Шрифт:
Закладка:
Когда мы въехали в город, я ожидал увидеть следы кровавых вампирских оргий, но ни трупов, ни растерзанных останков на улицах не было – казалось, все живое здесь просто бесследно исчезло. Деревья за дувалами казались серыми и пыльными, заросли сорняков у заборов только усиливали ощущение заброшенности и пустоты. Ни собак, ни кошек, ни прочих животных, даже птиц не видно, и мертвая тишина – только жужжание мух, которые тут же слетелись к нам, казалось, со всего города.
Медленно и осторожно продвигаясь вперед, мы выбрались из лабиринта улочек к рынку, расположенному прямо перед воротами цитадели. Ее стены и круглые башни возвышались над площадью метров на пятнадцать, но на сэра Роберта крепость, как мне показалось, не произвела особого впечатления.
- Я ожидал большего, - сказал он, глядя на стены.
Повсюду нарыночной площади и ближайших к цитадели улицах были следы паники и разгрома. Брошенные повозки, перевернутые прилавки, упавшие навесы, разбросанные прямо на дороге одежда и обувь, кучи растоптанных и гниющих плодов, над которыми звенели мухи, какие-то узлы, доски, черепки разбитой глиняной посуды. В дорожной пыли кое-где блестели оброненные монеты. В закоулках между домами, под деревянными навесами лавок и в арках в глубине рынка залегали густые тени, и мне вдруг показалось, что из этих теней кто-то наблюдает за нами. Лошади начали фыркать и храпеть, беспокойно мотая головами. Видимо, они тоже что-то почуяли.
Громкий и протяжный звук трубы заставил меня вздрогнуть. Потом я сообразил, что нас заметили из цитадели, и сейчас откроют нам ворота.
И тут я увидел куклу.
Она лежала прямо на дороге, ведущей к воротам цитадели. Самодельная тряпичная кукла в лоскутном платье, видимо, сшитая заботливыми руками какой-то матери для своего ребенка, со смешными культями вместо рук и ног и вышитым на приплюснутой голове лицом – круглые глаза, розовая костяная пуговица вместо носа, лунообразный рот. Не знаю почему, но у меня при взгляде на эту куклу сжалось сердце.
Мне всегда казалось, что есть вещи, которые буквально кричат о горе, постигшем их владельцев. Несколько лет назад в нашем доме умер от лейкоза пятилетний мальчик.На следующий день после похорон его отец вынес из дома на помойку игрушки сына. Я как раз выносил мусорное ведро и видел это – целую гору дорогих, красивых новых игрушек в помойном контейнере. Помню, мне тогда стало ужасно тоскливо. Вот и сейчас, глядя на брошенную куклу, я снова ощутил эту щемящую тоску.
- Ты что, Эвальд? – спросил меня сэр Роберт.
- Ничего, сэр, - я колебался только несколько мгновений, потом все же решился, соскочил с лошади и подобрал куклу.Странно, но Суббота не стал меня подкалывать. Забравшись в седло, я сунул куклу в седельную сумку.
Массивные ворота крепости начали с лязгом и скрипом раскрываться, и в них показались пешие воины в надетых на кольчужные доспехи длинных черных бурнусах, с круглыми металлическими щитами и длинными пиками. Сэр Роберт сделал знак, и мы остановились.
Терванийский воин в хорошем чешуйчатом панцире и коническом шлеме направился к нам. Остановился, не дойдя шагов десять, склонился в низком поклоне и что-то сказал.
- Он приветствует и говорит, что они ждут нас, - перевел сэр Ренан. – Этот воин готов проводить нас к начальнику гарнизона.
- Хорошо, - ответил де Квинси.
Едва мы въехали в ворота, створки немедленно начали закрывать. Дальше, по длинному тоннелю между двумя высокими внутренними стенами, на которых чернели фигуры лучников, мы проехали во внешний двор цитадели – огромную мощеную брусчаткой площадь перед молитвенным домом.
Здесь было что-то вроде лагеря беженцев. Справа и слева от нас за низкой наспех сооруженной оградой из деревянных щитов рядами стояли палатки, а то и просто навесы, под которыми сидели на своих пожитках люди. Сотни людей. Терванийцев среди них не было, только осевшие в городе урулы – видимо, они составляли подавляющее большинство населения Баз-Харума. Между палатками бродили козы и овцы, стояли верблюды. Со стороны отхожих рвов в дальнем конце лагеря шла тяжелая вонь. Увидел я и несколько воинов в черном, вооруженных тяжелыми палками. Похоже, они следили за порядком в лагере. Едва мы въехали во двор, как к нам бросилось сразу несколько десятков оборванцев разного возраста. Они вопили и протягивали к нам руки. Терванийцы с палками немедленно отогнали от нас попрошаек, и бедняги вернулись обратно за ограду.
В конце двора, у Баб Арки - ворот внутренней крепости, - нас уже ждал невысокий пузатый терваниец с окладистой крашеной хной бородой. Он был без доспехов, но с двумя кинжалами, заткнутыми за кушак. За его спиной стояли воины в кольчугах, шишаках и с замотанными лицами, вооруженные копьями и луками.
- Я вернулся, сеид Шахин, - крикнул граф Деррик терванийцу. – Где лорд де Аврано?
- Почтенный посол в безопасности, - терваниец оценивающе окинул взглядом наш отряд. – Ты вернулся очень быстро, сеид Ренан.
- Я привел помощь. Эти воины знают, как сражаться с гулами. Они помогут найти принца.
- Да? – Рыжебородый все же соизволил поклониться. – Я Шахин Аммади, дастар светлейшего принца Зулейкара. Хотел бы я сказать вам «Добро пожаловать», но не смею.
- Я бы хотел встретиться с имперским послом, - сказал сэр Роберт.
- Я провожу вас, господин. Мои воины позаботятся о ваших лошадях.
Во внутреннем дворе тоже расположились беженцы, но все они были терванийцы. Смуглые, чернобородые, горбоносые мужчины в пестрых бурнусах смотрели на нас настороженно и недружелюбно. Почти все они были вооружены кривыми мечами и кинжалами.
- Почему вы не раздадите оружие мужчинам из урулов? – спросил сэр Роберт у Шахина. – Они могли бы помочь оборонять крепость.
- У нас нет для них оружия. Господин, вашим людям придется подождать вас во дворе.
- А вот и вы, граф! – раздался голос над нашими головами.
- Милорд де Аврано! – воскликнул граф Деррик, узнав человека, появившегося на балконе дворца наместника. – Я встретил по дороге наших собратьев, и они…
- Немедленно поднимайтесь ко мне, - сказал посол и ушел с балкона.
- Хвала Матери, он жив и
