Шрифт:
Закладка:
«Дорогой дневник! Сегодня мне разбили сердце. С чего я это взяла? Не знаю, но сестра человека, которого я полюбила, сказала, что оно у меня, оказывается, есть…»
POV. Марк
Я стал нервным, раздражительным, меня элементарно не устраивала секретарша, которая вечно строила мне глазки и расстегивала блузку на пару пуговиц. За прошедшую неделю я так устал от всей этой рутины, что готов был выть от бессилия. Я едва не сорвал крупную сделку и не послал инвесторов в пешее путешествие, благо вовремя взял себя в руки.
У меня рвало крышу от всех этих изменений – кажется, я только-только обрел счастье, как жизнь преподнесла мне болезненный удар. Я замкнулся. Не хотел видеть Веронику, не хотел возвращаться домой. Меня ломало. Я ненавидел эту жизнь, потому что она несправедлива к нам. Я медленно превращался в бездушного робота, которому было на все плевать. Я плыл по течению, а оно уносило меня все дальше и дальше от берега, на котором у меня остались важные люди.
Приход в бизнес-центр Вероники в сопровождении какого-то мужика бандитской наружности чуть выбило меня из колеи – я не хотел с ней встречаться. Просто не хотел, но совесть заставила.
Девушка выглядела здоровой, она уже оправилась от всех ужасов, которые случились с ней на острове и, думаю, сможет отправиться и от того, что я ей скажу. Я решил, что нам не нужно быть вместе, пускай мы уже не телохранитель и подопечная. Мы с Никой очень разные и даже если я захочу быть с ней – ей со мной будет плохо. Я буду обижать ее, неосознанно, но этого не избежать, а мне не хочется делать ей больно. Хотя, я собираюсь это сделать. Единожды. Больше не понадобится.
– Привет, Марк, – проговорила она, и я увидел, как она дрожит.
– Здравствуй, Вероника, – ответил я, как можно равнодушнее, а потом поднял взгляд, рассматривая ее нового сопровождающего. – Что это за мужик с тобой? Новый телохранитель?
Девушка фыркнула.
– Да, ходит за мной попятам, покоя от него нет, – ответила она и замолчала.
Я тоже молчал, рассматривая ее.
Вероника красивая, очень. Пускай характер ее не подарок и мой, пожалуй, тоже, но я уже все решил и решение не изменю. Так будет правильно и лучше для нас обоих. Девушка влюблена в меня и я в нее, но это все пройдет, переболеем.
– Марк, – начала Ника. – Мы можем поговорить?
Я пожал плечами, засунув руки в карманы брюк.
– Мы говорим, – бросил все с тем же равнодушием.
По взгляду девушки я уже понял, что театр одного актера идет так, как надо.
– Я звонила тебе, хотела поддержать и… – она не закончила, потому что я ей не дал.
– Мне не нужна ничья поддержка, Ника, – я тяжело вздохнул. – Я и сам неплохо справляюсь. Ты пришла только для того, чтобы пожалеть меня?
Глаза Вероники уже начали блестеть, а зрачки расширяться, но она не позволяла себе плакать. В ней был стержень, и это шло ей на пользу.
– Марк, ну мы же не чужие люди, почему ты так говоришь со мной? – ее голос дрогнул. – Что я сделала?
Ничего милая, это все я…
– Ты ничего не сделала, – я говорил тихо и ровно, не привлекая к себе внимания окружающих. – Просто то, что было на острове – осталось на острове. Сейчас все изменилось. У меня другие обязанности и я не вижу смысла вести этот бестолковый разговор. Без обид.
Да уж, я делал больно не только Нике, но и себе. При взгляде на ее растерянное лицо, мне хотелось шагнуть к ней и обнять, но я этого не сделал. Я просто стоял и смотрел на то, как все внутри нее рушится, хотя внешне девушка старалась держаться и не показывать своей боли.
– Без проблем, Марк, – проговорила она, стараясь сохранить спокойствие. – Какие обиды?.. – она сделала шаг назад, потом другой, вяло улыбнулась, развернулась и пошла прочь из бизнес-центра.
Я стоял и смотрел ей вслед, пока та не скрылась из виду. Желание броситься следом за ней росло, но я не позволил себе этого сделать. Все кончилось, даже не успев начаться. Да, так определенно будет лучше для нас обоих.
Развернувшись, я посмотрел на администратора, которая уже делала вид, что не наблюдала за нами. Эта барышня тоже не отставала от секретарши и всячески старалась мне угодить, чем бесила еще больше.
– Меня ни для кого нет сегодня, – бросил я, проходя мимо нее прямо к лифту.
Внутри меня образовался айсберг, который готов был теперь разрушать все, что я люблю, лишь бы больше не испытывать таких сильных чувств, которые раз за разом будут ранить, убивать, превращать в мягкотелого, слабого человека. Я таким быть не хочу. Никакой любви, никаких привязанностей.
POV. Ника
Мне буквально хотелось провалиться сквозь землю и больше никогда не выбираться на поверхность. Одна часть меня винила во всем Марка, и ненавидела его всеми фибрами души, а другая оправдывала, мол, я же сама этого хотела, развлеклись на острове, хватит, теперь пора и честь знать, а он не причем, просто относится к тому типу мужчин, которые пользуются удобным моментом, ничего не обещая взамен.
Господи, но как мне было больно! Обида сжигала меня изнутри и теснила грудь, хотелось плакать, кричать, но я держала все это в себе, сидя на подоконнике в своей комнате и слушая музыку в наушниках. Это был единственный бальзам, для моей израненной души. Опять же – я не могла рассказать Ксюше об этом, просто она не поймет меня, потому, что я всегда твердила ей, что ненавижу Марка, а после аварии все так завертелось, что я сама не поняла, как влюбилась в этого человека. Я сейчас совершенно не хотела объясняться и слушать «а я тебе говорила» от собственной подруги. Что касается Майи, то не думаю, что это хорошая идея обсуждать ее же брата, да еще и жаловаться на него ей. Она обязательно скажет об этом Марку, и в его глазах я буду выглядеть очень-очень жалкой. Уж лучше я сохраню гордость и тихонько пострадаю в тишине и одиночестве…
Пару раз ко мне стучалась Нина Николаевна, спрашивала, что со мной такое, а я отвечала, что голова болит, и я хочу побыть одна. После того как женщина уходила, я снова вставляла наушники и продолжала слушать песни зарубежных исполнителей с условием, что они не о любви. Это самое ужасное чувство, которое только может быть. Любовь убивает нас, делает уязвимыми, превращает в наивных коров. Я не хочу такой быть. Я не хочу, чтобы мне снова делали больно.
* * *
Мои страдания продлились четыре дня, а после, я посмотрела на себя в зеркало и решила, что пора начинать жить дальше. Марк не первый, кто сделал мне больно, но обещаю, что он станет последним.
Проснувшись в семь часов утра, я выпила чашку кофе и съела пару булочек с корицей, а после этого, ушла в ванную на целый час, накладывая на лицо тонны масок от отечности, ведь прошлую ночь я рыдала в подушку и ненавидела всех мужчин мира.
В девять часов я позвонила Ксюше и договорилась с ней о встрече в торговом центре, к тому же, мне нужно было отдать ей купленные на Кубе бусы, взглянув на которые в груди болезненно заныло от воспоминаний.
