Мирчука о диверсионно-террористических актах УПА и вооруженного подполья ОУН, которые он называет «вооруженными и вооруженно-политическими акциями», направленными «только против МВД, МГБ, вооруженных партийцев и большевистской оккупационной администрации». Здесь, опять же, не учитываются акции (которых было подавляющее большинство) против сельского советского актива (так называемых «сексотов»), местного украинского и польского населения, местной интеллигенции. Так, отмечает Мирчук, в течение 1947 года в восьми западных областях Украины УПА и вооруженное подполье ОУН провели 906 акций, в ходе которых было ликвидировано 1 018 «большевиков», преимущественно ведущих членов аппарата НКВД. Здесь же опять Мирчуком не учтены те сотни и тысячи галичан и волынян (учителей, крестьян, рабочих, совслужащих – мужчин, женщин, детей), которые погибли от рук боевиков ОУН-УПА. Зато «свои» потери он даёт в 325 «мужей». В течении 1948 года Мирчук насчитывает 1 422 акций (хотя в действительности в 1947 году таких «акций» было значительно больше, чем в 1948), во время которых убито 910 «большевиков», а потери УПА и вооруженного подполья ОУН составляли всего 347 человек. Неизвестно только, для чего все это делалось господином Мирчуком: с целью показать «доблесть» и непобедимость ОУН-УПА, или таким образом замаскировать жестокость их боевиков?

Явной ложью является и это: «Зимой 1947—1948 гг. в Восточную Пруссию отбыли в рейд две группы УПА, одна под командой „Ясеня“ и вторая под командой сотника „Пропасть“…» Восточная Пруссия, как известно, стала в послевоенный период Калининградской областью Российской Федерации, была заселена в основном русскими и имела очень строгий пограничный контроль. Да и трудно представить такой вояж УПА в то время, когда земля горела под ногами того же вооруженного подполья ОУН, а об УПА уже не могло быть и речи.

Представляя организационную структуру УПА и характеризуя ее группы, Мирчук называет наименования подразделений и псевдонимы их командиров. Среди них, в частности, являются отряды под названиями «Бездельник», «Шакалы», «Шавулы», «Рубаки», «Буйные», «Смертоносцы», «Волки», «Оборотни», «Борзые», «Черные черти» и т.п.; сотни «Резуна», «Ворона», «Топора». Такие же имена были и у рядовых боевиков, «доблести» которых, конечно же, отвечали их прозвищам. Спрашивается: где, в какой национальной армии имеются подобные названия частей, подразделений, командиров и солдат? (В подразделениях США «Морские котики» и не такое встретишь; отряд «Чёрная смерть», взводы «Весёлые убийцы» и «Головорезы» и т. п. – прим. перев.) Какую мораль и духовную сущность они представляют, называя себя так? Не является ли это результатом аморальной идеологии украинского интегрального национализма, который так упорно им вдалбливал Д. Донцов?

В очерке «Украинская повстанческая армия» Лев Шанковский, как бывший политический наставник УПА, отдает себя во власть безграничной космической фантазии. Правда, на вопрос «Как возникла УПА» он отвечает так же, как и Лебедь, и П. Мирчук. «По распоряжению ОУН под кураторством Степана Бандеры, – пишет Шанковский, – первые отряды самообороны начал организовывать Сергей Качинский («Остап»), «для усиления этой работы» прибыл Василий Ивахив («Сонар», «Сом»), который до того времени был командиром подпольной школы младших командиров в Поморянах (на Львовщине – В.М.). Осенью 1942 г. из лучших обученных бойцов самооборонных отрядов здесь была создано «первая сотня УПА», которой командовал поручик Иван Перегийняк («Башка», «Коробка»). Шанковский продолжает: «В начале 1943 года к УПА перешло почти в полном составе украинское подразделение вспомогательной полиции, которое было сформировано из двух подразделений украинского легиона (официальное название: «Жены украинских националистов», здесь говорится, как видим, о шуцманшафт-батальоне под командой Побигущего-Шухевича, переформированного из «Нахтигаля» и «Ролланда». Только этот – не батальон вспомогательной (Hilfspolizei) полиции, а, как отмечает Шанковский, «охранной» полиции – входил в корпус охранных войск СС обергруппенфюрера СС фон Дем Бах-Зелевски – В.М.). Этот батальон дал значительное количество офицерских и унтер-офицерских кадров для УПА, а кроме этого, со временем, бывшими легионерами было укомплектовано два подразделения УПА – «Дружинники» и «Галайда». Подразделение «Дружинники» оперировало в районе г. Броды; оно значительно увеличилось бойцами дивизии СС«Галичина» после злочастного для дивизии боя около этого города в июле 1944 года» (выделено мной – В. М.) Здесь, как видим, есть ряд существенных дополнений к информаций в «писаниях» М. Лебедя и П. Мирчука. Далее же всё, как у них: «…Первая сотня УПА повернула оружие против немцев 7 февраля 194 года. Эта сотня сделала успешный набег на районный центр – г. Володимирец. Был разгромлен пункт немецкой жандармерии, разбиты «шуцманы» и казаки, бывшие на немецкой службе, добыты трофеи. В бою отличился сотенный командир пор. Прегийняк-«Коробка». Здесь Шанковский особо отмечает, что «набег» был «против немцев», хотя при этом уточняет, что это были «шуцманы» и «казаки» (а значит – украинцы) «на немецкой службе». Правда, пишет он о «трофеях», а не об «одеялах», как это делает П. Мирчук.

Далее Шанковский откровенно замечает, что роль в «значительном подъеме УПА» играл «массовый переход всех украинцев-«шуцманов», который произошел между 15 марта и 10 апреля. «Шуцманы» перешли в УПА преимущественно с оружием в руках…». Чувствуется, что автор относится к этому «переходу» с большим воодушевлением.

Л. Шанковский и многие другие националистические авторы с особым упорством отмечают, что гитлеровцы проводили «широкомасштабные» операции против УПА. Шанковский, в частности, пишет так: «операции против УПА готовил фон Дем Бах методично.., грозил страшным судом», а затем «приступил к проведению широкомасштабной террористической акции против украинского населения». Все это совсем не соответствует действительности, так как широкомасштабная карательная акция (и, кстати, не одна) корпуса охранной полиции обергруппенфюрера СС фон Дем Баха-Зелевски (часто с привлечением подразделений бандеровской УПА), которого вскоре мировая общественность назовет в качестве основного садиста при подавлении Варшавского вооруженного восстания, была проведена летом 1943 года против советских партизан как реакция на эффективную «рельсовую войну», проведённую советскими партизанами накануне и во время Курско-Орловской битвы. Отдельных подразделений УПА, расположенных в зоне действия карательного корпуса охранных войск, эта акция коснулась лишь слегка – и то по причине несогласованности и недоразумений. Об этом есть и немало свидетельств. И еще живы люди, которые всё это видели, и которые были объектами расправы гитлеровцев и их пособников.

Что же касается восточной и южной Украины, то господин Шанковский ударяется, как и другие авторы-националисты, в чрезмерную фальсификацию. Он, в частности, бесстыдно отмечает, что ОУНовская подпольная организация «охватила все области Южной Украины и сильно процветала в Одессе, Кривом Роге и Донбассе». Всё это совсем не так! Никаких ОУНовских организаций в этих местах не было, а если там и появлялись единичные ОУНовцы, то они прибывали туда вслед за наступающими немецкими войсками из Галичины в составе известных тогдашних «десантов» под названием «походные группы ОУН». Остатки тех диверсантов и могли заявить о своих «активных действия» на востоке и юге Украины, оправдываясь этим перед своим руководством за свою бездеятельность. Группа же «УПА-Юг», о которой вспоминает Шанковский и другие авторы, на самом деле существовала только на бумаге. Она была мизерной, сложившейся полностью из галичан, и впоследствии была вытеснена на запад из центральной Украины как инородное тело. Шанковский признает, что «непосредственной причиной явного выступления украинских вооруженных подразделений в Галиции был рейд большевистских партизан ген. Ковпака». И добавляет: «Очевидно, отделы УНС (Украинской народной самообороны – В.М.) не имели необходимой силы, чтобы попытаться – безуспешно – помешать группе Ковпака перейти р. Днестр. Но ковпаковцы пошли в горы». Между тем, соединив свои незначительные силы с гитлеровцами, особенно с частями СС, что были брошены сюда, отряды УНС-УПА сумели вытеснить советских партизан из Прикарпатья. При этом Шанковский отмечает, что «немцы сильно обеспокоились восстанием и действиями УНС в Галичине, и начали планировать её ликвидацию». В конце Шанковский пишет, что во время наступления советских войск в Карпатах «советы», мол, хотели «склонить УПА на свою сторону». Он сообщает: «В своем письме от 2 апреля (1944 года – В.М.) большевистский генерал Баландин поздравлял „украинских партизан“, признавая их большие заслуги в борьбе против „общего“ врага, и предлагал переговоры…» (!). Полная ложь! Хотя бы просто потому, что в годы Великой Отечественной войны в Красной Армии генерала с такой фамилией вообще не было.