обхватив шею, не переставая ласкать внизу, впечатал в губы поцелуй. Пальцы ещё глубже в неё, вырывая растворившийся в нашем дыхании вскрик. С силой укусив за нижнюю губу, я подхватил её под коленками, заставил упереться в стол стопами, а сам припал к плоти. Обхватил за ягодицы, лаская её языком. Чёрт…

Её вишневый вкус пьянил меня, пах затвердел так, что я едва мог контролировать себя. Отстранился и опять вогнал в неё пальцы. Тугая, мокрая плоть, её вскрик. Перехватив мою руку, сжала её своей. На грани, кусала губы, волнистые волосы разметались по столу, по её бледным плечам, прилипли к лицу..

Зарычал, ощущая, как она кольцом сжимается вокруг моих пальцев, как волна за волной отдаётся во власть удовольствия. Она захныкала, стоило мне