«от государя жалованную речь», то есть объявил решение московского правительства. Неожиданное объявление условия, касавшегося присоединения горной стороны к [русскому государству], произвело подавляющее впечатление на казанцев. Посольство заявило, что многое является неприемлемым, а это не было пустой фразой, как представил дело русский официальный источник, который сослался на то, что «обычай им (казанцам) бяше изначала лукавствовати… как бы им что лукаво сделати, везде бо их изначала злонырство»[214]. Государство действительно переживало решительную минуту, и послы сознавали, что родина подвергается величайшей опасности. Шах-Али не стал вступать в пререкания «и велел им итти с бояры в боярские шатры и делати по государеву наказу», в случае же отказа от принятия русских условий грозил разрывом переговоров и немедленным наступлением русского войска. Посольство делало отчаянные попытки спасти государство, — «и с бояры казанцы много говорили». В течение 115 лет казанцам много раз приходилось вести дипломатические переговоры, но никогда еще эти переговоры не были столь роковыми.

От казанцев требовали согласия на раздел государства и на подчинение одной половины иностранному государству. Чувствуя превосходство своего положения, русские дипломаты были непреклонны и ни в чем не уступили: «Бояре ж по божию милосердию государевым наказом твердо делали, ни во едином их лукавстве не поступили». Казанским послам удалось добиться отсрочки решения вопроса о горной стороне на несколько дней. Договор был подписан на тех же условиях, на каких Енбарс Растов подписал его в Москве, вопрос же о горной стороне, с согласия обеих сторон, решено было передать собранию «всей земли», которое должно было быть созвано на устье Казанки, то есть на границе спорной территории.

11 августа временное правительство выдало русским хана Утямыша, царицу Сююн-Бике, двух детей оглана Кучака и сына оглана Ак-Мухаммеда. Они были отправлены из Казани в Свияжск в сопровождении князя Бибарса Растова и хаджи Али-Мердена. Представитель русского правительства князь П. С. Серебряный встретил их на устье Казанки. На следующий день пленники были отправлены из Свияжска в Москву в сопровождении князя Серебряного, князя Кострова, хаджи Али-Мердена, боярских детей и отряда стрельцов. 5 сентября пленники достигли Москвы.

Курултай 14 августа 1551 года. Проект присоединения Казанского ханства к России

13 августа Шах-Али и русские воеводы высадились на устье Казанки, в 7 верстах от Казани. Хан послал в город своих дворецкого и конюшего с имуществом приготовить дворец. 14 августа на устье состоялось народное собрание — курултай, которое должно было выразить волю всего государства по вопросу о горной стороне. В собрании принимали участие следующие группы казанского населения: 1) духовенство — Кул-Шериф[215], сын сеида Мансура, шейхи, шейх-заде, муллы, муллы-заде, хаджи и дервиши; 2) огланы во главе с Худай-Кулом; 3) князья и мурзы, с Нур-Али, сыном Булата Ширин, во главе.

Собрание началось чтением русскими боярами договорных условий, предложенных московским правительством. Казанцы «все стали о горной стороне говорити, что того им учинити не можно, что земля разделити». «Много о том спорных слов было», но русские упорно стояли на том, что «бог государю то учинил», что «тому уже инако не бывать, как его бог учинил», и достигли того, что казанцы согласились на русские предложения. Договор был подписан. Горная сторона отошла к Русскому государству. Кроме того, было отменено христианское рабство, и все русские пленники, находившиеся в пределах Казанского ханства, должны были получить освобождение. В первую очередь, немедленно, должны были быть освобождены пленники, которыми владели в Казани князья, об остальных же невольниках казанцы дали обязательство, что они будут освобождены все до одного, «а уведает государь полон христианской в работе бусурманской, и у кого вымут, того казнити смертью». В случае неполного освобождения казанцами пленных русское правительство немедленно объявляет войну. Таким образом, казанцам было запрещено, под страхом смертной казни, владеть русскими невольниками. Отмена христианского рабства составляла крупнейшую реформу в экономической жизни Казанского ханства, и эта реформа была обусловлена не внутренними потребностями, а давлением иностранного государства.

После подписания договора началась поголовная присяга казанцев новому порядку вещей — «и к правде [присяге] пошли все люди казанские по сту человек и по двесте и по триста, а не вдруг; и к правде ходили три дня, а правду давали на том, на чем и большие люди их правду давали»[216].

16 августа состоялся въезд Шах-Али в столицу. Вместе с ним в Казань был введен иностранный гарнизон — 300 человек касимовских татар и 200 русских стрельцов. Они были расквартированы близ дворца. 17 августа представители русского правительства предложили хану приступить к освобождению пленных. Хан послал приставов и приказал собрать всех пленных к себе на двор и объявил им свободу. В этот день было освобождено 2700 человек. По спискам русского правительства, веденным в Свияжске при выдаче хлебного довольствия, во всем Казанском ханстве было освобождено 60 тысяч невольников[217]. Пленные должны были явиться в Свияжск и оттуда уже «все по своим местам, кому куда ближе, туды пошли» — вверх по Волге, в Нижний, Балахну, Кострому, в Галич, Вятку, Устюг, в Муром, в Касимов и т. д.

В Казани осталось русское посольство «для полону и иных для управных дел» — боярин И. И. Хабаров (вскоре он был заменен князем Д. Ф. Палецким) и дьяк Иван Выродков. Русские войска были уведены, заставы сняты, и блокада отменена. В Свияжске было введено русское управление.

Казанцы, испытавши тяжесть блокады и подчинившись насилию, дали скрепя сердце вынужденное согласие на отторжение горной стороны, но в душе не могли примириться с потерею половины государственной территории и были единодушно уверены в том, что присоединение горной стороны к Русскому государству останется лишь номинальным. Первым шагом правительства Шах-Али было послать в Москву от имени хана благодарность «на государеве жалованьи, что его учинил царем в Казани» и одновременно с этим просить, «чтоб его пожаловал, придал ясаков с горныя стороны», то есть разрешил бы собирать подати с горной стороны не в пользу России, а в пользу казанской казны. В сентябре в Москву были посланы гонцы — мурза Кулай Растов и мурза Нур-Али, есаул касимовский, с целью получить согласие на приезд в Москву посольства для возобновления дипломатических переговоров. В октябре в Россию действительно было отправлено посольство в составе виднейших лиц: большой Карачи князь Нур-Али, сын Булата Ширин, ханский дворецкий князь Шах-Абас Шамов и бакши Абдулла. Посольство просило 1) чтобы русское правительство уступило горную сторону; 2) если не уступит, то разрешило бы собирать подати (хотя бы часть) в пользу казанской казны; 3) чтобы царь принес присягу