— Все…

Не успев ответить, демонесса снова закашлялась. Приступ оказался таким сильным, что ей самой стало страшно. Хотя и не совсем из-за того же, почему беспокоилась матушка — Федра боялась, что не удержит только что выпитое и отвар придется просить снова. Используя все большее мастерство лукавства и манипуляции. Не могла же она рассказать, как несколько лет кряду лечила себя травами и кореньями из видений?

На самом деле, еще ни разу не вышло, чтобы явившиеся образы, названия, описания, да и вообще что угодно, не оказались полезны — рано или поздно.

— Кха… Прости, мам… Все будет нормально…

— Абсолют всемогущий, меня успокаивает моя дочка… Вот уж не думала, что доживу до такого, — демонесса аккуратно погладила щеку Федры и помогла ей приподняться над кроватью. Оперевшись спиной о подушки, в полусидячем положении молодая бола чувствовала себя немного лучше — причем даже вне обострений.

— Как это, думала что не доживешь? А кто будет заботиться о такой прекрасной и, — внезапно изо рта больной вновь вырвался кашель, — Кхе… могучей демонессе? Даже папа говорит, что у меня великое будущее.

Голос ее сейчас был тихим, слегка клокочущим, и все равно та позволяла себе шутить в подобном состоянии. По крайней мере таким образом она может показать матери, что все не так уж ужасно.

— Нахальная девчонка! — немного приукрашено ругаясь на дочь, Офресса правда успокоилась, хотя еще несколько минут назад суетливо волновалась в тщетных попытках не показывать своих переживаний, — Мы с отцом тебя не так растили! И вообще, хватит болтать, а то еще хуже станет.

Старшая демонесса со вздохом поцеловала дочь в макушку и присела на стул рядом, все еще выдавая нервозность в постоянном потирании кольца на руке.

Его подарил Вуннар Эованор своей будущей жене еще в те годы, когда та носила родовое имя Вилери.

Магические семьи — формирования исключительно людские, ведь абсолютно каждый не-человек был магом до Эпохи Конца. Ответа на вопрос, почему гости из иных миров, которых Обеллос принял как родных детей, более магически одарены, до сих пор нет.

Но среди бола, не относящихся к людям, можно было найти некоторые рода, где зачастую передавались особые силы. Известно, что всякий не-человек обладает сверхъестественной способностью влиять на реальность вокруг, и все же по обыкновению они весьма различны. Мощных среди них не так уж много, наследуемых — и того меньше.

Потому род Вилери и был особым в Эпоху Порядка: демоны, носившие эту фамилию, зачастую становились могучими пророками. Точнее, раз в пару-тройку поколений. Однако это не мешало им принимать в семью только таких же провидцев, как они сами, либо рожденных от демонов с подобным даром.

Ситуация с Вуннаром была несколько иной. Родители Офрессы погибли на стене, а дед и вовсе скончался при использовании своей способности. Потому не осталось никого, кто мог воспротивиться нарушению традиции. В Эпоху Конца завершалось многое, и старые порядки — в этом числе. Те из них, что утрачивали свою необходимость.

Подобные обстоятельства, конечно, не помешали находчивому юноше предложить руку и сердце прекрасной леди по законам ее рода. Несмотря на то, что демоны даже в таких особых случаях редко привержены общепринятому понятию о семье, преподнести кольцо как символ мистического Единства всех Доменов магии, а также просто в качестве ценного дара, было необходимо для вступления в семью Вилери.

И сейчас напоминание о тех днях успокаивало демонессу. Она надеялась, потирая то самое кольцо, которое муж выменял у лича Тифтара Безродного, что и для дочери наступит столь же светлая пора в жизни, какую можно будет вспоминать с теплотой.

Старшая демонесса спустя некоторое время заметила, что кашель стал реже, а на лице дочери постепенно исчезала боль.

— Хвала истокам… Как ты себя чувствуешь, дорогая?

Федра немного поерзала в кровати, чтобы размяться.

— Могло быть хуже… Но может быть лучше, если я выпью зелье.

— Ох, и правда. Прости, я на радостях, как всегда, забыла… — Офресса откупорила склянку с густым зеленым содержимым, пахнущим свежескошенной травой, и прислонила горлышко к губам дочери.

Та выпила все, что было возможно выпить, а затем облегченно вздохнула.

— Спасибо, мама. Я тебя люблю.

Такие простые слова. Но говоря их без тени страдания в голосе, Федра была столь же счастлива, как и ее матушка. Они обнялись друг с другом, выражая глубокую привязанность, так не характерную для обычных демонов.

— Детка, хочешь завтра позову кого-то домой? Декстер пару дней назад обмолвился, что давно не заходил, да и Зурия была бы рада тебя навестить.

— Можно, пожалуй… Хотя я бы сначала хотела встретиться с Зурией. Декстер чудо, но как ни придет — сразу что-то происходит. С моим везением я предпочту стабильность лотерее, — слабая улыбка украсила измученное, но уже облегченное лицо девушки, когда она думала о своих знакомых. Да, возлюбленного или партнера у нее не было. Но были друзья.

Зурия — одна из первых. Будучи почти ровесницей матери Федры, та знала ее и не раз посещала дом супружеской пары — как подруга семьи, и как подруга каждого из них.

Ауфиль стала навещать больную уже почти четырнадцать лет назад, когда та была еще не выше стула со спинкой. Сострадательное сердце гостьи всегда наполняло душу демонессы спокойствием и верой в будущее.

Декстер однажды пришел с эльфийкой, когда та затащила его в дом министра во время патруля — и увидел в Федре родственную душу. С ней он мог говорить часами, узнавая от