– Нет, я пойду с вами, – ответила она. – Хочу проведать Бетти и узнать, принесло ли уничтожение книги хоть какие-то плоды.

– Даже если книги больше нет, Бетти, возможно, по-прежнему в опасности, – сказал Томас.

Я опустила голову.

– Давайте надеяться и молиться, чтобы это сработало.

Я посмотрела на тело змеи, которое всё ещё подёргивалось, и на бедную курицу Элизабет.

– Ноги моей больше не будет на этой поляне.

Глава 30

На богослужении в следующее воскресенье преподобный Пэррис говорил о силе молитвы и о том, как Бетти, оказавшись на грани смерти, исцелилась за один день.

Никогда не бывая довольным, он не упустил случая пожурить прихожан: его ящик для хвороста опустел, а денег от десятины не хватало даже на новую тетрадь для проповедей.

Однако в тот вечер, когда мы с Томасом и Элизабет вернулись домой, разорвав клятву и отправив Тэмми восвояси, миссис Пэррис и Эбигейл плакали от счастья. Пятна начали исчезать, и к утру их не осталось вовсе.

Доктор Григгс сказал: это доказывает, что благочестивая жизнь в самом деле способна творить чудеса. А я думаю, это доказывает, что иногда надо взять дело в свои руки, чтобы произошло чудо.

В городе до сих пор шептались о чёрном вороне, который побывал у Лидии Корвин, и о том, что ей пришлось похоронить мужа в подвале собственного дома – в ином случае кто-нибудь мог осквернить его могилу. Но в общем и целом казалось, что нависшие над Салемом чёрные тучи рассеялись, и люди стали спокойнее.

Нас с Томасом спросили, что мы делали на улице в ту ночь. Мы, не сговариваясь, ответили: молились. И, после чудесного исцеления Бетти, больше никто не задавал нам вопросов.

Так или иначе, в это воскресенье я едва не подпрыгивала от нетерпения, ожидая окончания проповеди. Прошёл почти месяц с тех пор, как Тэмми Янгер уехала из Салема неведомо куда. Теперь, когда наша магия исчезла, Опиас проводил всё больше времени в лесу, и бывали дни, когда он вообще не отвечал на мой зов. Однако этим утром ворон терпеливо ждал меня на каменной стене, и я увидела, что к его лапе привязана записка.

Вайолет!

Ты должна прийти ко мне после службы. У меня есть новости, и они изменят нашу жизнь. Это то самое волшебство, которого мы так долго ждали!

Э.

Я отпросилась у миссис Пэррис и, как только преподобный произнёс последнее «Аминь», побежала к Элизабет.

Она сидела на крыльце своего дома, держа в руках кожаную сумку. Увидев меня, Элизабет вскочила и кинулась навстречу.

– Вайолет! Губернатор Массачусетса выплатил денежную компенсацию семьям всех, кто погиб из-за ложных обвинений в колдовстве.

– Денежную компенсацию?

Она встряхнула сумкой.

– Мой отчим подумывает продать ферму. Я убедила его отдать мне половину губернаторских денег при условии, что я уеду и никогда не буду претендовать на долю от продажи. И ему придётся кормить на один рот меньше.

У меня упало сердце.

– Ты уезжаешь?

Это была не та новость, которую я ожидала услышать. К глазам подступили слёзы, и я с трудом подавила рыдания.

– Я рада за тебя, но…

Элизабет покачала головой, лучезарно улыбаясь мне.

– Мы уезжаем.

– Что?

– Вайолет, я даю тебе деньги, чтобы ты купила себе свободу. Но при одном условии. Ты позволишь мне поехать с тобой в Мэн. Там мы станем свободными женщинами и первопроходцами. И найдём твоих родителей.

Я прижала руку к сердцу.

– Я не вправе просить тебя о таком.

– Ты спасла мне жизнь, Вайолет. И подарила надежду. Ты заслуживаешь того, чтобы выбраться из дома Пэррисов, и я буду счастлива поделиться с тобой деньгами. Обе наши матери были жертвами.

– Но моя мама…

– Она не знала, к каким последствиям приведут её рассказы. Как и мы не знали, чем всё кончится, когда писали имена в той книге. Ты же не думаешь, что твоя мама стала бы обвинять людей, если б понимала, как сильно они пострадают?

– Не думаю… надеюсь, что не стала бы.

– Что ж, давай найдём её и спросим.

– Элизабет, ты уверена, что хочешь поехать на север? Я слышала истории о нападениях индейцев и волков. Ты готова рисковать своими деньгами – и даже жизнью – ради меня. Честно говоря, я не знаю, вправе ли принять это.

– А я не приму отказ. Я хочу уехать из города и начать всё сначала. Мне нужна бесстрашная и умная напарница, которая сумеет защитить меня от волков… и змей.

Я схватила её за руку. У меня кружилась голова, а в животе порхали бабочки.

– Мы в самом деле едем в Мэн?

Элизабет рассмеялась.

– В самом деле едем. Правда, нужно договориться с преподобным, но в городе болтают, что его финансовые дела плохи. Полагаю, он с радостью тебя отпустит. Я чувствую это, Вайолет: скоро ты не будешь принадлежать никому, кроме самой себя.

Я уткнулась лицом ей в плечо и разрыдалась.

– Я снова увижу маму и папу. Узнают ли они меня вообще?

Элизабет крепко обняла меня.

– Конечно.

Я чуть отстранилась.

– Но всё-таки как мы их найдём?

– Люди наверняка что-то слышали об индейской паре.

– Опиас! Может быть, мы сможем послать его вперёд. Он теперь не всегда меня слушается, но попробовать стоит.

Я посмотрела на сумку в руках Элизабет.

– Это что, сон?..

– Сон, ставший явью.

* * *

Прошло три недели.

Было раннее утро, мы с Элизабет стояли посреди городской улицы, готовясь сесть в фургон, отправлявшийся в Мэн.

– Поверить не могу, что ты уезжаешь, – сказала Бетти и расплакалась. – У меня такое чувство, что всё только-только стало как раньше.

После того, как Бетти поправилась, мы – три девушки – обычно спали на кровати моих родителей. Мне было жаль оставлять их здесь – в этом неуютном холодном доме, который я покидала.

Эбигейл промокнула глаза носовым платком.

– Я буду скучать по тебе, но как только увидишь маму Титубу – поцелуй её от моего имени и скажи, что мне очень жаль.

Бетти кивнула, и мы обнялись все втроём.

Госпожа Пэррис фыркнула.

– Хватит, девочки, вы выставляете себя на посмешище. – Она посмотрела на меня сверху вниз. – Нам будет тебя не хватать.

Я слегка улыбнулась, отдавая дань этой попытке проявить доброту.

– Мне вас тоже.

Томас протянул руку и похлопал меня по плечу.

– Напиши, если сможешь.

Я кивнула.

– Не знаю, что там будет и есть